Взгляд, а только Голос!… И почему у тебя нет карманов, что за странный покрой одежды?!
— Какой одежды?! — опять возмутился я. — Я же голый!…
— Фу! — Я почувствовал в женском Голосе смущение. — Голый!… Это же неприлично!! И как ты попал в таком виде на ежегодный карнавал бесовщины?! Голый!!
Бесовщина! Демоны! Карнавал!
Моя голова пошла кругом. Я с ужасом посмотрел на нескончаемое шествие, продолжавшееся по главной аллее храмового комплекса — и вдруг!…
Я увидел своего беса! Своего демона!
Надо сказать, что поток участников карнавала стал значительно реже и состоял теперь в основном из сборища неких человекообразных существ, в каждом из которых был какой-либо изъян. Эти покрытые клочковатой рыжей шерстью существа имели головы самых разнообразных конфигураций, от идеального шара до совершенно плоских, похожих на кусок картона, у многих отсутствовали ухо, глаз, нос или рот, зато было по три-четыре ноги или руки, а иногда роль дополнительной конечности выполняла короткая здоровенная клешня или длинное щупальце. И вот среди этих уродцев с довольно глупой ухмылкой на лице неторопливо вышагивал паренек, почти нормального вида, одетый в старый серый пиджак и «семейные» сатиновые трусы. Его отличительной чертой были огромные, мягко свисающие вперед уши.
Не знаю, каким образом, но я сразу определил, что именно этот паренек и есть мой демон — Демон, который не раз овладевал мной. Демон, заставлявший меня делать глупости, пробуждавший мой азарт по пустякам и бросавший меня в болото неуверенности, когда надо было принимать решения.
Демон, подсовывавший порой на мой язык словечки, от которых мне самому потом было стыдно. Демон, будивший во мне беспричинную ярость и заставлявший прощать то, что прощать было нельзя!
Я поднял руку с пальцем, указывавшим на этого мерзавца, и уже готов был заорать, что узнал его, как вдруг он уставился прямо на меня, а через мгновение его мерзкая рожа расплылась в радостной улыбке, и он заговорщицки мне подмигнул!
От такой наглой самоуверенности я буквально опешил, а мой пройдоха демон начал проталкиваться к краю аллеи и вскоре остановился прямо напротив меня. Несколько секунд он молча меня разглядывал, а затем заговорил, предварительно хлопнув себя по щекам собственными ушами. Его губы зашевелились, но… его речь была не слышна, хотя я вполне понимал, о чем он говорит. Создавалось впечатление, словно слова выговаривала… писклявая флейта, звучавшая в храме, а низкие «бум, бум, бум» барабана, казалось, нашептывали «верно, верно, верно…».
— Какой праздник, а?! Как я рад, что смог попасть сюда!! Уж сегодня-то я повеселюсь от души!!
Он с видимым восторгом оглядел заканчивающееся шествие, а затем, снова повернувшись ко мне, поинтересовался писклявым флейтовым голоском:
— Ну а ты как?… Вполне освоился?…
— Это ты меня сюда… засунул!… — рявкнул я в ответ. Он и не думал отпираться:
— Конечно!… А разве тебе здесь не нравится?… Ты же всегда хотел быть… могучим колдуном, я просто чуть подтолкнул тебя в Мир, где ты мог осуществить свои заветные желания!
— Да с чего ты это взял?! — возмутился я.
— Ну, со мной-то юлить не надо!… Я ж тебя знаю… — пропела флейта. — Ты даже в своем заштатном, лишенном магической силы Мире все пытался колдовать… Знал, что, ничего толкового не получится, и все равно пытался… Хотя, конечно, способности у тебя есть, так что, глядишь, здесь ты и Высшим магом заделаешься!!
Вступать с ним в пререкания я посчитал ниже своего достоинства и потому постарался успокоиться и нарочито холодным тоном сказал:
— Я хочу назад! Домой!
— Ну так возвращайся!… — ухмыльнулась флейта вслед за ухмылкой, выползшей на мерзкую харю демона. — Ты же знаешь, где находится портал перехода.
Вот так! Оказывается, все было в моих собственных руках — просто надо… все бросить и повернуть назад к порталу…
— Но надо же вернуть похищенное из Алмазного фонда! — нашел я серьезный аргумент.
— Тогда оставайся… — тут же пропела флейта. — Верно, верно, верно… — подтвердил барабан. — Мне здесь тоже нравится! — добавила флейта пару тактов.
Какой-то странный был этот мой демон — все время соглашался со мной, но в конце концов я поступал так, как хотелось ему!
— Ладно, — пропел он голосом флейты. — Ты еще подумай, как нам дальше быть, а я пока что повеселюсь!…
И снова его на вид довольно простодушная харя двусмысленно ухмыльнулась. Демон свободной, я бы даже сказал, раздерганной, походочкой двинулся в сторону главного здания храма, но, отойдя всего на пару шагов, обернулся и с хитроватым уважением произнес:
— А ты — мудрец, догадался сюда голышом заявиться!… Или знал, что тебя в одежде сразу обнаружат?…
Еще раз довольно покачав головой, он, больше уже не оборачиваясь, снова поспешил к зданию.
— Так вот почему ты… э-э-э… не одет!… От большого ума, оказывается… — раздался рядом со мной знакомый женский Голос, и прозвучавшее в нем уважение польстило мне, хотя сама фраза звучала довольно двусмысленно. — Ну а на бал ты тоже пойдешь?
На бал?! Выходит, что и в само здание мне можно заглянуть?! Или нельзя!… Что, если моя нагота защищает меня только на свежем воздухе, а в помещении меня сразу обнаружат!… Или не обнаружат…
Я в сильном замешательстве топтался на месте, не зная, что предпринять. Между тем поток уродцев, направлявшихся к храму, иссяк, хотя отдельные неясные, неразличимые тени, бесформенные сгустки темноты, серые, странно переливающиеся чернотой туманные клочья порой проплывали между старых, корявых деревьев аллеи в сторону освещенного трехэтажного здания. И вдруг мне неудержимо захотелось посмотреть, что происходит за широко распахнутыми дверями. Еще раз окинув взглядом алый шелк транспаранта, висевший рядом с входом в здание, я неожиданно понял, что он… переместился и висит теперь слева от дверей, а надпись на нем совершенно другая. Теперь на алом шелке было начертано «Делу время — потехе час… И пусть твое дело будет потехой!»
Немного опешив от такой трактовки любимой пословицы моей мамочки, я долго рассматривал иероглифы, выражавшие русскую народную мудрость в некоей извращенной форме, и тут… начался фейерверк!
Над зданием промелькнули быстрые серовато-дымные полосы, и через мгновение в небе разлились призрачные неяркие переливы… северного сияния. Не успели увянуть его последние всполохи, как появились новые следы дымных дорожек и над двухъярусной крышей возник… мираж! По желтым пескам пустыни шли три верблюда, нагруженные связанными в гроздья… кастрюлями, а вдалеке виднелась одинокая пальма.
Это видение также быстро потускнело и исчезло, но тут же последовал новый беззвучный залп, и в темном звездном небе возникло шесть комет, которые, ускоряясь, ринулись к земле. Спустя несколько секунд пять из них исчезли за темной громадой здания, а одна совершенно неожиданно упала перед ним, подпалив шелковый транспарант. Яркий язык пламени мгновенно и очень натурально охватил ткань, и начертанные на ней иероглифы вдруг стали лопаться, расплескивая во все стороны тяжелые капли расплавленного золота. Я невольно попятился, но в этот момент меня кто-то схватил за руку и принялся тянуть в сторону горящего полотнища, приговаривая:
— Пора… Пора!… Пора!!
Я открыл глаза. Сквозь разбитый оконный проем в комнату вливался свет раннего пасмурного утра. Рядом со мной стоял Поганец, тянул меня за руку и едва слышно приговаривал:
— Учитель, вставай… Пора… Пора… Если мы хотим вовремя прибыть в Пакит, пора вставать…
При этом он почему-то смотрел не на меня, а в окно.
— Я уже проснулся… — так же тихо проговорил я, и Поганец, тут же отпустив мою руку и по- прежнему не глядя на меня, метнулся к оконному проему и, спрятавшись за краем стены, снова принялся
