говорите потом, что у вас заложило уши! Переход в мой мир находится на Горе драконов. Пока совпадает?
Ортокс кивнул. Колдуны застрочили ручками. Кащей вдохновенно продолжил:
– Так вот, хочу рассказать по этому поводу одну старую историю, связанную с этим местом.
Колдуны вытянулись вперед. Даже Ортокс непроизвольно заинтересовался, несмотря на то, что помнил о Кащеевой амнезии.
– Жил когда-то один колдун, который решил сразиться с драконом. Сам ли он с ума сошел или его по голове чем-то стукнули – не знаю, да это и не так важно. Забрался он на гору, подъехал к большой пещере – пока правильно? (Ортокс кивнул) – и прокричал что было сил: выходи, мол, дракон, будем биться не на жизнь, а на смерть!!! А дракон, лениво пожевывая траву, добродушно так и отвечает: ну биться, так биться – ничего против не имею. Но зачем же мне в задницу-то кричать?
Минута молчания.
– Это я к чему рассказывал… – договорил Кащей, когда колдуны немного очухались от столбняка. – Когда пойдете в гору, будьте особенно осторожны, иначе вместо пещеры рискуете оказаться в очень большой ж…
– Кащей!!! – прокричал Ортокс. – Хватит над нами издеваться!!! Еще одно оскорбительное слово – и я пускаю ток!!!
– Я не буду отвечать, пока мне не принесут воды! – сказал Кащей.
– Никакой воды! – воскликнул Ортокс, пресекая попытки колдунов наколдовать воду и передать ее Кашею, чтобы он наконец перестал молоть чепуху, настроившись на душеспасительный лад и полное раскаяние в содеянном (последнее – просто мечта). – Неужели вы забыли, что в легендах он постоянно выходил из заключения, выпивая одиннадцать ведер воды! Стакан, не больше! Знаю я этого водохлеба!
– Ты идиот!!! – презрительно сказал Кащей. – Это не за один раз!!! Пока я столько выпью, проходит уйма времени, и про меня начинают медленно забывать!
Колдуны одновременно повернули головы в сторону детектора. Генерал развел руками:
– Не врет, сволочь…
– Между прочим, – Ортокс старательно пытался добить Кащея за причиненные неприятности, – мальчишка, ради которого ты ломанулся сюда и попал в наши сети, считает, что вы бросили его на произвол судьбы.
– Ортокс, – неожиданно напомнил Кащей, – а ты не забыл, что до сих пор должен мне кругленькую сумму? Проценты накрутились такие, что не снились даже Крезу!
– Я тебе прощаю! – Ортокс наколдовал литровый стакан воды и поставил его на стол. – Ты будешь изнывать от жажды, и стакан с водой усилит ее в тысячи раз!!
Кащей презрительно усмехнулся.
– Бабай был прав! – сказал он. – Тебе действительно пора идти на короткий хутор!
Дверь за колдунами закрылась с легким шипением. Теперь, когда они узнали, что хотели, оставалось только одно: избавиться от Странника с помощью древней шкатулки, до сих пор собирающей проклятия на его настоящее имя. После объявления Ортоксом, что Странник, потерявший память тысячи лет назад, будет доставлен в Столицу, переполошившиеся колдуны быстренько подсчитали, какова мощность накопившихся в шкатулке проклятий, и ошалели от ужаса: накопленного с избытком хватит на уничтожение целой планеты. Пришлось срочно подыскать пустынный парамир, куда и собирались переправить Странника вместе со шкатулкой. По их задумке, он рано или поздно, но заинтересуется, что в ней лежит, откроет ее, прочитает свое имя и тут же погибнет. А если он и после этого оживет, то из-за превращения планеты в пылевую туманность вход в другие парамиры закроется для него навсегда, и колдунам больше никто и никогда не будет угрожать.
Но это завтра, а сегодня…
Трезор, увидев, как открываются ворота, и услышав скрип массивных шестеренок, выскочил из кустов и чуть не врезался в поток правительственных легковых машин. Сделав вид, что он закапывает косточку, Трезор краем глаза увидел мрачного Ортокса, сидевшего на заднем сиденье и молча всматривавшегося в неведомую даль собственного неясного будущего, дождался, когда вылетит последняя легковушка (в современных моделях в качестве двигателя использовались слабенькие антигравы, поднимавшие машины всего на полметра над землей), юркнул за ворота, едва не прищемившие ему хвост, и спрятался за деревянными ящиками с какой-то убойно пахнувшей гадостью от тараканов. Сирены не взвыли, пулеметные очереди не загрохотали – охрана не заметила проникновения чужака. А если и заметила, то посчитала, что среди ящиков ей жить недолго осталось.
Следы грузовика вели по кругу и возвращались обратно, но следы Кащея появлялись где-то на середине круга и вели прямо к трехэтажному зданию тюрьмы. Но входы-выходы были наглухо закрыты, и над каждым висела красноглазая телекамера.
Приступом не взять, подумал Трезор, придется брать фантазией. Самое время вспомнить об одной любительнице посещать ночные курятники – рыжей плутовке (чьи усилия по взятию курятника достойны увековечивания, как лучший пример невероятного упорства), и представить, что тюрьма – это огромный курятник. Роль самого Трезора сыграют местные охранники.
Окончательно вжившись в роль лисы, Трезор огляделся: не притаился ли где исполняющий его роль охранник? Это ж такая сволочь, подкрадется со спины и как схватит за хвост – неделю болеть будет! Похоже, что нет. Здешние охранники плохо вживаются в чужие роли. Им бы смену отработать, и ладно. Крадучись, он добрался до входа в тюрьму и начал копать толстый слой бетона. Сил надолго не хватило – слишком прочный бетон попался, но больше и не надо было: наблюдавший за территорией охранник чуть с кресла не свалился, увидев, как простая дворняжка, успешно проникшая на территорию тюрьмы, раскидывает бетон, точно перед ней не твердокаменный состав, а сухой песок с морского пляжа, и приказал младшим чинам разобраться как с дворняжкой, так и с твердостью бетона.
– Эй, народ, открывай ворота! Хочу вам сказать пару ласковых слов! Где ваши церберы? Дать их сюда! Сейчас мы узнаем, кто из них каков! – прокричал Трезор, и через секунду дверь открылась: второй охранник по приказу старшего вышел на улицу, навел на землекопа пистолет и выстрелил – нечего тут цацкаться с каждой собакой, дел и без того хватает!
Пуля отрикошетила от бетона и улетела за забор. А Трезора перед охранником уже не было: он юркнул в образовавшуюся щель и вбежал в широкий и просторный коридор, готовый вцепиться в ближайших куриц и надавать по морде петуху. К его большому удивлению, вместо насестов, куриц и сверхозабоченного безопасностью курятника петуха перед ним раскинулся мраморный холл с большим пультом и целой кучей мониторов, за которыми сидел наблюдатель.
– Тьфу ты, елки-палки! – выдохнул Трезор, сообразив, что слишком сильно вошел в роль.
– Я приказал застрелить собаку, а не впускать ее внутрь!!! – прокричал наблюдатель, нажимая на несколько кнопок. Предупреждающе завыла сирена, охранник у выхода шустро выскочил за дверь, оставшиеся двое, бродившие по коридору, юркнули в специальные углубления в стенах, а через секунду по всей площади коридора от пола до потолка и от стены к стене прошли красные лазерные лучи, прорезавшие пространство на ровные двадцатисантиметровые кубики, точно такие же, как в камере Кащея: тюрьма была битком набита лазерами, что позволяло значительно экономить на охране, подверженной влиянию человеческого фактора и способной уставать. Лазеры были способны работать до тех пор, пока не сдохнет генератор в подвале, а генератор работал на вечном двигателе и сдохнуть не мог даже теоретически. Разумеется, он работал не на настоящем вечном двигателе, а на обычном, заколдованном под вечное вращение: вопреки всему, колдуны нашли способ обойти суровые законы физики, чем гордились до самой пенсии, а то и дольше.
Трезор, кожей почувствовав, что на спине отрезалось несколько волосков, застыл, тщательно
