– Как его звать? – Кащей повернулся к Аниксу, который с раскрытым ртом уставился на недавнего хранителя сундука: тот обещал, что в его руках сундук будет в целости и сохранности. – Профессор, вы как маленький ребенок, честное слово! Обхитрили графа и расслабились. Тут и помимо него хитрецов хватает!
– Кого, козла? – не понял Анике.
– Ну, в какой-то мере можно и так сказать. – Кащей не стал спорить. – Как звать вот эту настырную личность?
Над деревьями кружили слышавшие разговоры коршуны. Спускаться они не торопились, помня о том, что побеждает не самый быстрый, а самый подготовленный, и что самые быстрые уже лежат хладными трупами, не принеся никакой пользы ни себе, ни другим. Да и густые кроны здорово мешали.
– Его зовут Аскольд, – ответил профессор, и сам же прокричал: – Аскольд! Какого черта ты там делаешь?
– А чем я хуже? – ответствовал Аскольд, вбивая нож в зазор крышки и пытаясь его провернуть. – Я тоже хочу много денег! «Заяц там лежит…» Знаем мы, что там за заяц!
Кащей спрыгнул с ветки и подбежал к дереву, где происходил взлом древнего сокровища. Столько всего пережить и потерять сундук и надежду на скорое окончание игры, находясь в двадцати шагах от финиша?!
– Не вздумай забраться! – забеспокоился Аскольд, увидев, что Кащей стоит около дерева и смотрит на него. Он перестал вбивать нож в зазор и попытался его выдернуть, чтобы напугать Кащея видом острого оружия. Но основательно вбитый нож накрепко застрял и не желал не только освобождаться, но и взламывать замок. – У меня оружие в руках!
– Я вижу твое оружие! – ехидно сказал Кащей. – Не крути его так сильно – в штопор свернешь!
– Я буду пинаться!
– А когда вернутся всадники с луками и стрелами?
Аскольд застыл.
– Я так и думал! – Кащей отошел от дерева на метр. – Отдай мне сундук, и будет тебе счастье.
– Не отдам! Всадники и тебя убьют! А? Не так, что ли?!
– Меня не убьют! Им некогда будет…
– И меня тоже!
Кащей не стал спорить. Бессмысленная болтовня играла на руку графу и его сподвижникам, и времени на мирные разговоры с каждой секундой становилось всё меньше и меньше. Аскольд возился с ножом, нещадно сгибая упругое лезвие, и, похоже, был серьезно настроен разгадать тайну сундука хотя бы перед смертью.
– Я могу открыть сундук! – Кащей выхватил из ножен меч-кладенец и разрубил дерево наискосок. Аскольд ахнул, когда толстый ствол по сильно наклонной поверхности среза резко съехал вниз и впился острым краем в землю. Дерево покачнулось и медленно повалилось набок.
В открывшееся среди крон деревьев окно влетели коршуны.
– Ты что наделал? – прокричал Аскольд, не зная, за что теперь хвататься. Одновременно пытаясь обхватить сундук и ствол дерева так, чтобы не слететь и ничего не потерять, он сильно наклонил нож. Тот, прижатый к сундуку, вырвался из руки, спружинил, вылетел из плена и, вращаясь, полетел вертикально вверх.
Пикировавший коршун целился на голову Кащея и потому преступно пропустил момент, когда на его пути оказалось острие несущегося в его сторону ножа. Он так ничего и не успел понять, – нож вошел в горло и вышел, окровавленный, с другой стороны.
Аскольд, одной рукой обхвативший ствол дерева, а второй прижавший к груди заветный сундук, оказался не готов к тому, что ему на макушку свалится убитая птица. Громко вскрикнув, он на мгновение выпустил и добычу, и ствол, и сундук упал на землю. Следом упал коршун, на него рухнул Аскольд, от столкновения потеряв сознание. Рядом рывками ложился прорывающийся сквозь ветки растущих рядом деревьев ствол. Кащей выпустил из рук меч и поймал сундук, тот засветился приятным зеленым светом и открылся у него в руках.
Из-под приподнявшейся крышки на Кащея глянули два черных сверкающих глаза. В следующий миг их обладатель – заяц-киборг – подпрыгнул, ударился о крышку, освободив себе дорогу, и выпрыгнул из сундука.
– Куда?! – Кащей отбросил ненужный теперь сундук и попытался схватить зайца еще в полете, но сжимавшаяся ладонь прошла в считаных миллиметрах над кончиками ушей хвостатого попрыгунчика. Тот кубарем покатился по земле.
Сверху раздался клекот коршунов. Заметив зайца, часть их поменяла направление полета и погналась за ним. А тот, увидев, что по его душу собралась большая стая птиц, окосел, выпучил глаза и со всей прыти ломанулся вперед, не разбирая дороги. За что и поплатился, врезавшись в дерево и отлетев назад на добрых два метра. Преследовавшие его коршуны не ожидали от зайца такого маневра и пролетели над ним, частично повторив его подвиг: повернувшие в его сторону головы тоже врезались в дерево и шлепнулись на землю.
Кащей подхватил меч и приготовился к схватке с налетавшими на него птицами, но увидел, что заяц вскочил и бросился наутек.
Пригнувшись – над головой Кащея пролетели три коршуна – он метнул меч в твердолобого ушастика. Кладенец, вращаясь, полетел в зайца, а тот, подскочив, дал стрекача и второй раз наступил на те же грабли: снова ударился о дерево и отлетел назад.
Почти отлетел.
Упавший сверху коршун схватил его острыми когтями и усиленно замахал крыльями, намереваясь взлететь над лесом, и тут меч-кладенец, просвистев под кроликом, рассек ствол дерева как нож масло. Дерево накренилось, ударило коршуна и придавило его вместе с зайцем. Кащей успел отскочить, прежде чем его накрыло кроной, а пикировавшие на Кащея коршуны разлетелись в стороны.
Доминик выхватил собственный меч и теперь размахивал им, удерживая коршунов на безопасном расстоянии. Советник успел запустить в налетевшую на него птицу метательный нож, от остальных пришлось отмахиваться отломленной сухой веткой. Коршуны вились вокруг них, норовя попасть когтями в глаза, и отбиваться от них становилось всё труднее и труднее.
Хищники нападали со всех сторон. И первым не выдержал советник. Не удержавшись на ветке, он замахал руками, пытаясь ухватиться за воздух и удержать равновесие, и свалился на землю с высоты трех метров. Налетевший коршун не успел ударить его клювом в лоб, как Ларриан перестал размахивать руками и крепко схватил коршуна за лапы. Птица отчаянно замахала крыльями, стараясь удержаться на высоте. Это значительно смягчило падение советника с высоты, но постоянное хлопанье крыльями по лицу радости Ларриану не добавляло.
На возмущенный клекот товарища слетелись коршуны. Советник, получив при падении несколько болезненных ударов, крепко встал на ноги и, не отпуская пойманного врага, стал бить им по атакующим птицам. Коршун дергался, вырывался, врезался в сородичей и терял перья. Ларриан не отпускал его, понимая, что больше нечем себя защищать, и молотил по врагам изо всех сил.
К нему подбежал Доминик. Царевич, получивший передышку из-за того, что коршуны устремились выручать плененного собрата, быстро спустился с дерева и с яростным воплем налетел на окружившую советника стаю.
Кащей бежал к придавленному зайцу, когда разлетевшиеся коршуны набросились и на него, и не успел он схватить погибшего зверька, как его сбили сильным ударом. Кащей упал, перелетев через дерево, и ногой пнул по оказавшемуся рядом коршуну. Вскочил, но в следующую секунду другой хищник ударил его в живот.
Кащей отлетел назад, коршун забил крыльями, ему на поддержку подлетели еще два собрата.
Три мощных удара пришедшего в ярость Кащея раскидали их по лесу. На землю коршуны упали уже мертвыми. Вскочивший Кащей взмахнул рукой, попадая по горлу еще одному спешащему хищнику. Тот перекувырнулся через голову и упал на землю с раздробленными позвонками.
– Получай! – орал Доминик, разрубая мечом атаковавших советника птиц.
