Со стражей все ясно. Не кусает, не лает, стреляет, убивает. Тем более стоит быть особенно осторожным. Теперь известно, как здесь обстоит дело с колдовством, ведь появление атакующего крокодила-мутанта ничем иным объяснить невозможно.
Прослеживаются аналогии с Причудливым лесом и его таинственными обитателями. Похоже, они действительно остались с той поры, когда колдуны пытались поработить Землю, но ничего у них не вышло из-за отсутствия там людей. Колдуны-захватчики, по словам Яги, до неприличия обожают захватывать города с хорошо развитой инфраструктурой. Оно и верно: что толку править неграмотными крестьянами, когда нет ни грамма золота, ни привычки к дворцовым подковерным играм? Скукотища с большой буквы. Но на память о себе они оставили приличный подарочек в виде Причудливого леса. Симпатичный подарок. На века.
Надо бы их отблагодарить за это. По-свойски. Но сначала найти беглецов.
– И лучше для всех будет, если они останутся в добром здравии, – мрачно сказал он. – Иначе вам никакие заклинания не помогут.
Решив, что заброшенный город будет самым удобным местом для обустройства лагеря, Кащей направился туда на бреющем полете, посматривая в сторону обитаемого города. Он не сомневался, что его рано или поздно обнаружат.
И все же пропустил этот момент. Изломанная молния внезапно шарахнула метрах в двадцати от него, уткнувшись в траву чуть впереди. Фонтан земли вознесся в небо на добрую сотню метров, от грохота заложило уши. Ковер-самолет увильнул в сторону, вторая молния ударила позади, и снова землю выбросило высоко вверх. Кащей лег ничком, уменьшая сопротивление воздуха, ковер прибавил скорость. Молнии посыпались одна за другой, ковер петлял, как сумасшедший, уворачиваясь от ударов и комьев земли. Позади было темным-темно от земляных фонтанов.
«Крокодила они так не встречали! – удивленно подумал Кащей. – Мне-то за что такая честь? Я еще ничего не сделал».
Валькирии потеряли его из виду, слишком увлекшись стрельбой и устроив самим себе непроглядную тьму. Кащей, тихо посмеиваясь, влетел в заброшенный город. Мимо проносились ряды искривленных фонарных столбов. Совершенно другого вида, не такие, как в земных городах, они больше напоминали электрические светильники в его замке. Это интриговало.
Сзади пронзительно засвистели, и из облака пыли и грязи вылетели изрядно перепачкавшиеся валькирии. Гневные гримасы не добавляли красоты их чумазым лицам. Первая же молния запуталась между столбами. Единственная чудом сохранившаяся лампочка вспыхнула и взорвалась искорками. Кащей завернул за угол и попал на широкую многополосную дорогу. Некогда белые разделители изрядно поблекли и покрылись толстым слоем грязи, но местами все же проглядывали в вымытых дождями прогалинах. Четырехколесные машины в беспорядке валялись тут и там, помятые, перевернутые, разбитые, испещренные многочисленными дырочками.
Валькирии клином завернули следом за Кащеем и одновременно открыли огонь. Машин! разметало на атомы каскадами искр, а избежавшие опадания со скрипом завертелись от ударной волны, сплавляясь, переворачиваясь и тараня стены небоскребов. Дорожное покрытие успешно противостояло силе молний, видимо, строилось когда-то с рассветом на подобные события, но местами вздымалось юрками и шло сетью трещин.
Кащей заметил широкую дыру в высотном здании, нырнул внутрь и, петляя по коридорам, стал подниматься наверх. Валькирии с шумом пролетели мимо. Но быстро вернулись, окружили здание и устроили такую пальбу, что небоскреб зашатался и тревожно затрещал. Кащей несся по спиральным лестничным пролетам, а все вокруг приходило в движение и рассыпалось, трескалось и поднимало в воздух плотные клубы пыли. Над головой проскочила толстенная металлическая балка, он чудом успел пригнуться, чтобы не получить по лбу.
– Пыль мы уже проходили! – заметил Кащей, тараня истлевшую дверь на последнем этаже и вылетая на некогда крытую стеклом крышу. Высохшие растения, наполненный осколками сухой бассейн и чудный вид на соседний небоскреб.
Старое здание задрожало, с жалобным звоном полопались толстые стальные опоры, небоскреб просел, выплюнув у основания осколки некогда высокопрочного бетона, и величественно повалился на бок. Валькирии с визгом рассыпались в разные стороны.
– Да что ж такого обо мне наговорили, если они устроили столь незабываемую встречу? – удивился Кащей. когда разбитые рамы вокруг него нырнули вниз, небоскреб повалился на соседний, а тот столкнул следующий и так далее. Загрохотало, задрожала земля, семнадцать многоэтажек превратились в кучи строительного мусора. С устоявших зданий сорвалась своя порция пыли и грязи, и вскоре весь город превратился в одно большое серое пятно.
Во втором городе все население повысыпало на крепостные стены. Кащей не стал дожидаться, пока они обратят свои взоры на одиноко висящую над развалинами точку, и плавно спикировал вниз, на противоположную часть города, подальше от любопытных глаз.
Двадцатиэтажное здание на фоне небоскребов выглядело просто лилипутом, и он решил сделать временное убежище именно здесь. Валькирии, если сами остались живы, наверняка решат, что уж он-то точно погиб. Узнать бы только, охотились они именно за ним или просто за первым попавшимся незнакомым существом?
Непередаваемые ощущения от пережитого складывались в мозаичную картину здешней жизни. Большая часть картины еще пустовала, но что-то различить уже было можно. Города ведут непрерывную войну против химер, искусственно созданных чудовищ. Колдуны обратили свое оружие против себе подобных и теперь вынуждены защищаться самыми неординарными способами. Не исключено, что вид одинокого человека, стремительно удалявшегося сразу же после убийства крокодила, навел валькирий на мысль, что он причастен к созданию и нападению химеры, и они нанесли ответный удар.
Кащей спустился на растрескавшийся асфальтобетон. Слева от дверей висела металлическая табличка, и он без труда прочитал:
«Научно-исследовательский институт прикладного колдовства и магии».
– Ах чтоб мне пусто было, – ахнул Кг-щей, – тот карманный разговорник явно отсюда!
В институт точно стоило зайти.
Просторный холл до сих пор сохранял остатки былого великолепия. Кащей с удивлением припомнил, что за все время пребывания в городе он не увидел ни одного человеческого следа. Причиной могло быть одно: страх перед неизбежностью. Видать, так крепко поцапались в те далекие времена, что до сих пор на посещение города наложен запрет. Валькирии его нарушили. В результате горожане высыпали на стены. И теперь смотрят на пылевое облако с чувством невыносимого страха.
Чувство дежа-вю острием ножа пронзило его мозг, разрывая темноту амнезии, и перед мысленным взором появился тот самый институт. Всего на миг, но этого хватило, чтобы понять: он здесь был. Потому что всплывшая из глубин памяти картина точь-в-точь соответствовала виду первого этажа института, но…
Не было грязи. Не было разрушений.
Кащей закрыл глаза и вцепился в воспоминания, удерживая их последними силами рассудка и вытаскивая из небытия неведомые частички его прежней жизни.
Холл был неброским, но красочным и чистым. Около проходной с защитным полем, протянувшимся от левого края стены к правому, стоял горшок с мультицветной алимой. кустом с разноцветными листьями и сияющими внутренним огнем алыми цветами. Женщина в фиолетовом костюме, сидевшая в кресле за защитным полем, что-то сказала. Он достал из кармана пиджака… оказывается, он в был форме изумрудного цвета… матовый прямоугольник с полупрозрачной голографической фотографией и вставил его в горизонтальную прорезь прибора. На защитном поле появилось мерцающее изображение человеческой фигуры. Он шагнул сквозь изображение, и поле пропустило его. Кащей вспомнил: если физиологические характеристики, записанные на пропуске, не совпадут с его собственными, то поле превратится в острый луч лазера, а узорчатый круг на якобы бетонном полу раскроется и поглотит его останки. Но в любом случае поле прощупывает его и отмечает любое изменение в его состоянии, отличное от записанного на пропуск. Если он разволновался из-за какого-то пустяка, или недомогает, или находится
