Когда Эбби вспомнила весь этот ужас, глаза ее стали холодными и непроницаемыми.
— Я хорошо помню, как кроу напали на фургоны. Нас с Райдером не было поблизости. Я ничего не могу вспомнить о людях, с которыми мы ехали. Мы с Райдером наблюдали издалека, как кроу убивали наших родителей. А потом они погнались за нами. Но тут появились чейены. Белый Орел и его воины спасли нам жизнь. Белый Орел усыновил нас и вырастил с такой же любовью, как люди растят собственных детей. Чейены — мой народ. Я обязана им своей жизнью.
— Нет, Эбби, ты им ничего не должна, — настаивал Зак. — Ты белая. Они обязаны были отвезти вас с Райдером в форт. Как бы ты ни противилась и не отрицала, ты не можешь опровергнуть факт, что ты — белая. Ты не индианка. Позволь, я отвезу тебя назад к твоему народу. Пойдем со мной, и я позабочусь о тебе. Наверное, у тебя где-то остались родственники, которые с радостью примут тебя в свою семью.
Эбби отрицательно замотала головой.
— У меня никого нет. Я не помню своей фамилии, — солгала она.
Быстрый Ветер помнил фамилию и наказывал ей никогда не забывать своего имени. Возможно, однажды ей это очень понадобится.
— Меня зовут Дождевая Слезинка, — упрямо повторила она.
— Ты белая. И зовут тебя Эбби.
— Я ничего не знаю о белых, кроме того, что все они — воры и лгуны. Они грабят индейцев, нарушают договоры и хотят совсем уничтожить мой народ. Они убивают наших женщин и беззащитных детей. Если я вернусь жить к ним, они будут ненавидеть меня так же сильно, как и я их.
— Я им не позволю, — пообещал Зак.
— Как ты сможешь помешать им? — спокойно возразила Эбби.
Приподняв пальцем ее подбородок, Зак заглянул ей в глаза и попросил:
— Посмотри мне в глаза, Эбби. Послушай, что я тебе скажу. Индейцы убивают белых так же жестоко, безжалостно и безнаказанно, как белые убивают индейцев. А иногда они поступают более бесчеловечно, чем белые. Посмотри, что они сделали с твоими родителями.
— Бледнолицые выгоняют нас с лучших земель. Мы должны защищаться, чтобы выжить. Наши вожди подписали огромное количество договоров, надеясь на лучшее. Но белые снова и снова нарушают их. Наша молодежь в отчаянии и сражается только для того, чтобы защититься.
— Может быть, новые переговоры между индейцами и правительством увенчаются успехом, — предположил Зак. — Черный Котел и южные чейены хотят мира. Но все чейены должны прийти к единому решению для того, чтобы наступил мир.
— Мой народ никогда не станет на сторону Черного Котла. Черный Котел хочет принести в жертву бледнолицым гордость и достоинство, но мы — нет. Белый Орел сказал, что никогда не согласится последовать за Черным Котлом в резервацию без борьбы. Воины, такие, как мой брат и Пестрый Мустанг, будут сражаться насмерть.
— Это будет и твоя смерть, Эбби. Я не хочу видеть тебя убитой или даже раненой.
Глаза Эбби подозрительно сузились.
— Почему? Не я ли пыталась растоптать в тебе чувство гордости и достоинства? Не я ли задела твое самолюбие? Не я ли объявила тебя своим рабом и заставляла выполнять унизительную работу?
— Да, Эбби, ты делала это. Но вместе с тем ты спасла мою жизнь. Я никогда не смогу забыть об этом.
— А ты спас мою жизнь, значит, мы с тобой квиты. Сейчас я предлагаю тебе свободу. Когда наши воины вернутся, я скажу им, что ты сбежал. Отцу и Быстрому Ветру я объясню все, как есть. Они обязательно поймут меня.
— Ты даришь мне свободу? — удивился Зак.
— Для твоего же блага.
— Я не уеду без тебя, Эбби.
Девушка пренебрежительно взглянула на него и сказала:
— Глупый белый человек. Неужели ты не понимаешь, что когда вернется Пестрый Мустанг у тебя не будет такой возможности?
— Я уйду только тогда, когда ты сможешь пойти со мной. Не раньше, — твердо заявил он.
— Я с тобой не пойду, — воспротивилась она. Девушка была не менее упряма, чем Зак. Ее дом здесь, она — чейенка. Другого дома и другого мира она не понимала.
Разъяренный, но не побежденный, Зак смотрел в сердитые серые глаза и чувствовал неодолимое желание поцеловать девушку. Эбби, не отрываясь, смотрела ему в глаза. В его взгляде было непонятное напряжение, что одновременно и пугало, и притягивало ее. Губы Зака находились так близко, что она чувствовала на своей щеке его горячее дыхание. Девушка поняла, что он хочет снова прижаться губами к ее рту, как уже делал однажды. Эта мысль так возбудила ее, что она почти не сопротивлялась, когда он склонил голову и прижался к ее рту своим ртом.
Он целовал ее жадно и требовательно. У Эбби закружилась голова, когда он коснулся языком ее нижней губы, а потом язык пробрался в ее рот, словно бы пробуя на вкус.
Изумленная и ошарашенная его наглостью и собственной необъяснимой уступчивостью, Эбби сильно ударила Зака.
Зак закричал от боли и внезапности удара.
— Маленькая дикарка, зачем ты это сделала? — спросил он и выпустил ее из объятий. — Тебя разве никогда не целовали?
— Я ничего не знаю о поцелуях, — сообщила она. — Индейцы не прижимаются ртами таким отвратительным образом.
Зак недоверчиво уставился на нее.
— Тебе противно целоваться? — удивился он. — Невозможно представить, чтобы влюбленные мужчина и женщина не целовались.
— Послушай, как же тогда молодой мужчина ухаживает за девушкой, на которой хочет жениться?
— Он присылает подарки ее родителям. Если его намерения серьезные, и девушка согласна, он раскидывает над ее головой попону, чтобы поговорить несколько минут наедине. Но при этом всегда присутствует отец невесты. Однако юноша и девушка никогда не имеют близких отношений. Все очень строго контролируется. Воин-чейен учится сдерживать плотские потребности, а ухаживания длятся очень долго.
— Значит, Пестрый Мустанг ухаживает за тобой? Поэтому он так беспокоится?
— Быстрый Ветер позволил Пестрому Мустангу ухаживать за мной, — Эбби вспыхнула, ей было отчего-то неловко.
— Твой брат? Я считал, что это должен сделать твой отец?
— Согласно обычаям чейенов, за девушку принимает решение ее брат. Он должен следить за ее благополучием. Мы с Быстрым Ветром очень близки. Гораздо ближе, чем большинство чейенских братьев и сестер. Те только изредка разговаривают с того момента, как девушка достигает женской зрелости и начинает посещать… — она замолчала, подыскивая в уме английское слово, чтобы назвать вигвам, где находятся женщины племени во время менструаций, но не могла найти подходящего слова, неопределенно пожала плечами и сообщила: — Я не знаю этого слова. Когда у девушки начинаются месячные, она почти не общается с братьями. Но у нас с Быстрым Ветром все по-другому.
Зак от изумления вытаращил глаза. Он не мог поверить, что Эбби с такой легкостью говорит о «тайных» функциях женского организма, словно в этом нет ничего способного смутить ее. Молодые женщины, которых он знал, скорее бы умерли от стыда, но никогда бы не намекнули на что-то подобное.
— Ты всегда говоришь так открыто?
Эбби недовольно нахмурилась. Разве она сказала что-то не так? Может быть, она каким-то образом нарушила табу белого мира?
Поняв ее замешательство, Зак объяснил:
— Большинство моих знакомых молодых женщин стыдятся говорить о любых отправлениях человеческого организма.
