1994 год
Глава 1
«Господи! Есть же такое чудо на свете!» — подумала Наташа, переворачиваясь со спины на живот и прислушиваясь к ленивому плеску едва заметных речных волн, набегающих на пологий берег и слизывающих песок у нее из-под ног.
Она лежала почти у самой кромки воды: здесь было не так жарко.
За три дня она успела прилично загореть, хотя купалась обычно утром и вечером. Днем царила невыносимая жара, и, лишь обладая стойкостью йога, можно было вынести солнечные процедуры на белом, раскаленном, как сковорода, песке. Вода в реке тоже не давала прохлады. За долгий июльский день она прогревалась так, что лишь по чистой случайности не превращалась в источник бесплатной ухи для многочисленных отдыхающих ло ее берегам и разморенных жарой бездельников.
Наташа тоже бездельничала, осознав на тридцать пятом году жизни, что это весьма приятное занятие — не чувствовать себя кому-то обязанной, не спешить на работу, не заботиться о том, чтобы накормить, обуть, одеть, вовремя отвесить подзатыльник. Все заботы обо всем этом на время ее отпуска взвалили на себя Разумовичи, наконец-то заполучившие ее беспокойное семейство в свое полное распоряжение.
Софья, которая вышла замуж год назад, решила испробовать невостребованные до сих пор педагогические таланты на Наташиных близнецах с первых их шагов по питерскому асфальту.
После шестичасового перелета бывшим красноярцам дали отдохнуть до вечера и пригласили на семейный совет. На нем гостья и муж Софьи Борис, поджарый рыжеватый заведующий клиникой, в которой Наташе предстояло трудиться с сентября, в отличие от старожилов квартиры, обладали пока лишь правом совещательного голоса.
Впрочем, и Евгения Михайловна, и сильно постаревшие Клара и Белла добровольно передали все бразды правления Софье. Последняя, выйдя замуж, несколько поутихла и не так часто заявляла о себе в качестве домашнего диктатора, как это бывало раньше. Но сейчас она вновь воспрянула духом и с мальчишками с первых же минут встречи обращалась как с личной собственностью.
Наташа переглянулась с Борисом, с легкой усмешкой взиравшим на супругу, смахивающую в своем черно-желтом одеянии на суетливую пчелу, и подмигнула ему. Борис сделал большие глаза и исподтишка погрозил гостье пальцем. За несколько часов знакомства они уже успели подружиться. Наташа с достаточной дозой скептицизма относившаяся к слишком скорому, на ее взгляд, замужеству подруги, по достоинству оценила острый ум и терпение своего будущего начальника. Уж кто-кто, а она на себе испытала неуемный и въедливый характер подруги, непримиримого борца с чужими недостатками и пороками общества. А тут вдруг в одном письме сообщает, что у них в клинике новый заведующий — непроходимый тупица, лентяй, сквернослов и юбочник. Во втором — что он тайный алкоголик, картежник и любитель юных медсестер. А в третьем, уже без комментариев, — что выходит за него замуж.
Потом месяца два Наташа не получала от нее ни единого письма, а лишь одну замызганную, с множеством восклицательных знаков открытку из Сочи, из которой она с трудом, но поняла, что подруга счастлива!!! Безмерно!!! Безумно!!! Навсегда!!!
Теперь источник Сонькиного счастья сидел рядом с Наташей в кресле и с веселыми искорками в глазах наблюдал за жаркой дискуссией, разгоревшейся за длинным дубовым столом, пережившим семь десятилетий Советской власти и только чудом не сгинувшим в буржуйках двух революций, Гражданской войны, первых пятилеток и самой страшной в истории человечества блокады…
— Парни останутся с нами, — вещала Софья. — Наташку отправим с глаз долой подальше на юг отдыхать. А то она уже на бабу не похожа. Ходячая вешалка для одежды. Ты не смотри на меня, я быстро тебя приведу в норму! — произнесла она с угрозой в голосе. — Иначе ты мне все отделение распугаешь! Или студенты, не дай Бог, случайно тебя за наглядное пособие примут. — Сонька перевела дух и продолжала: — Маму и тетушек завтра же отвозим на дачу. Пусть готовят базу для приема гостей. Егорку и Петьку вместе с Борисом на эти два дня отправим разглядывать местные достопримечательности. Зимой на это времени не будет!
Борис склонился к Наташе и прошептал:
— До сих пор удивляюсь, как я осмелился жениться на ней? Соню в клинике прозвали Цунами, и с первых дней работы, стыдно признаться, я почти панически боялся встречаться с ней. Язык у нее, скажу я вам, поострее той гильотины.
Наташа улыбнулась ему в ответ:
— Надеюсь, теперь вы поняли, что она добрейшая из женщин, но порой бывает до безобразия принципиальной, хотя, я вижу, достаточно легко поддается перевоспитанию.
Борис кивнул соглашаясь и продолжил наблюдение за маленькой решительной женщиной, восседавшей во главе стола.
Егор и Петька, пристроившись по разным углам огромного кожаного дивана, одним глазом косили в телевизор, другим — в сторону матери, как, дескать, реагирует на тетки-Сонькины тирады. Втайне они уже успели сговориться с дядей Борисом и составили свой план летнего отдыха с купанием в Финском заливе, с хождением на яхте под парусом и с ночной рыбалкой в серьезной компании мужчин, куда доступ женщинам категорически запрещен.
— Главная наша тактическая хитрость — во всем соглашаться с дамами. — Мальчишки знали об этом из собственного опыта и поразились, что взрослый дяденька с хитрыми глазами, оказывается, думает точно так же. — Женщины решат, что мы у них на коротком поводке, успокоятся, налягут на дачные дела, тем самым обеспечат нам свободу маневра, и тогда мы займемся тем, что по-настоящему интересно и полезно…
На следующее утро, рассортировав и распределив домочадцев и гостей по видам деятельности согласно утвержденному вечером плану, Софья усадила Наташу перед огромным, почти со стену супружеской спальни, овальным зеркалом.
Она окинула Наташу придирчивым взглядом и взъерошила ей волосы на затылке.
— Да-а! — протянула она задумчиво. — Думаю, что тебе пришла пора сменить имидж. — Софья деловито потерла ладони. — Нужно основательно обновить твой гардероб: никаких темных тонов и сиротских расцветок. Ты вступаешь в новый период своей жизни, надеюсь, в более радостный и перспективный. Поэтому тебе предстоит многому научиться, чтобы вновь почувствовать себя женщиной, причем очень красивой женщиной! Забудь раз и навсегда, что свои достоинства надо скрывать, их надо демонстрировать, кричать о них на весь белый свет, подчеркивать с помощью умелого макияжа. Это дело нехитрое, я тебя этому за пару часов обучу! — Она чуть дернула подругу за короткую челку и покачала головой. — А волосы нужно было оставить длиннее, а то с этой прической «а-ля бритый ежик», ты больше напоминаешь обитателя тифозного барака, чем молодую красивую женщину.
— Соня, — улыбнулась Наташа, — ты ведь знаешь, с косой я бы не выжила! Это ведь ужас, сколько на нее времени уходило!
— Ну, и аллах с ней! Стрижка тебе, по-моему, даже больше идет! Вот глаза только как у стрекозы торчат, а так ничего!
Наташа рассмеялась:
— Что еще у меня торчит? Говори, не бойся! Вынесу самый жестокий приговор.
— Все остальное у тебя на уровне, нужной высоты и упругости. Но наша задача довести твой нежный облик до такой кондиции, чтобы торчало уже у мужиков, на тебя взирающих.
— Сонька, — охнула Наташа, — я же мать двоих взрослых детей, а ты такое болтаешь!
— Я что тебя к первому встречному в постель укладываю? — Подруга взъерошила ей волосы и, отступив на шаг, критически оглядела содеянное. — Сначала мы изменим твою масть…
— Как это? — ошеломленно спросила Наташа. — Что ты имеешь в виду?
— А то, что через час ты превратишься в знойную брюнетку с ослепительно голубыми глазами. Это сочетание сильнее атомной бомбы действует на мужиков!
