вешалку. Потом разулась, отметив с огорчением, что колготки приказали долго жить.
– Вот ваши вещи. – Денис сообщил об этом сухо и, старательно отводя взгляд, добавил:
– А что касается ключей, то вынужден вас огорчить. Обыскал все вокруг, но, увы, – он развел руками, – ничего не нашел, разве вот это… – и подал промокший конверт с фотографиями, привезенными Антонине. На большинстве из них Людмила была запечатлена в компании Лайзы и Вадима.
Денис тем временем снял с себя дождевик и, окинув ее внимательным взглядом, скрылся в спальне.
Через минуту вернулся и подал аккуратно свернутые тельняшку и спортивные брюки:
– Можете переодеться, а я пока пойду проверю баню. Сегодня ее протопили, так что вода не должна остыть.
А еще через час, отмытая до блеска, а потому чувствующая себя опять уверенной и почти спокойной, Людмила сидела на кухне и с удивлением наблюдала, как споро и умело Денис накрывает на стол. Только по-прежнему старается не смотреть в ее сторону. Но она все-таки заметила веселых чертиков, промелькнувших в его глазах, когда девушка появилась на кухне после бани. Спортивные брюки, затянутые под грудью, болтались запорожскими шароварами, рукава тельняшки пришлось закатать, а вырез, который был Денису по самую шею, у Людмилы превратился в весьма глубокое декольте, которое она периодически прикрывала рукой, но все равно выглядела соблазнительно, о чем говорил весьма выразительный, хотя и мгновенный взгляд, скользнувший по ее груди и плечам.
Она, уже не скрываясь, следила за тем, как Денис расставляет на столе тарелки, раскладывает ножи и вилки. Откуда-то вдруг появились красивые бокалы и бутылка вина с яркой этикеткой. Кажется, хозяин намерен превратить их встречу чуть ли не в праздник, а возможно, именно таким способом желает загладить свою вину? Бог с ним, махнула она про себя рукой. И предалась более приятному занятию: принялась рассматривать самого Дениса.
То, что он на редкость привлекательный мужчина, она поняла с их первой встречи. И оттого, наверное, была вне себя, что именно он столь бесцеремонно обошелся с ней в присутствии Стаса, да еще оштрафовал, да прочитал целую лекцию по поводу неприличною поведения в присутственных местах некоторых вполне интеллигентных дам.
Денис был не только физически привлекателен – было в нем что-то такое, для Людмилы пока необъяснимое, что заставляло сходить с ума при одном воспоминании. Когда он впервые взял ее за руку, чтобы спасти Надымова от справедливого возмездия, у нее' возникло ощущение, будто между ними сразу же установилась неизъяснимая, непостижимая, но прочная и неподвластная логике и уму связь. Разумом это понять было невозможно, только почувствовать сердцем, которое с того времени болело почти не переставая от ощущения близких потерь и расставаний.
Оно не обмануло Людмилу. Время потерь и расставаний наступило, и ничто теперь не в силах продлить агонию несостоявшейся любви. Пора распрощаться с необоснованными надеждами и поставить наконец точку, чтобы…
Она не успела закончить свою мысль, потому что Денис неожиданно посмотрел на нее в упор, словно прочитал то тайное, в чем она не решалась признаться даже Антонине, и тут же отвел взгляд и занялся бутылкой с вином.
Никогда в жизни Барсуков не испытывал подобных чувств, зная, что чрезмерное увлечение женщиной ни к чему хорошему не приводит. И все-таки, вопреки всякому здравому смыслу, мысли о ней заполнили каждую клеточку его мозга, мешают работать, жить, выполнять свой профессиональный долг, наконец!
Он разлил вино по бокалам и теперь уже безбоязненно посмотрел на ту, о которой совершенно точно знал: она – его судьба. А еще знал то, что почувствует, когда его пальцы погрузятся в эту копну еще не просохших волос, как потемнеют ее глаза, знал запах ее кожи, знал, какая она теплая и шелковистая на ощупь. Он даже знал, как она вскрикнет и какое выражение будет на этом слегка побледневшем, но самом прекрасном женском лице, в тот самый момент, когда они…
Он перевел дыхание и в упор посмотрел на нее.
Да, он знал все, потому что уже однажды испытал это. И еще знал, что если сейчас подаст ей руку, то она вложит в нее свою и молча, ни о чем не спрашивая пойдет за ним.
И тогда он смело протянул левую руку, словно желая коснуться ее лица. В ответ она сделала то, чего Денис никак не ожидал, но что показалось ему самым естественным и желанным. Она закрыла глаза и прижалась губами к его твердой и горячей ладони.
Как будто со стороны до Дениса донесся собственный стон. Он привлек девушку к себе, и она так крепко прильнула к нему, так привычно устроилась в его объятиях, словно и не разлучала их судьба на долгие четыре месяца, точно не стояло между ними горьких сомнений и неудачных решений.
Оба дрожали, когда Денис наклонил голову и, отняв ладонь от ее губ, прижался к ним пылающим нетерпеливым ртом. Она вскрикнула, и этот исполненный муки и радости крик отозвался в нем колокольным звоном.
А Людмила, вбирая в себя всю силу, горечь и жар неожиданного поцелуя, уже понимала, что готова без слов и обещаний отдать всю себя человеку, с которым судьба свела ее внезапно, а расстаться предстояло скоро и навсегда. Она чувствовала, что не остановится ни перед чем, и была уверена: что бы ни случилось потом, у них просто не будет времени, чтобы стать ближе, чем теперь. Сумасшедшая, испепеляющая страсть захватила ее неодолимо. Она безошибочно воспринимала состояние Дениса, чувствовала его яростное и неистовое желание сорвать разделявшую их одежду, ощутить кожей ее обнаженное тело. И сознавала, что ей самой хочется того же, мучительно и отчаянно, как никогда в жизни.
Она не имела ни малейшего представления о том, как долго они стояли, целуясь, сгорая от желания и тесно прижимаясь друг к другу. Когда Денис наконец отпустил ее плечи, ее сотрясала такая дрожь, что Людмила едва удержалась на ногах и невольно прижала руку к губам, которые слегка саднили и припухли от неистовых поцелуев.
Боже праведный, кем же она выглядит теперь в его глазах! Она отшатнулась от него и с трудом сглотнула невесть откуда взявшийся в горле комок.
И тогда Денис опять осторожно взял ее за руку, ободряюще-нежно сжал большой ладонью и прошептал:
– Словно солнечный удар…
– Даже не представляла, что кто-то сумеет меня свести с ума, – словно прочитав его мысли, удивленно прошептала Людмила и смело посмотрела ему в глаза.
– Я тоже не думал, – пробормотал Денис. – Мне кажется, я убил бы сейчас любого мужика, который…
Людмила прикрыла ему рот ладонью, не желая продолжения. Она и так знала, что он хотел сказать.
Ее тоже одолевала неожиданная, свирепая ревность не лично даже к Надьке Портновской, а к любой женщине, которая сумела бы вызвать у Дениса столь же сильные чувства, какие сейчас вызывала у него она.
Она глубоко вздохнула, пытаясь вернуться к действительности, которую старательно выстраивала целых четыре месяца своего пребывания в Красноярске. Но неожиданно у нее вырвалась:
– Денис, я так тебя хочу! – Она произнесла это дрожащим от предчувствия грядущей катастрофы голосом и в следующее мгновение снова оказалась в его объятиях.
Несколько долгих минут они продолжали целоваться. Мужские поцелуи стали более настойчивыми и менее целомудренными. Их прерывистое дыхание и стоны были единственными звуками, будившими тишину дома. – Людмила так и не поняла, она ли притянула руку Дениса себе на грудь или он сделал это сам. Но только прикосновение заставило все тело содрогнуться от запредельного желания, пронзившего ее с головы до ног подобно мгновенному электрическому разряду.
– О, пожалуйста, пожалуйста, – почти в забытьи бормотала она, выгибаясь всем телом и подставляя грудь навстречу его пальцам. Они очутились в мире, где весь ее предыдущий, совсем незначительный опыт пасовал и терялся перед простой истиной: миром правит великий закон, основной закон жизни – любовь между мужчиной и женщиной!
