размерах, несмотря на внушительную амуницию: Садыков, помимо автомата и пистолета, был буквально обвешан оружием, а в углу лежали два ручных гранатомета — известные всем «мухи».
Никого из его окружения поблизости не наблюдалось. Костин и Максим быстро переглянулись.
Судя по всему, Садыкову они понадобились для его сугубо личных целей. Иначе бы в этой комнате шагу ступить было некуда от его верных прихвостней, количество которых вчера уменьшилось ровно на две боевые единицы, как раз по его, Максима, инициативе.
Но недавние потери Садыкова не беспокоили.
Интересы его распространялись гораздо дальше, о чем он не преминул сообщить своим пленникам.
— Вы мне нужны, но не все! — Он ткнул пистолетом в сторону Максима и Костина:
— Вот ты и ты! — Затем сплюнул и с пренебрежением произнес:
— Девка и писатель только балласт. Я их прикончу в том случае, если вы откажетесь выполнить мой приказ.
— Приказ? Какой еще к… — Максим попытался вскочить на ноги, но одновременно лязгнул затвор автомата, а Костин дернул его за руку и сердито сверкнул глазами.
— Не дергайся! — лениво произнес Садыков и кивнул на Костина. — У тебя умный товарищ, Богуш. Понимает, что дырка в голове хуже, чем то, что я вам сейчас предложу.
— Хорошо, я слушаю, вернее, догадываюсь, зачем мы тебе понадобились.
— Ты — хороший малый, Богуш, особенно когда не споришь со старшими по званию, — осклабился Садыков, — учти, я не наказываю ослушников, если они берут свои слова обратно.
«Ты их не наказываешь. Ты просто забиваешь эти слова им в задницу», — очень хотелось ответить Максиму, но он поймал новый предупреждающий взгляд Костина и промолчал, пожелав мысленно, чтобы его желание проделать подобный опыт с этим толстомордым ублюдком сбылось в самое ближайшее время.
А Садыков перешел от слов к делу.
— Ты и ты, — он ткнул своим толстым пальцем в Костина и Максима, — пойдете со мной. Мне нужно выполнить одно небольшое дельце…
— Писатель и женщина пойдут с нами, — перебил его Максим, — иначе я не сделаю ни единого шага из этой комнаты.
Глаза Садыкова вовсе исчезли в толстых складках кожи. Он, как бык, покачал круглой бритой головой, пробормотал что-то на родном языке и продолжил как ни в чем не бывало (Максим сделал вывод, что Садыков принял его условие):
— Через час стемнеет, и мы с вами пройдем к президентскому дворцу подземными коммуникациями. Мне необходимо проникнуть в бункер 3-12… — Он жестко посмотрел на Максима. — Ты не успел сдать схему охранной сигнализации и ловушек Рахимову. Ты сделаешь это для меня.
— С какой стати? — все-таки не выдержал Максим. — С Рахимова я хотя бы слупил в обмен на схему бэтээр или что-нибудь похлеще, чтобы добраться до границы. А с тебя какая польза?
— После того как вы поможете мне добраться до бункера, мы уйдем вместе, — процедил сквозь зубы Садыков. — Обещаю: бабу и писателя мы прихватим с собой. Зря, что ли, мы с ним водку ведрами жрали?
Он подмигнул Ташковскому, и тот передернулся от отвращения. Но Садыков, к счастью, этого не заметил или сделал вид, что не заметил. По крайней мере, он смотрел теперь на Костина.
— Вы, говорят, большой мастак проникать сквозь стены. Тарантул? — Кличку Костина он произнес с особым смаком и даже причмокнул языком от удовольствия, заметив промелькнувшую на его лице тень. — Вы слишком дешево меня оценили, господа-товарищи! Моя контрразведка работает гораздо четче и оперативнее, чем об этом подозревают в Москве. Я доподлинно знаю, зачем вы, Костин, прибыли в Баджустан. Махинации с оружием для вас — тьфу, семечки, так сказать. Вам поручено хлопнуть медного короля Токанова. Он слишком заматерел и обнаглел… Баджустан давно стал его вотчиной, где он вершит свои дела по своему усмотрению. Ваш президент вознамерился прижать его к ногтю. Вы выполняете личное поручение президента, Костин! Но в первую очередь вам поручили убрать меня, потому что именно я выполнял приказы Токанова, создавал в стране революционную ситуацию, чтобы блохи вроде Арипова и Рахимова перекусали друг друга. Но прежде с вас потребовали выжать из меня компру на Токанова.
Возможно, мы и договоримся об этом полюбовно.
После того, как поможете мне провернуть одно дельце. Я ведь тоже не лыком шит и точно знаю — когда Токанов перестанет нуждаться во мне, меня тут же прихлопнут. Правда, чуть позже сроков, в которые должен уложиться господин Тарантул. К тому времени ваши олигархи успеют договориться с президентом, а к власти в Баджустане придет вполне лояльный к России и к Токанову человек.
И более сговорчивый…
Костин и Максим быстро переглянулись. Не прошло и часа, как они обсуждали эту проблему, перед тем как направиться на встречу с Рахимовым. Садыков заметил их переглядку и вскинул автомат.
— Впредь без моего разрешения не перемигиваться и не переговариваться! Пристрелю!
— Не шутите с огнем, Садыков, — махнул рукой Костин, — пустые угрозы вам чести не делают. Пока мы не провернем это дельце, вы нас будете пестовать и беречь как зеницу ока. А вот когда мы станем вам не нужны, тогда вы свою угрозу выполните.
В этом я ни на йоту не сомневаюсь. — Он посмотрел на Максима:
— Что хранится в бункере 3-12, Максим?
— Думаю, туда перевезли золотой и валютный запасы Баджустана. Это наиболее сложный и труднодоступный сектор подземной части крепости. Когда я монтировал систему, то кое о чем догадывался…
Там мощные стены, решетки, стальные двери… С нашими силами там делать нечего.
— А кто сказал, что мы пойдем туда втроем? — съехидничал Садыков. — Подземелье будет брать моя гвардия, а вы пойдете впереди и будете отключать ваши электронные штучки, Богуш.
— И как ты себе это представляешь? — усмехнулся Максим. — Любое отключение тут же отразится на пульте. Сирена завоет так, что на другом конце Баджустана слышно будет. Я свое дело знаю, Садыков.
— Я догадался, — скривился тот и вдруг схватил Ксению за руку и притянул к себе. — Я знаю, что Тебя сделает сговорчивее. Сейчас я приглашу сюда пару своих батыров, и они на наших глазах трахнут твою сучку. Если и это не поможет, перережем ей и писателю горло. Представляю, с каким видом ты будешь наблюдать, как кровь из этой чудной шейки будет стекать в тазик, который ты собственноручно будешь держать в руках. А после мы расправимся с тобой, но так, что ты пожалеешь о том, что родился на свет. Я ведь помню, Богуш, что ты сделал с моими людьми. У меня прекрасная память на тех, кто посмел испортить мне настроение…
— Ты, тварь! Как ты смеешь? — взвился вдруг Ташковский и бросился на Садыкова. — Не смей трогать женщину!
Он замахнулся на гэбиста забинтованной култышкой, но Костин успел ухватить его за талию и с усилием, но оттащил на прежнее место.
— Успокойтесь, Артур, — сказал он, слегка задыхаясь, — эта мразь никого до поры до времени не тронет. — Он повернул голову и строго посмотрел на Максима:
— Неужто все так безнадежно?
— Почему же? — пожал тот плечами. — Но где гарантия, что господин Садыков не расправится с нами, как только я освобожу ему дорогу к сейфам? — Он окинул Садыкова скептическим взглядом:
— Наверняка на твоих счетах за границей в сотни раз больше денег, чем в казне Баджустана. Зачем тебе эти жалкие крохи?
— Не читай мне мораль, Богуш! — прошипел Садыков. — Слезы о бедных сиротах и вдовах я лить не собираюсь. — Он посмотрел на часы. — К слову, нам на все про все остается не больше суток.
К утру на месте Баджустана останется одно большое озеро…
— Что ты имеешь в виду? — быстро спросил Костин.
— То и имею! — ощерил в улыбке золотые зубы Садыков. — Последний приказ Арипова я выполнил — заложил десять фугасов в основание перемычки, которая удерживает воды озера Темирхоль.
