И хотя у него сильнее забилось сердце от предчувствия, что он мог бы вскорости оказаться в Москве, Ташковский знал, что останется с товарищами в любом случае, даже если потом очень сильно пожалеет. Правда, эти мысли не слишком долго занимали его сознание.
За последнее время Ташковский научился очень быстро избавляться от соблазнов. Он повернул голову и посмотрел на радиста.
Тот, прижав наушник к уху, что-то быстро записывал в свой блокнот. За его спиной Максим тихо произнес:
— Рахимов хочет с нашей помощью избавиться от Шагбазова?
Но Верьясов, которому адресовался этот вопрос, не успел ответить, потому что радист отнял наушник от уха и истошно заорал:
— Товарищ полковник! Важное сообщение!
Срочно!
Верьясов бросился к нему. Несколько мгновений он всматривался в текст сообщения, принятого радистом. Затем порвал его и развеял обрывки бумаги по ветру.
— Снимите с них наручники, — приказал он одному из своих гвардейцев. И пояснил:
— Ситуация изменилась. На нас вышел ваш знакомый Джузеппе. Они в районе озера Темирхоль. Кажется, Рахимов запустил в дело «Черных беркутов».
— С какой целью? — быстро спросил Костин, потирая затекшие под наручниками запястья. — Они готовят диверсию?
— Вполне возможно! Связь очень плохая, и радист мало что разобрал. К тому же Джузеппе то и дело сбивался на итальянский и английский.
— Это от волнения, — пояснил Максим. — Видно, и впрямь случилось что-то серьезное. Обычно Джузеппе хорошо говорит по-русски.
— Я считаю, нам следует двигать к Темирхолю.
Если перемычка и вправду пострадала от землетрясения, то хватит пары-тройки взрывов, чтобы вода вырвалась наружу. Ашкен сметет с лица земли, а вместе с ним Шагбазова и его армию, — сказал Костин. — Сколько отсюда до Темирхоля?
— Через перевал — километров двадцать, а напрямую, через горы, — километров пять, не больше.
— Давай поступим так. Женщину и писателя в сопровождении твоих орлов отправим на машинах через перевал, — быстро проговорил сквозь зубы Максим, стараясь не смотреть на Ксению. — А мы втроем налегке пройдем по горам. Если Джузеппе кричит о помощи, значит, дело не терпит отлагательств. Он совсем не паникер, я его знаю.
— Я никуда без тебя не пойду. — Ксения сжала кулаки. — Я не буду обузой, вы знаете!
— Мы знаем, — мягко сказал Верьясов, — но в моем бэтээре ваша камера и кассеты, которые я отобрал у солдатни. У вас будет возможность поучаствовать в операции, Ксения, я обещаю. Но согласитесь, вам надо подготовиться к съемкам.
— А я помогу таскать камеру, — быстро, словно опасаясь, что ему откажут, проговорил Ташковский. — Я не могу стрелять, но я когда-то подрабатывал грузчиком.
— Хорошо, — неожиданно покорно сказала Ксения. — Мне действительно надо посмотреть, в порядке ли камера. Но я вас ловлю на слове, Верьясов.
Я буду снимать все без ограничений. И пусть только кто-нибудь посмеет мне помешать! — Она бросила грозный взгляд на Максима.
Глава 26
Лишь только забрезжил серенький рассвет, Анюта осмелилась разогнуть затекшие ноги. Всю ночь она просидела в крайне неудобной позе, стараясь, чтобы на нее попадало как можно меньше воды. Но все- таки очень сильно промокла и замерзла. К утру гроза прекратилась, ветер ослаб. Он уже не завывал в скалах, как стаи голодных волков, не забрасывал внутрь их убежища ушаты холодной воды. Но мутный поток продолжал скатываться вниз по дну расселины и к рассвету стал еще мощнее. Вода ревела и бесновалась внизу, перекатывая огромные камни и превращая в щепу стволы деревьев. Даже не верилось, что вчера они страдали от недостатка воды. Сегодня ее было в избытке и в воздухе, и в земле, и на ее поверхности…
Ночь они провели скверно, но в их положении это было гораздо лучше, чем оказаться под открытым небом. В маленьком гроте под скалой они неплохо защитились от ветра, но от воды спасения не было. Падавший сверху поначалу тоненький ручеек быстро превратился в бурный водопад, который разбивался о скальный порог их убежища прямо у самых ног его продрогших обитателей.
По мере того как росла или уменьшалась сила ветра, стена воды, словно занавесившая их грот, то колебалась, как веер в руках китаянки, заливая соседние камни, то ее забрасывало внутрь их укрытия, и она окатывала сжавшихся в комок людей холодным душем с ног до головы.
Конечно, они могли сидеть вытянув ноги. Но тогда их не только заливало водой, возникала опасность получить ушибы и ранения от несущихся вместе с потоком веток и камней. Поджатые же ноги быстро затекали, а все тело деревенело и быстро замерзало. Приходилось постоянно менять позы, причем Галина Ивановна всякий раз толкала Анюту в бок то локтем, то коленом, и вскоре все промокли, казалось, насквозь.
Хохлушке, бесспорно, было теплее и уютнее, чем ее спутникам. Она втерлась между ними и, меняя позу, ворочалась, как бегемот в болоте. Именно это сравнение пришло в голову Анюте, хотя ее знание животного мира ограничивалось уроками зоологии в школе и просмотрами телепередач о жизни дикой природы. Но Галина Ивановна так шумно вздыхала, фыркала и кряхтела, а вода под ней вперемежку с грязью так булькала и чавкала (ну совсем как в том сюжете из «В мире животных», где огромные бегемоты возились в грязи африканских тропиков), что Анюта не выдержала и злорадно улыбнулась. По крайней мере, они были похожи на их спутницу — такие же толстые, самодовольные и… тупые.
Но Анюта ни разу не позавидовала умению Галины Ивановны добиваться собственного благополучия за счет других людей. Ее воспитывали в духе коллективизма. Суворовская заповедь «Сам погибай, а товарища выручай!», которая была девизом их пионерского отряда, въелась в нее намертво, равно как и то, что слабым и беспомощным надо помогать. Вот она и помогала, хотя ее душа порой противилась и бунтовала.
Галина Ивановна в очередной раз сменила позу и чуть не вытеснила Анюту из грота. Девушку сильнее прежнего окатило водой, и ей в голову пришла мысль, что снаружи не слишком холодно, иначе они бы не дожили до утра. И тут же с мрачным юмором подумала, что отмылась на всю жизнь и что одна только мысль о ванне и душе будет долго вызывать у нее отвращение.
Несмотря на громовые раскаты и завывания ветра, они пытались первое время разговаривать. Коньяк помог Джузеппе, он чувствовал себя лучше и, как всякий человек, которому удалось обхитрить смерть, был оживлен и словоохотлив.
— Кажется, Господь опять позаботился о нас, — сказал он, улыбаясь. — Конечно, мы промокнем, но скала защитит нас от сквозняка. В нашем положении схватить пневмонию плевое дело.
— А скала не развалится? — спросила с опаской Галина Ивановна.
— Скала простояла миллионы лет, простоит еще пару часов, — ответил Джузеппе доброжелательно.
Но Галина Ивановна не приняла его тона и продолжала допрос с явным недовольством и вызовом в голосе, словно Джузеппе отвечал за погоду в этом регионе и был главным виновником всех катаклизмов:
— Вы считаете, что дождь скоро прекратится?
— Ливни в горах начинаются всегда неожиданно, но так же неожиданно и заканчиваются. При мне был случай, когда дождь шел трое суток, но после целый год не пролилось ни одной капли. Таковы казусы местной природы. Я думаю, сегодняшняя аномалия связана или с землетрясением, или с ракетным
