пятьсот лет спустя. Живописные усадьбы усеивают склоны, длинные лестницы сбегают, виясь, вниз к морю, где стоят на якоре лодки, чьи разноцветные паруса распущены и лениво полощутся на легком ветру. Я вижу площадки, вырубленные в отвесных скалах, чтобы построить там часовни и монастыри — между небом и землей, как в Греции. Вижу столы, расставленные под яркими тентами (как во времена венецианских дожей), и вино, льющееся в золотые кубки, слышу смех, звучащий над блеском золота и пышностью пурпура, звонкий, как жемчужные речные перекаты, смех тысяч ликующих глоток...
Да, я могу мысленно представить себе множество людей, живущих там, где сейчас обитает на большом расстоянии друг от друга несколько семей. Здесь хватит места для тысяч и тысяч. Отпадет надобность в Джейке, который доставляет продукты и почту трижды в неделю. Появятся иные, немыслимые ныне, пути и способы удовлетворить человеческие потребности. Более того, это может случиться очень и очень скоро. Что сегодня мечта, завтра — реальность.
Это место может быть раем. Оно и сейчас рай — для тех, кто живет здесь. Но тогда это будет иной рай, такой, в котором все имеют долю, все участники.
Покой и уединение! Я вкусил их — даже здесь, в Америке. Ах, те первые дни на Партингтон-Ридж! Когда, встав поутру, я распахивал дверь хижины и, стоя на пороге, обводил взглядом бархатистые, убегающие в даль холмы, во мне поднималось чувство такой умиротворенности, такой благодарности, что рука невольно поднималась в жесте благословения. Благословения! Всего и вся! Я благословлял деревья, птиц, собак, кошек, я благословлял цветы, гранатовые деревья, колючие кактусы, я благословлял мужчин и женщин земли, не важно, каковы их убеждения.
Я люблю, чтобы каждый день начинался вот так. Я говорю себе: день прекрасно начался. И вот почему я предпочел остаться здесь, на склонах Санта-Лусии, где легко и естественно возникает чувство благодарности Творцу. Где-то там, далеко, могут проклинать, оскорблять и мучить друг друга, осквернять все человеческие чувства, уничтожать все живое (если это в их власти), но здесь — нет, здесь это немыслимо, здесь царит неизменный покой, Божественный покой, и безоблачный мир, оберегаемый горсткой добрых соседей, живущих в единстве со всякой тварью, с величавыми, древними деревьями, порослью и полынью, дикой сиренью и прелестным люпином, маками и канюками, орлами и колибри, сусликами и гремучими змеями, и морем, и бескрайним небом.
FINIS.
Биг-Сур, Калифорния.
Май — июнь 1955.
Примечания
1
Цит. по: Генри Миллер. Тропик Рака. М.: Известия, 1991, с. 13.
2
Генри Миллер. Черная весна. СПб.: Азбука, 2000, с. 53.
3
Цит. по: Генри Миллер. Тропик Рака. Тропик Козерога. М.: АСТ-Олимп-Астрель, 2000, с. 715.
4
Генри Миллер. Роза распятия (тт. 1 — 2). М.: ACT — Институт Ди-Дик, 1999.
5
Обе повести Г. Миллера неоднократно публиковались в русских переводах (впервые — на страницах журнала «Искусство кино», 1993, № 7 — 12.
6
Генри Миллер. Черная весна. СПб.: Азбука, 2000, с. 66.
7
Генри Миллер. Черная весна. СПб.: Азбука, 2000, с. 67.
8
Генри Миллер. Черная весна. СПб.: Азбука, 2000, с. 67 — 68.
1
Цитата из первой части романа Генри Дэвида Торо «Уолден, или Жизнь в лесу» (1854), называющейся «Хозяйство», (Перевод З. Александровой, М., «Наука», 1979). Надо сказать, что влияние философа и писателя Генри Торо (1817 — 1867) на творчество Миллера, особенно позднее, очень велико, и
