небрежное расследование, и то, что именно в то время он стал инвалидом. Как заявил мне один из местных, «ты знаешь — так бывает».
— Да, — кивнул Стиверсон, — я знаю. Иногда подонкам везет, и они уходят от ответственности. Я знаю, как это случается. Ты сможешь воспользоваться своими данными, если найдешь его?
— Не знаю. — Эйхорд почесал затылок и медленно продолжил: — Убийства Мороженщика прекратились, как только подозреваемый заболел. По-видимому, тогда же он попал в инвалидное кресло.
Эйхорд рассказал Стивереону о семье Споды и мужчине с автозаправки, который предположительно видел подозреваемого в Вегасе.
— Черт возьми. Я полагаю, вы разослали данные по крупным больницам, клиникам, терапевтическим центрам? Правда, без отпечатков пальцев или фотоснимка — это поиски иголки в стоге сена.
Он прочитал короткую информацию, которую получил вместе с пачкой рисунков и выслушал указания Эйхорда.
— Надо, чтобы все сотрудники получили по портрету. Кроме того, я хочу, чтобы они прочесали все казино на всякий случай, чем черт не шутит.
— Понял. Что еще?
Эйхорд договорился с ним о телефонной связи, и Стиверсон немедленно отправился осуществлять его планы, а Джек остался в отделе по расследованию убийств беседовать по телефону и дарить улыбки.
К вечеру он от всего этого дошел до ручки. Однако день нельзя было назвать потерянным. Джек весьма ощутимо пополнил багаж профессиональных знаний. Он, например, узнал о том, что по окраске ногтей и составу рвотных масс можно определить наличие в организме жертвы медленно действующего нелетучего яда. Что оставшиеся на месте преступления пыжи, дробинки, гильзы полицейские отсылают в лабораторию на анализ. Он узнал, что нашли гомосексуалиста с сотней колотых ран на теле, и о реакции детектива, сказавшего: «Ребята, похоже, кто-то был слишком пьян».
Он получил массу сведений об играх Лас-Вегаса, в том числе о трех самых распространенных. Он узнал, что в Вегасе употребляют глагол «потрястись» вместо слова «трахнуться», которым пользуются в Бакхеде. Что большая часть убийц обнаруживается с помощью свидетелей или информаторов. Что основная масса преступлений раскрывается в Вегасе в первые сутки или не раскрывается вовсе. Что убийство, произошедшее три дня назад, «совершил конечно, тот парень в кабаке, который говорил, что знает идиота, обещавшего потрясти его». Что тип из Нью-Круазер любит есть дерьмо. И что кто-то кому-то наступил на ногу. Все это было гораздо более интересно, чем то, что было написано на листе, лежащем перед Эйхордом. Список гласил:
5 х 39,6 = 198
Глория (39) — задушена
Дарлин (37) — задушена
Энн (38) — заколота
Эльнора (41) — заколота
Мэй (43) — заколота.
Он вычислил средний возраст жертв и втайне немножко гордился своей догадливостью: все женщины были немолоды, и это наводило на размышления. С какой стати девятнадцатилетний мальчик вздумал бы «трястись» с женщинами в возрасте 39,6 года? Потому что они более доступны? Потому что походили на мать? Навязчивую мать, которая предоставляла ему свой рот, а потом довела до желания работать пестиком для колки льда? Ах, мною вертят, как хотят, меня используют, так вот тебе сталь, цыпочка! Теперь ты не увидишь моего страдания и издерганности, моей маленькой венской сосиски. Моей израненной души. Ничего не увидишь, козочка. Поцелуй его, сестричка!
Этот ненормальный урод так надоел Эйхорду, что он попросил ребят ввести его в курс расследуемого ими сейчас убийства и попытался сконцентрироваться на нем. И к тому времени, когда он упаковал чемодан в свою последнюю ночь в Вегасе, он досконально знал, как работает по трем округам этот особый отряд, расследуя убийства и подозрительные смертельные случаи. Он узнал, как они составляют рапорт о происшествии, какой линии поведения придерживаются в разных ситуациях, как делают фотографии, в каких случаях рисуют диаграммы. В общем, получил массу сведений, полезных человеку, занимающемуся раскрытием убийств.
Чтобы добраться до лифта, надо было пройти через казино. По дороге он поставил 10 долларов на нечетное и проиграл. Поставил на 39 — и снова проиграл. Поставил две фишки по 5 долларов на нечетное — и выиграл, потом 10 долларов на четное — опять удача. В результате, он выиграл 8 долларов и на этом закончил. В ожидании лифта он бросил 5 долларов в один из игровых автоматов, но ему не повезло. Тем не менее он остался в выигрыше. 3 доллара — тоже деньги. Новый победитель Вегаса.
Его уже начинали раздражать постоянный шум, дым сигарет и мелькающие огни этого лихорадочно живущего города. Он не рассчитывал, что Лас-Вегас запомнит его. Еще одно утро, и он будет забыт.
На телевидении
— Поправьте пиджак, — скомандовал металлический голос по селекторной связи.
Хорошо одетый мужчина, сидевший перед камерой, наклонился вперед, расправил под собой пиджак и разгладил лацканы.
— Теперь нормально? — громко спросил он. По селектору не ответили, и ассистент с крысиным хвостом волос щелкнул маркировочной «хлопушкой» с номером 14. Потом взглянул на человека в кресле и произнес:
— Приготовьтесь.
Сидящий в ярком свете софитов мужчина заготовил ослепительную улыбку, а когда парень с крысиным хвостом подал ему знак, открыто улыбнулся в камеру и сказал:
— 'Вы будете великолепно себя чувствовать в этом роскошном автомобиле. У нас прекрасный выбор. — Его улыбка несколько поблекла: он мог передохнуть.
Голос в селекторе прохрипел:
— Сделаем еще разок.
— Конечно.
— Дубль пятнадцать.
— Вы будете великолепно себя чувствовать в этом роскошном автомобиле. У нас прекрасный выбор. Теперь лучше? — устало спросил он.
— Попробуем еще раз. Пожалуйста, непринужденней, — ответили ему с металлическим скрипом.
— Шестнадцать, — сказал ассистент с хлопушкой.
— Вы будете великолепно себя чувствовать в этом роскошном автомобиле. У нас...
— Остановитесь.
Он вздохнул. Трахнутые идиоты.
— В чем дело? — Его улыбка сияла в направлении контрольной камеры.
— Вы проглотили окончание в слове «великолепно». Постарайтесь более четко произносить последние звуки.
— Ве-ли-ко-леп-но в этом роскошном автомобиле. Так?
— Значительно лучше. Сделаем еще дубль. Начали.
— Семнадцать.
— У нас... Черт, извините, я забыл начало, — он сохранил улыбку на лице, несмотря на то, что крысиный мальчик хихикнул и ехидно заметил:
— Это обычно снимается за один дубль.
Осведомленный маленький гаденыш.
