были вчетвером с Шейлой и ее теперешним бойфрендом Родом, и они познакомили нас с героином. Сначала мы побаивались, но потом они убедили нас, будто все эти ужасные истории не более чем американские сказки, ха! Я была так заинтригована и не могла дождаться, пока они совершали все приготовления. Это были потрясающие ощущения, абсолютно отличные от всего, что я пробовала раньше. Тело стало таким расслабленным, вялым и удивительно мягким, я будто плыла над реальностью, а все бытовые проблемы растворились в пространстве. Но прямо перед тем, как отключиться, я заметила, как Шейла и этот ее мудак собираются закинуться «спидом». Я еще удивилась, зачем им эти бодряки, когда они вмазали нас таким замечательно расслабляющим средством. Поняла, когда эти ублюдки стали насиловать нас – грубо, садистски. Говнюки – спланировали все это заранее.
Когда мы с Крис наконец вырвались оттуда и приковыляли домой, мы долго об этом говорили. С нас хватит! Грязь, которая сопровождает наркотики, делает цену за этот чертов кайф слишком высокой. С этого дня мы будем присматривать друг за другом и помогать друг другу. Я проклинала Ричи за то, что он оказался проклятым гомиком, хотя, может, и не стоило. При том, что он каждый день торчал на всяком дерьме, неудивительно, что он перестал себя контролировать.
Мы опять говорили с Крис и решили уехать из этого места. У нас набралось семьсот долларов, считая вчерашнюю зарплату, этого должно хватить, чтобы открыть свой бутик в каком-нибудь не таком шикарном районе. В любом случае больше мы не собираемся тут оставаться. С нас обеих достаточно!
Так не хочется уходить от мистера Мелани. Он был так добр, внимателен и заботлив по отношению ко мне, но и мне, и Крис невыносима сама мысль о том, что мы можем снова встретиться с этой садисткой Шейлой. Так что мне не остается ничего, кроме как опять оставлять записки со «спасибо» и «люблю».
По десять часов в день тратим на поиски подходящего помещения, но безуспешно. Мы решили открыть магазин недалеко от Беркли, все тамошние студенты любят безделушки; Крис удалось узнать несколько имен поставщиков еще у Шейлы, а я кое-чему научилась у мистера Мелани и смогу сделать несколько интересных вещиц. У нас должен получиться забавный магазин, Крис будет покупать и продавать, а я буду делать оригинальные вещи.
Наконец мы нашли, что искали, – наш новый дом. Это уютное помещение на первом этаже совсем рядом с Беркли, который теперь превращается в торговый район; мы можем жить в спальне и кухне, а гостиную и микроскопическую столовую превратить в торговый зал и подсобку. Завтра мы переезжаем и начинаем ремонт. У нас есть отличный эркер с окном всего в нескольких футах над землей, который можно превратить в прекрасную витрину, а если перекрасить и починить мебель, будет не так уж и плохо. Мы собираемся осуществить несколько сумасшедших идей – например, покрыть старые потертые столешницы фетром (он очень дешевый), а на кресла сделать накидки из искусственного леопарда, если хватит денег. Будет здорово – обрести место, которое можно назвать своим домом. И мы постараемся сделать его уютным и приятным. На предыдущее наше жилье мы не потратили ни пенни.
Была слишком занята, чтобы писать. Мы работали по двадцать часов в день и шутили по поводу того, что стоило бы съесть по таблетке для поддержания сил, но мы не собирались больше давать слабину. В результате комнаты, где мы собирались жить, ничуть не изменились, но торговый зал стал выглядеть восхитительно. Несколько ребят даже зашли к нам сказать, как все здорово, и спрашивали, когда мы откроемся.
На ковровое покрытие у нас не хватило денег, и мы покрасили пол в карамельно-розовый цвет, а стены выкрасили в розовый с белым, с теплыми красными и пурпурными разводами. Выглядит все просто замечательно. Вместо леопарда мы решили использовать белый искусственный мех, получилось просто первоклассно. Крис провела весь день на оптовых складах, и завтра мы открываемся – независимо от того, удастся сегодня поспать или нет.
Похоже, Крис знает, что покупать; сегодня у нас двадцать долларов прибыли. Завтра она опять собирается к оптовикам.
Потекли трубы и сломался туалет, так что иногда у нас течет только горячая вода, но это неважно. К нам заходят ребята посмотреть телевизор в нашем зале или просто посидеть и поболтать. Мы укоротили ножки у стульев из столовой (их у нас пять, один мы сломали во время ремонта), они стали не выше фута, и поставили их так, что получилось отличное место для разговоров. Сегодня кто-то предложил нам заполнить холодильник напитками и продавать их по пятьдесят центов тем, кто смотрит телевизор. Наверное, мы так и сделаем. Вообще-то, мы решили уже через пару недель приобрести подержанную стереосистему, если дела будут по-прежнему идти в гору. Наш торговый зал получился довольно большим, и для торговли нам требуется только половина.
Похоже, у большинства ребят есть деньги, и покупают они достаточно, чтобы позволять им сидеть на стульях у телевизора.
Сегодня один парень, который не раз уже бывал у нас, предложил нам купить его стерео за двадцать пять долларов, потому что он собирается приобрести новое. Мы провели весь вечер, обтягивая свое приобретение красным бархатом и закрепляя ткань золотыми кнопками. Вот ребята завтра удивятся! Я рада, что каждый день устаю так, что засыпаю, как только моя голова касается подушки – не остается времени, чтобы думать, особенно о Рождестве.
Сегодня с утра пораньше Крис уехала к оптовикам, а я слушала музыку и протирала витрины. Когда заиграла «She's leaving home» («Она уезжает из дома»), прежде чем я осознала, что происходит, у меня из глаз хлынули слезы, будто кто-то открыл краны в моей голове. Эта песня обо мне и о сотнях таких же сбежавших из дома девушек. Наверное, после Рождества я вернусь домой, а может, еще до Рождества. Эта история с Ричи, должно быть, уже забылась, и мне можно вернуться в школу и начать учиться со второго полугодия. Крис достанется весь магазин, и никто не будет в обиде, а может, и она захочет вернуться вместе со мной, но я пока не буду об этом с ней даже заговаривать.
Нам с Крис все начинает надоедать. Ребята болтают только о том, как они отрываются, и о том, что они чувствуют, когда употребляют. Помню, папин отец перед смертью бесконечно говорил о своих болях и болячках. TciK вот, эти ребята начинают доставать меня примерно так же. Они никогда не говорят ни о том, чего хотят добиться в жизни, ни о своих семьях, ничего такого – только о том, кто торгует, сколько бабок они заработают в следующем году и у кого сколько осталось сейчас и хватит ли этого до конца года. А еще
