– Мне придется его съесть, – сказала Яна, – по всем законам детективного жанра и конспирации.
– Не спеши! Тетя Нюра смогла просунуть мне сквозь решетку еще вот это, – сказала Арина и принялась доставать из-под подола продукты и выкладывать их на лавку.
На лавке появились свиной копченый окорок, обсыпанный чесноком, специями и зеленью. Головка домашнего сыра с разнокалиберными дырочками. Ароматные буханки белого и черного хлеба, уже аккуратно порезанные на кусочки. Пучки зеленого лука, петрушки и редиски, которые своим сочным видом словно говорили, что они с собственной грядки и не поливались никакой гадостью. Тетя Нюра передала еще малосольные огурчики и целую бутылку водки. У сокамерников началось обильное слюнотечение.
– Семен Юрьевич, вы будете пить этот сорокаградусный напиток? – спросила Яна.
– Конечно, лучше бы выпить «Муската полудесертного» перед тем, как нас расстреляют, со светло-соломенной окраской с зеленоватым оттенком, с ароматом фиалки, изюма, увядшей чайной розы и чуть-чуть восточных сладостей, – снова размечтался Семен Юрьевич.
– Короче! – прервал его Илья, впервые отводя взгляд от Арины и сконцентрировавшись на еде. – Вы будете пить водку или нет? Простой вопрос – простой ответ!
– Конечно, буду, друзья мои, – вздохнул дегустатор, поправляя трясущимися руками волосы, – но помочь вам ничем не смогу, я – не профессионал в этом напитке.
– Да ничего, мы и так выпьем, без лекции, – заверил его Илья под смешок женщин.
Они были так голодны, что сразу же накинулись на еду, принесенную освободившейся от ложной беременности Арины. Эта их трапеза напоминала ритуал индейских племен. Только они передавали друг другу не трубку мира, а копченый окорок, сыр, хлеб, кусали зелень прямо с пучков и отпивали водку прямо из горла. О послании тети Нюры они не говорили, но это не означало, что Яна о нем не думала. Как она уже высказалась, у нее в голове складывалась некая цепочка, в которой не хватало фактически одного звена, но складывалось впечатление, что это звено и было самым главным.
Когда вся еда была уничтожена и выпита вся водка, они отвалились на скамейке, выпятив животы и прислонясь спинами к шершавой холодной стене.
– Мир праху Сергея, – сказала Арина.
– Мир, – согласилась Яна, – у него хоть была семья?
– Я не знаю, говорил, что нет, сами милиционеры пусть ищут, – ответила Арина.
Живительное тепло водки и волна сытости разливались по измученным несправедливым отношением телам. Самая разительная перемена произошла с Семеном Юрьевичем.
– Эх! Я бы мог стать дегустатором водки! Ничего в ней не понимаю, но после дегустации почувствовал себя очень хорошо!
– Да уж в ней, в водке, точно нет запаха изюма и экзотических фруктов, да и цвет у нее всегда один, – подал голос Илья.
– Не поэт вы, молодой человек, не поэт, хоть и находитесь рядом с такими прекрасными женщинами. В напитке можно найти все, надо только довериться себе, раскрыть все свои органы чувств до высшей точки.
– Вот этого нам как раз и не хватает, – ответила Яна и принялась нервно прохаживаться по камере. – Давайте решать ребус, раз уж нам предстоит долгое время провести в заключении.
Илья усмехнулся, Арина же не разделяла его радости, хмуро посмотрев из-под бровей.
– Мы, правда, на голодный желудок плохо соображали. Сергей умер, и когда человек умирает, он же хочет донести что-то важное…
– Или бредит, – возразил Илья.
– То, что передала нам тетя Нюра, совершенно не похоже на бред. Мы только что говорили о том, была ли у Сергея семья? И решили, что нет! Чем вы слушали записку? Он же просит передать матери, будто что-то сорвалось, матери! Значит, хоть она у него есть.
– Бедная мама узнает, что сын так нелепо погиб… – откликнулась Арина, стряхивая пищевые крошки с колен.
– А никого не волнует, что с ним была приличная порция яда? – спросила Яна. – Не кажется ли вам это странным? Вот вы прогуливаетесь с ядом в кармане? Всего лишь с одной дозой, чтобы отравить человека? – спросила Яна и получила отрицательный ответ. – А Сергей ходил с этим ядом, да еще сетовал, что у него не получилось… что?
– Ты хочешь, чтобы мы говорили о покойном плохо? А как же «или хорошо, или ничего»? – спросил Илья.
– Я думаю, что это не тот случай, иначе нам нечего будет сказать об убийце других, не менее хороших людей, – Яна продолжала метаться по камере.
– Что, если убийца – это он?
– Сережа?! – ахнула Арина.
– Ну да! Это предположение надо рассмотреть весьма серьезно. Евгений Соболев несколько раз говорил, якобы шутя, что все неприятности начались с моим появлением в его жизни. Но я ведь появилась не одна, со мной приехали и вы… и Сергей тоже. А дальше началось… Мог он убить Петра Натановича?
– Нет, – сразу ответил Илья, – в списке посетивших больницу Сергея не было. Последним Петра видела Инесса Филипповна.
Яна прислонилась лбом к стенке.
– Мог он убить Валерию Максимовну?
– Это теоретически мог, но там нет вообще ни одной улики. Силы бы у него хватило… но доказать это… – включилась в мыслительный процесс Арина и вдруг вскрикнула, закрыв рот руками.
– Что?! Мышь?! – проследила за ее взглядом Яна, но Арина смотрела сквозь пространство и время.
– Какая же я дура! Почему так устроена человеческая память? Я не думала, что Сергей может быть причастен к убийствам, и не вспоминала об этом раньше.
– О чем? – нетерпеливо постучала ногой Яна.
– В тот день, когда убили местную докторшу, Сергей куда-то уходил. Потом он сказал мне, что ходил в магазин за продуктами и ничего не купил, так как по растерянности забыл деньги. А потом у него в комнате я увидела какой-то глиняный пузырек с сильно пахнущим лекарством и на этикетке дата изготовления – тоже число. Я спросила, что это? Сергей занервничал и ответил, что это мазь, купленная в аптеке, от радикулита. Может, он, конечно, и в аптеке ее купил, но…
– Что?
– Я никогда не замечала, чтобы он жаловался на радикулит, рядом не было никакого чека, и пузырек не похож на те, что выдают в аптеке, – у Арины даже лоб вспотел от напряжения.
– Я знаю, что наша добрая фея, доктор Лерочка Максимовна, часто сама делала лекарства из народных средств и раздавала их пациентам, – добавил Семен Юрьевич.
– А приступ подагры Сергей мог разыграть, – закончил мысль Илья.
– Радикулита, – поправила его Яна.
– Один черт! – махнул рукой Илья.
– Идем дальше! – Яна взяла след и пребывала в состоянии нервного напряжения. – Значит, докторшу Сергей чисто теоретически мог убить…
– Я хочу рассказать легенду, – подал голос Семен Юрьевич.
– Не сейчас, – прервала его Яна, у которой мозги работали с такой силой, что, казалось, окружающие должны были слышать скрип извилин. – Покушение на тетю Нюру он тоже мог организовать.
– Чисто теоретически, – скептически добавил Илья.
– Неважно! Не перебивай! И вот он с ядом едет на дегустацию, чтобы кого-то отравить… Кого?
– Подсыпать яд в вино, которое будут дегустировать люди? – задумалась Арина. – Это нереально, яд был рассчитан на смерть одного человека.
– Кроме того, дегустационные бутылки открывают прямо при клиентах, подсыпать туда ничего невозможно, – профессионально заметил Семен Юрьевич.
– Тогда для чего ему этот яд? Для кого он? – растерялась Яна. – Есть ли связь между дворецким в поместье и тетей Нюрой, которая тоже могла бы стать хладным трупом?
– А докторша? – спросил Илья.
– Она вне конкурса! Ее убили только за то, что она стала доказывать, что смерть Петра Натановича – не что иное, как убийство.
– Убить хотели меня, – сокрушенно произнес Семен Юрьевич, добавив: – Есть поверье…
– Да прекратите мне о своем поверье! С чего вы решили, что вы тот человек, кому предназначался яд Сергея.
– А я могу это доказать! – надулся старик.
– Удивите меня! – согласилась Яна, хотя мало верила, что после водки Семен Юрьевич может сообщить хоть что-то вразумительное.
– Петр Натанович знал Кудрявцева лично, тетя Нюра тоже лично знала Кудрявцева… и я лично знал Кудрявцева, и самое главное, мы все видели вас, молодой человек, – обратился дегустатор к Илье. – Что вы думаете, раз я молчу, то ничего не соображаю? Уже пошел слух по поселку, что объявился наследник великого исследователя. Вам, Илья, и анализы делать было не надо, так как вы просто клон своего деда. Интереснейший был человек… – Семен Юрьевич довольно улыбнулся, видя, что его слушают с превеликим вниманием. – Вот вы думаете, что я обычный зазнавшийся пьяница, может, это и так, но я не всегда был таким. В молодости ученый Кудрявцев дружил со мной и очень доверял. Именно я был последним человеком, с которым он говорил перед смертью. А он был очень необычным человеком, очень…
– Не томите! – выкрикнула Яна.
– Не томлю, дорогая, не томлю… Я просто удивляюсь, насколько этот человек был дальновидным. Похоже, он знал, что его любимая женщина, которая промелькнула в его жизни светлым лучиком, покинула его с ребенком под сердцем, вернее, он этого не знал, он это чувствовал. Он не хотел осложнять жизнь своей любимой, поэтому и не искал ее, оставаясь верен своей любви, но верил, что когда-то отыщутся его родственники. Даже в этом Владимир Адольфович был гениален! Прошло столько лет, и вот являетесь вы, молодой человек! Разве это неудивительно? Все так предусмотреть!? Все, над чем этот великий человек работал, он оставил тебе, Илья! И сказал об этом только мне, – прослезился Семен Юрьевич, – я так горд этим обстоятельством! Так горд!
– И что же Владимир Адольфович оставил своему внуку? – поинтересовалась Яна.
– Я не за наследством приехал, – сразу предупредил Илья.
– Сейчас не об этом, – отмахнулся Семен Юрьевич. – Я уж думал, что не придется мне выполнить последнюю просьбу друга-ученого, его странную просьбу, но нет… дожил я до этого момента. Плохо, что сей торжественный момент происходит в КПЗ, но, как говорится, пути господни неисповедимы. В общем, он просил
