отдать одну маленькую записку своему наследнику, причем Владимир Адольфович вполне серьезно уверял меня, что эта записка обеспечит его наследникам безбедное существование.
– Что было в той записке? – спросила Яна. – И почему вы до сих пор молчали?!
– А ты что хотела? Чтобы я так сразу бы появился и рассказал вам все это?! Вы сейчас-то смотрите на меня с недоверием. Я должен был к вам присмотреться, разузнать, что вы за люди, чего хотите, чего ищете…
– Поэтому вы именно нас пригласили в цех с шампанским? – догадалась Яна.
– Конечно, проницательная барышня, я хотел с вами поближе познакомиться, сочтя за удачу встречу с Ильей и его знакомыми. Мы бы посидели вместе, выпили шампанского, подогретые пришли бы на дегустацию и остались бы после со мной, там бы я и открылся, – пояснил Семен Юрьевич.
– А если бы мы не пришли на дегустацию? – спросила Арина.
– Я бы нашел способ выйти на Илью, – заверил ее старик и ответил на немой вопрос в глазах Яны: – Это не было предсмертной запиской умирающего или планом зарытого клада. Это был небольшой листок, исписанный какими-то цифрами.
– Шифр? – напряглась Яна.
– Скорее формулы, не знаю… Поймите меня правильно, прошло столько лет, да я был молод и не верил, что кто-то объявится. Владимир умирал бы в нищете, если бы не его друг Соболев.
– Вы не сохранили его? – догадалась Яна.
– Я не стал его хранить у себя, так как Владимир Адольфович хотел хранить его лично. Он просил кремировать его тело и положить этот листок в урну. Я так и сделал, так что записка с цифрами Кудрявцева должна лежать в урне! – сказал Семен Юрьевич.
Яна с Ильей уставились друг на друга.
– Мы разбили ее и все выкинули в помойку, – сокрушенно сказала Яна.
– Как разбили?! Как выкинули?! Столько лет хранилось!! Так что все зря?! – забеспокоился дегустатор, подслеповато щурясь, словно ожидая услышать, что они пошутили.
Но Яне с Ильей было не до смеха. Они-то понимали, что потеряли последнюю весточку от великого деда Ильи.
– Так что, все зря? – снова спросил Семен Юрьевич.
– Ничего не зря! По большому счету, ничего страшного не произошло и никто не виноват, – не очень уверенно сказала Яна.
Илья помрачнел на глазах и притих.
– Да, Владимир Адольфович не мог предположить, что у него будут такие глупые наследники, – сокрушенно покачал головой дегустатор.
– Подождите, я собирал, то есть подметал прах, там действительно был листок бумаги, маленький, старый и сложенный, – поднял лицо Илья.
– И что ты с ним сделал?! – закричала Яна. – Выкинул?!
– Подожди… нет… я машинально подобрал его и засунул в карман, – вспомнил Илья.
– В какой карман? Джинсов?
– Ты забыла, что меня облили помоями? Я тогда был в душе и надел этот дурацкий халатик. Послание деда должно быть там, если халат не постирали или не выкинули! – обрадовался Илья.
– Я сейчас же вызову сюда Женю… Нет! Я на него обижена, вернее, не могу полностью доверять! Мы попросим о встрече с его домработницей Инессой Филипповной, пусть она принесет сюда этот банный халатик. Узнав, что оставил в наследство тебе, Илья, великий исследователь, мы пойдем в тюрьму с чистой совестью, тем более что мы нехорошо поступили с его прахом, но думаю, что внука-то он должен простить, тем более что в гробу ему не надо переворачиваться.
– Яна, прекрати! – подавляя смешок, сказала Арина.
– Все! Решено! Зовем Инессу, – сказала Яна и прислонилась лбом к решетке.
– Не торопись, дитя мое, – предостерег ее от необдуманного поступка Семен Юрьевич, – есть у меня еще одна история, так сказать, в запасе…
– Она столь же интересна и познавательна, как первая? – спросила Яна.
– Еще более поучительная, – хитро сощурился старик и умоляюще посмотрел на Арину: – Есть еще «белое золото»?
– Ну что с вами сделаешь? Есть еще одна бутылка, – вздохнула Арина и достала вторую бутылку водки.
– Может, после рассказа? – забеспокоилась Яна.
– Да я вынослив к спиртному, вся жизнь прошла среди…
– Мы знаем, – кивнул Илья, прерывая его воспоминания.
– Ну так вот… Я же не всегда имел пристрастие к «напитку богов». Был я молод, привлекателен, – Семен Юрьевич по второму кругу пошел, – и был влюблен, между прочим! Знаете в кого?
– Даже не догадываемся, мы в те времена с вами не были знакомы, – ответила за всех Яна.
– А между прочим, вы ее знаете. Это была Инесса Филипповна, шустрая такая, активная, задорная, люблю я таких веселых женщин, понимаете? Или после дегустации меня на них тянуло? Уж не знаю, – почесал затылок Семен Юрьевич.
«Сокамерники» приготовились к долгому, нудному рассказу на тему «из воспоминаний хмельной юности». Но судя по количеству убывающей в бутылке водки, это было лучше, чем если бы человек стал буянить.
– Вскоре узнал я, что веселится она не только со мной, а с половиной поселка. Петр Натанович тоже был моим соперником. Я, конечно, как человек гордый, бросил ее, ну и покатилась наша Инесса. В общем, не знаю, как вы, молодежь, к этому относитесь, но у нас такие назывались «шалава». Говорят даже, что Инесса нагуляла от кого-то ребенка и отдала его в богатую бездетную семью то ли за деньги, то ли так… Возрастом сын этот подходит под вашего Сергея. Откуда я знаю продолжение истории? Так я говорю, время бежит как песок, засыпая старые узоры и чертя новые… Люди меняются, пересматривают свое отношение к другим людям, к жизни и своим поступкам. А ведь есть поступки, от которых мороз идет по коже, за которые нельзя расплатиться даже на том свете. И чем ближе к концу жизни, тем больше «сосет под ложечкой», хотя это может быть всего лишь страх за свою душу. Хочется отмыться и очиститься. Вот пришла ко мне как-то Инеска, эх, непутевая баба! Так никто на ней и не женился, вот она дурака этого старого Петра все-таки окрутила под старость. Вроде они хотели официально пожениться, для Инессы это было словно навязчивая идея: хоть в старости, но чтобы штамп в паспорте появился. Дождалась, когда он в маразм впал, и окрутила! – Семен Юрьевич затрясся в гомерическом хохоте.
– Тише! – шикнула на него Арина.
– Да, ну так вот, о чем это я? Ах да! Пришла она ко мне и призналась, что больше всего в жизни жалеет, что сына отдала. Мол, единственную родную душу променяла на гулянки. Опомнилась! И вроде как захотела с ним отношения наладить. Я ей, мол, дура, не лезь! Уже раз жизнь ребенку поломала и опять хочешь?! А она за свое, нет, я понимаю, что его не вернуть, но я обеспечу его материально. Я сделаю его миллионером, так и сказала, и сын мать не будет поминать дурным словом. Я еще тогда подумал, что и невеста у Петра Натановича с приветом. О каких материальных ценностях она говорит? Всю жизнь в прислугах! Теперь-то я понимаю. Этот старый дурак Петруха поведал ей, что Кудрявцев пообещал сделать своих наследников миллионерами и что тайна спрятана в доме, то есть в поместье Соболевых. Вот она и устроилась к Евгению прислугой и уже пять лет ищет клад… Я так смеялся, когда Инесса перекапывала сад под видом ландшафтных работ. Смех, да и только!
– А вы хорошо ей отомстили, – задумалась Арина.
– Да, я такой! Рога, что она мне наставила, очень долго причиняли мне боль и страдания.
– А меня волнует другой вопрос. Как Петр Натанович узнал о завещании Кудрявцева, если путешественник доверил его только вам, что следует из вашего первого рассказа? – спросила Яна.
Семен Юрьевич внезапно покраснел, словно юноша, в первый раз приглашающий девушку на танец.
– Дегустировал я как-то кагор десертный белый, выдержанный, с большим содержанием сахара и шестнадцатью процентами спирта. Этот напиток просто насыщен ароматами: смородина, шоколад, чернослив, ваниль, фиалка и даже чуть-чуть листа табака. Его, кстати, именно из наших краев заказывает православная церковь. Но, кажется, я опять отвлекся! Пил я этот кагор с моим другом – соперником Петром Натановичем, ну и проговорился, что есть такой листок с циферками и что спрятан он в доме, но не сказал где. Я, конечно, виноват, но самое главное все-таки не выболтал…
– А кому вы еще сообщали о записке Кудрявцева? – спросила Яна.
– Клянусь – никому! – поднял руку Семен Юрьевич. – Только Петру Натановичу, а он, видимо, рассказал своей старой любви Инессе Филипповне. Вот ведь штука – судьба! Кто искал много лет, не нашел, а кому предназначалось – сразу и расколол урну-то!
Яна снова села, понимая, что почти все бусины в этом жутком ожерелье собраны.
– Так вы предполагаете, что именно Сергей и был брошенным когда-то сыном Инессы Филипповны?
– Это легко проверить. Я не знаю вашего Сергея, но немного знаю о ребенке Инессы. Она же уезжала и разыскивала ту семью, в которую отдала сына. Приехала гордая, что ребенок ее не пропал, что он окончил медицинский институт и даже живет за границей. Ну?
– В самую точку! – ахнула Арина и посмотрела на Яну. – А ведь Серега объявился на встрече выпускников, уже зная, что мы поедем сюда. Именно он вынудил меня разыскать тебя и чуть ли не силой привезти на встречу. Я-то не обратила внимания на его настойчивость, все знали, что он еще со студенческих времен влюблен в тебя. А ведь он, наверное, навел справки о поместье Соболевых, о том, что его владелец Евгений дружит с неким Карлом Штольбергом, а девушкой того по счастливой случайности оказалась его бывшая сокурсница. Сергей понял, что это знак! Боже, Яна, он же напоил нас до бесчувствия. Зная твой неуемный темперамент, сам же стал подначивать тебя выдать меня за «принца». Сам же дал наводку на Евгения и попросил позвонить Штольбергу. Так он вместе с нами приехал сюда якобы случайно, по пьяни, и, получилось, что к Инессе Филипповне он не имеет никакого отношения. А вот зачем он так срочно рванул сюда и именно сейчас? – задумалась Арина.
– Возможно, из-за меня, – поднял голову Илья. – Я уже приезжал в этот поселок и бродил вокруг поместья, где был захоронен прах Кудрявцева.
– Искал свои корни? – уточнила Арина.
– Вроде того, Инесса Филипповна могла меня видеть.
– Точно! Заметь: все люди, которые ранее знали Кудрявцева, увидев тебя, впадали в шок от вашей внешней схожести. Одна Инесса Филипповна не отреагировала, потому что она уже видела тебя и успела пережить свой шок. Она-то и запаниковала, поняв, что Кудрявцев не бредил, говоря о наследстве и о своих наследниках. Вот она скорее и вызвала своего сыночка, у которого, как мы поняли, дела за границей шли не очень хорошо, и он был на мели. Мол, спасай свои деньги, объявился наследник и надо что-то быстро решать! – почти прокричала Яна.
