— Он что, действительно торгует? — удивился Малыш. — Значит, у него, кроме офиса, должна быть торговая точка.
— Конечно, — согласился Хлопков. — Это крохотное помещение — оно же офис. Другой точки нет. Во всяком случае, налоговой службе это неизвестно.
— Значит, нет.
— Ты льстишь Катерине Брагиной, — проницательно заметил директор.
— Естественно, она же помогла нам.
— Итак, схема вырисовывается. Пожалуй, мы были правы. Губенко — Ли оплачивают, берут лекарства, «заряжают» его, продают, вносят наличные, показывают прибыль, делают отчисления. Работают, одним словом.
— И как ты видишь нашу дальнейшую работу?
— Сейчас объясню. Дело в том, Валя, что Губенко последние два месяца берет с фабрики лекарства более мелким партиями, но заметно чаще. В темпе прослеживается некий скачкообразный процесс, а в качестве — явное отставание. Но количество препарата — последнее время это только глюкоза, — отпускаемое фабрикой, осталось неизменным. То есть: если раньше за три месяца Губенко выписывал сто коробок глюкозы и забирал их сразу, то сейчас он забирает товар через десять дней по пятнадцать-двадцать коробок.
— Я понял. Ты хочешь сказать, что у Губенко есть клиент, который раз в три месяца брал у него товар сразу в сто коробок. А сейчас забирает по пятнадцать-двадцать, но чаще.
— Хорошая мысль, — снова похвалил Хлопков. — Нет, об этом я не думал. Я имел в виду другое — опять же розничную торговлю. У Вениамина Губенко наверняка есть склад, где он хранит препарат. Напрашивается вывод, что это звероферма. После случая с журналистом Губенко должен опасаться держать на складе большое количество препарата, поэтому начал работать, используя метод «мелких шагов». Отсюда я сделал вывод: двадцать коробок глюкозы расходятся у него за десять дней. А в одной коробке семь с половиной тысяч двухкубовых ампул.
Малыш подозрительно посмотрел на шефа.
— Откуда ты знаешь?
Детектив хитро подмигнул партнеру.
— А-а! Я объездил несколько аптек и наконец нашел одну, где продают глюкозу в маленькой расфасовке. Кстати, я узнал, что двухкубовые ампулы глюкозы поставляются в детские лечебные учреждения, родильные дома~
— Ну и?~ — перебил его Авдеев.
— Вот я и хотел купить коробку глюкозы.
— Надеюсь, ты не сделал этого.
— Нет, конечно. Сначала я спросил, сколько ампул в коробке — хочу, мол, купит целиком. Продавец говорит: «Семь с половиной тысяч». Тогда я говорю: «Это много. Дайте мне одну ампулу».
— И он дал?!
— Да. Маленькую коробочку. Десять штук ампул. Но не бесплатно. Однако вернемся к разговору. Двадцать коробок за десять дней. Значит, в день у Губенко уходит две коробки, пятнадцать тысяч ампул. Понимаешь?
Малыш согласно кивнул головой.
— Понимаю. Но это бред сивой кобылы! Получается, что Губенко принимает на своей звероферме пятнадцать тысяч клиентов в день! Это похоже на бразильский карнавал. Нет, Алекс, меня твоя арифметика не устраивает. Потому что в сутках, — Малыш пощелкал на калькуляторе, — восемьдесят шесть тысяч четыреста секунд. Поделим их на пятнадцать тысяч — количество ампул.
— Сколько получается? — спросил Хлопков.
Малыш смотрел на калькулятор так, словно тот собирался его укусить.
— Шесть с половиной клиентов в секунду! — воскликнул он. — Это ж какая ловкость рук нужна, чтобы с такой скоростью раздавать?! Он что, этот Губенко, профессиональный онанист?
— Об этом надо спросить у тебя. Я приставил тебя к Губенко. Что тебе удалось узнать?
— Что он высокий и носит на пальце кольцо с бриллиантом в пару-тройку каратов. Я чуть не ослеп, Алекс! — восторженно сообщил Авдеев.
— Ты случаем не вступал с ним в контакт? — поинтересовался Хлопков.
— У меня другая ориентация, — напомнил сыщик.
Хлопков попросил калькулятор и что-то долго высчитывал на нем.
— Валя, ты ошибся, — наконец сказал он. — Получается не пять с половиной клиентов секунду, а один клиент примерно в шесть секунд.
— Все равно выходит, что этот парень чересчур ловок. Он прирожденный сыщик.
— Ладно, — Хлопков отложил калькулятор в сторону. — Теперь о работе на понедельник. Судя по накладным, Губенко прибудет за товаром именно в понедельник. С утра бери Хелен и снимайте на видеокамеру все: маршрут Губенко от дома до фабрики, грузовую машину, ворота, охранника и обратный путь. Я все же думаю, что они повезут лекарство на ферму.
— Погоди, Алекс. Ты перебил меня на бриллианте в три карата. Он был моей путеводной звездой. Она вела меня от дома Вениамина до фабрики «Здоровье и долголетие». Из административного здания фабрики вышел розоволикий потливый мужлан с кейсом и коротко побеседовал с Губенко в его машине. Вениамин что-то передал ему, какой-то пакет. Со мной была профессиональная камера и двенадцатикратный объектив. Я сделал несколько снимков с расстояния семидесяти метров. Я еще сегодня успею проявить пленку и подвергнуть ее цифровому усилению. Думаю, фотографии получатся отменные.
— О каком мужлане ты сказал? — настороженно спросил Хлопков.
— Шишка на предприятии, — ответил сыщик. — Начальник одного из производственных отделов. Зовут его Никита Павлюк. Охранник у ворот оказался немногословным.
— Надеюсь, ты был не очень назойлив и не вызвал у него подозрения?
— Посмотри на меня, Алекс, разве я могу вызвать подозрение?
Хлопков посмотрел на Малыша и сказал «нет».
— Но этот мужлан испортил всю нашу стройную систему, — проговорил Хлопков, качая головой. — Она усложняется. Связь Губенко — «Здоровье и долголетие» существует. Я имею в виду связь криминальную. Интересно, что было в том пакете — деньги?
Малыш покачал головой: не знаю.
Глава седьмая
Хлопков в понедельник 5 июня обкусал все ногти, пока дождался известий от Малыша и Елены Козиной. Они с утра отправились вести Вениамина Губенко, и вот три часа дня. Они отсутствуют уже шесть часов.
«Что с ними могло случиться?» — думал детектив, не находя себе места.
Мельник, видимо, тоже переживает, звонил два раза. Светлана Турчина прибегала раз десять.
Наконец в половине четвертого раздался телефонный звонок, и Хлопков услышал в трубке голос своего детектива.
— Алекс? Это я, Валентин. Я звоню из Москвы.
Хлопков выругался.
— А почему не из Магадана? Что случилось?
— Они не заезжали на ферму, — сообщил сыщик.
— Как не заезжали? — Хлопков напрягся. — О ком ты говоришь, Валя?
— О грузовике с глюкозой, о Губенко.
— А ну-ка, рассказывай, — потребовал директор.
