– А?.. Ничего, я думаю.
– Думай быстрее, Вася, у меня нет времени. – Валентина сняла телефонную трубку, палец держала на клавише, готовая отпустить ее и набрать номер.
– Скажешь, где ты держишь Максима?
– Скажу. Только после встречи с Курлычкиным. А то ты, думая, что спасаешь меня, привезешь Макса родному папочке. Вот тогда мне точно несдобровать. Пока Максим сидит в погребе, я в относительной безопасности. Так что ты решил? – повторила она. – Поможешь?
Не глядя на женщину, Маргелов отрицательно покачал головой.
Ширяева, не мешкая ни секунды, положила трубку на место.
Следователь успел подумать, как же ему полегчало. Даже ощутил легкую испарину на лбу. Но удивился: как-то подозрительно быстро сдалась Валентина.
Удивление быстро сменилось подозрением.
Отвечая на его немой вопрос, Ширяева ответила:
– Я не дам этому сукину сыну времени для передышки. Я позвоню ему из вестибюля его же офиса. Я буду долбить его, пока он не сдохнет.
Не глядя на следователя, Валентина вышла из кабинета. Маргелов едва переборол желание кинуться вслед, чтобы вернуть ей оружие.
49
– Могу я услышать голос Курлычкина?
Секретарь Станислава Сергеевича недовольно поморщилась, подумав, что воспитанных людей становится все меньше: звонившая даже не поздоровалась. Хотя звонит не в баню, а в солидную организацию. В основном абоненты, выходившие на связь с приемной Станислава Сергеевича, как и положено, представлялись.
– Здравствуйте, – секретарь постаралась, чтобы ее голос прозвучал вежливо. – Разрешите узнать, кто его спрашивает.
– Из Октябрьского народного суда.
Просто из суда. Некто без имени, отчества и фамилии. Бордель какой-то.
– Извините, вы можете конкретнее...
Ширяева перебила секретаршу на полуслове, в свою очередь подумав, что эта представительская волокита выглядит довольно смешно: упырь, переодетый в цивильный костюм, играет на глазах всего города в делового человека. Однако справедливо рассудила, что девочка, сидящая на телефоне, тут ни при чем. От этого резкий вначале голос Валентины смягчился:
– Передайте ему... что с ним желает поговорить судья. Этого достаточно.
– Подождите, пожалуйста, я узнаю, на месте ли Станислав Сергеевич.
Почти сразу в трубке раздался сочный баритон:
– Да.
– Здорово, подонок! – услышал Курлычкин. – Не боишься, что тебя подслушивает секретарша?
– А ты не боишься? – Хозяин кабинета заиграл желваками. Ему захотелось взять в руки гранатомет и одним прикосновением к 'спусковому крючку решить проблему под названием «судья из Октябрьского народного суда».
– Я? – спросила Валентина и рассмеялась. – Мне бояться нечего.
– Где Максим?
– В надежном месте твое сокровище.
– Что ты хочешь?
– Аудиенции.
– Чего? – Курлычкин не верил своим ушам: неужели эта Фемида решится на встречу? Так... что она еще задумала? Судя по всему, у нее солидная карта, она играет уверенно – причем уже давно, а сейчас, по-видимому, настал черед крупного козыря. И не дай бог, если он у нее в рукаве.
– Что, незнакомое слово? – осведомилась судья, слушая тишину в трубке. – Выскажусь проще: разговор тет-а-тет. Тоже непонятно? Тогда последняя попытка: я забиваю «стрелку». Алло, подонок! Ты меня слышишь?
Курлычкин пропустил оскорбление мимо ушей.
– Я согласен на встречу. Куда мне подъехать?
– Все-таки ты ничего не понял... Это я прошу у тебя аудиенции, кретин, а не ты у меня. Я – понимаешь? Скажи девочке на связи, чтобы сварила кофе. И пусть поторопится – я уже иду.
Прошла всего минута, одна коротенькая минута, Курлычкин не успел собраться с мыслями и отдать соответствующие распоряжения, а охранник второго этажа уже докладывал по сотовому, что к нему пришла женщина – имени своего не называет, но утверждает, что ей назначено.
– Пропусти ее, – распорядился Станислав Сергеевич.
Он все еще думал: сейчас откроется дверь, и в комнату войдет женщина, которой он действительно назначил встречу, но забыл об этом. Однако в кабинет, любезно улыбнувшись секретарю, вошла именно Ширяева: существенно изменившаяся, с повелительным и в то же время ироничным взглядом, в элегантном платье и модных босоножках на высоком каблуке; тонкий кожаный поясок на талии гармонировал с сумочкой-кейсом.
Это была та самая строптивая судья и в то же время не вполне она.
Ширяева непринужденно села на офисный стул, открыла сумку и выложила на стол видеокассету.
– Это либо пролог к нашему разговору, либо эпилог – решать тебе.
– Ты забыла добавить – подонок. Или ты только по телефону храбрая?
– Да нет, мразь, я уже ничего не боюсь. Ты просмотри кассету, времени остается все меньше и меньше. Правда, в ней нет ничего особенного, просто очередное доказательство, что твой сын пока еще жив.
– Сейчас я попробую угадать, – на американский манер выразился Курлычкин. – Ты предложишь на выбор два варианта...
– Почему два? – возразила Ширяева. – Я предоставлю тебе три варианта. Первый: ты получаешь свое сокровище живым и невредимым. Второй: у тебя появится возможность похоронить сына в открытом гробу. И третий – в закрытом. Я приобрела в магазине крупную партию кухонных универсальных терок – затупится одна, мой человек воспользуется следующей. И приступит он к делу ровно через два часа. Это очень жестокий человек, я заплатила ему крупную сумму. И будь уверен, он отработает все до последней копейки.
Чуть помедлив, Курлычкин вставил кассету в деку магнитофона и включил воспроизведение. После показательного выступления толстого маляра в упражнениях со скакалкой он не надеялся получить очередной видеосюжет, но ошибся.
– Ты блефуешь, – наконец сказал он, когда запись окончилась.
– А ты задержи меня на пару часов, и поймешь, насколько глубоко ошибался. – Ширяева покачала головой: – И как ты до сих пор ходишь в лидерах, не пойму. Тебе бы следовало спросить: чего я хочу.
– Ну? – выдавил из себя Курлычкин, еле сдерживая себя.
– Это вопрос?
– Будешь строить из себя героиню, тобой займутся немедленно.
– Ладно, считай, что я смертельно напугана... Я хочу совсем немногого. Ты выдаешь мне подонков, убивших девочку, и получаешь назад свое чадо.
– Я передам. Они охотно встретятся с тобой. Определим место встречи? – Курлычкин нервно хохотнул.
– В любом месте, которое ты укажешь, – охотно согласилась судья. – Но желательно, чтобы они были в мусорном контейнере и завернутые в полиэтилен. Если ты откажешься, то уже я в свою очередь
