человек ГРУ, – хотя сейчас Сергей очень и очень сомневался в этом, – либо о его деятельности услышат от Столярова впервые. Ни то ни другое на время существенно не повлияет. “Плохо, если меня вначале отдадут в разработку какому-нибудь оперативнику”, – подумал Марк.
– Сергей Максимович? – Рядом с ним остановился симпатичный молодой человек с приятной улыбкой на лице.
Все дальнейшее – вплоть до входа в приемную Ленца – заняло не более двадцати минут. Сергей даже не успел толком вдохнуть полузабытую атмосферу Аквариума.
Вскоре по селекторной связи в приемной прозвучал неестественно громкий и резкий голос Спрута, как за глаза звали начальника ГРУ: “Давайте его ко мне”.
Двойные двери, ведущие в кабинет Ленца, в воображении Марковцева походили на шлюзовые. Сейчас в коротком тамбуре уравновесится давление, и он попадет в главную камеру Аквариума.
...Прежде чем ответить на приветствие Марка, генерал-полковник несколько секунд изучал его лицо, часто возвращаясь к глазам и не находя в них и тени робости или страха. Этот человек спокойно выдерживал едва ли не гипнотический взгляд Спрута, что удавалось далеко не каждому.
Марковцев мало чего боялся в этой жизни, однако определенный трепет перед этим всесильным человеком испытывал, но умело прятал свои чувства в глубине глаз.
– Садитесь, – бросил Ленц, так и не ответив на приветствие гостя. – Коротко расскажите о себе.
Сергей принял удобное положение, по привычке положив ногу на ногу. Вопрос генерала он предвидел и подготовил довольно рискованный ответ.
– Меня зовут Сергей Максимович Марковцев. Родился 17 января 1959 года. Последняя должность – командир отряда специального назначения “Ариадна”. Вскоре после того как я оставил службу в звании подполковника и получил приход в Свято-Петровом монастыре, был арестован по обвинению в организации преступного сообщества и терроризме. Спустя год был осужден на двенадцать лет строгого режима. Бежал. В данное время являюсь секретным агентом военной контрразведки ФСБ. Холост. Козерог.
– Если вы закончили валять дурака, приступайте к делу.
– Дело заключается в следующем, – сменив тон, продолжил Марковцев. – Пару часов назад к вам попала часть секретных сведений о диверсионной школе Рустэма Давлатова. Полагаю, что об этой базе вы хорошо осведомлены, однако вряд ли догадывались, что двадцатого декабря на ней состоится своеобразный съезд боевиков. ФСБ разработала план по уничтожению базы, привлекая к работе уже известный вам со слов Андрея Столярова расчет старшего лейтенанта Заплетина, который последние десять месяцев работал на Индуса-Давлатова в качестве проводников. Но военная контрразведка не является по сути военной организацией, потому что ею руководят или курируют политики в чистом виде. Я обратился к вам потому, что в первую очередь ГРУ – военная организация. Как и ФСБ, вам нужны успехи и не нужны провалы. В этом деле вы не ведете закулисной борьбы, и даже если бы захотели, то не уложитесь в сроки. Кроме того, вы не втянуты в интриги и можете воспользоваться благоприятной ситуацией.
– Продолжайте. Вы очень складно рассуждаете, – Спрут снизошел до комплимента, продолжая внимательно изучать собеседника.
– Вы можете воспользоваться благоприятной ситуацией, а я – подкинуть неплохую идею, – предложил Сергей. – На досуге я думал о лаврах, которые не дают покоя ФСБ. Там хотят примерить на себя венок, но боятся, что тот окажется из еловых веток. Пойдем от обратного, на что рассчитывала ФСБ, – это продавшиеся чеченскому полевому командиру разведчики ГРУ. А что, если они получили приказ вышестоящего начальства войти в доверие к Давлатову?
– Хм... – Ленц на некоторое время задумался. – Мысль неплохая, – похвалил он. – Дальше.
– А дальше вы забираете все лавры. Вашим разведчикам было предложено провести Давлатова через азербайджанскую границу, а там, в диверсионном центре, сборище бандитских главарей, так называемый Аль-Канун. Диверсантов могли разоблачить на месте, и они уничтожили базу, поскольку деваться им было некуда. Ведь ГРУ не страдает политкорректностью, правда?
На черством лице Спрута промелькнула едва приметная улыбка.
– Вы сказали Столярову, что встаете во главе диверсионной группы. Это на самом деле так? – поинтересовался Ленц.
– На самом деле, – подтвердил Марковцев.
– Вам предложили большие деньги?
– Знаете, товарищ генерал...
– Называйте меня по имени-отчеству.
– Хорошо, Игорь Александрович. Так вот, когда-то я работал за большие деньги. Сейчас я беднее церковной мыши. А деньги – ерунда, для меня главное – не опускаться до общепринятого.
– Похвально: Расскажите поподробнее о себе, – попросил Ленц, – только в другом ключе: без “убойных” статей, козерогов и прочей бредятины.
Начальника Разведывательного управления не интересовала полная автобиография Марковцева. Генерал умел слушать и думать одновременно. Сейчас Ленц анализировал полученную информацию. Он понимал, что времени у него мало, его не хватает даже на то, чтобы подкорректировать план, разработанный в профильном отделе военной контрразведки. Скорее всего, единственный вариант – подыграть Марковцеву.
Отменять операцию смысла нет. Не стоит и доукомплектовать отряд Марковцева, поскольку диверсанты справятся и такими силами. Генерал мог бы послать к базе бесшумные вертолеты, чтобы подобрать остатки расчета, но это сделает акцию не случайной – а на этом и базировался план Марковцева.
– Погодите, – нахмурился Ленц, когда гость расширил тему, – о Зубахине я вас не спрашивал.
– Это больной вопрос, я не могу не говорить о нем. Если честно, я думал, что генерал – ваш человек и действует не от своего имени. Что войну намеренно затягивают сами военные, Генштаб.
Сразу стало заметно, что хозяина кабинета эти слова задели. Он поднялся из-за стола, прошел к окну, потом так же молча вернулся на место.
– Хотите откровенного разговора? – хмуро спросил Ленц.
Марк пожал плечами и не ответил. Руководитель ГРУ давно не видел такого неприемлемого для себя жеста. Но вместо того, чтобы по обыкновению взорваться, Спрут даже не удивился.
– Не пожалеете, что услышите слишком много? – поинтересовался Ленц.
– О-о, – протянул Сергей, слегка улыбаясь, – я столько знаю, что мне одной пули мало.
– Вы интересный собеседник, главное – смелый. Давненько я не говорил с таким человеком. Пересядем на диван, – предложил Ленц. – Пьете коньяк?
В груди Марка все трепетало. Он не верил своим глазам: шеф лучшей разведки в мире (хотя некоторые специалисты отдают пальму первенства израильскому “Моссаду”) лично сервирует стол – ставит рюмки, открывает коньяк, режет лимон и предлагает выпить с ним. Такой чести удостаивались единицы. И все это говорило о том, как болезненно воспринимает Спрут свалившуюся на него проблему.
Правда, они не чокнулись, просто поприветствовали друг друга поднятыми рюмками.
– Значит, ты уверен, что войну затягивают сами военные? – продолжил начатую тему генерал, пососав корочку лимона и бросив ее на посеребренный поднос. – Если бы мне не приказывали рулевые, я бы давно закончил эту войну! Мне мешают менты, ФСБ, прочие службы. Сто десять силовых подразделений, и каждая со своей агентурной сетью. Этого чеченца не трогай, он агент МВД. Этого не тронь – он агент ФСБ. К этому не прикасайся, он помогает УБОПу выявлять наркодельцов. Этот трудится на контору на транспорте, этот на водном транспорте, другой на воздушном. Этот – человек администрации Чечни, мэра Грозного, Веденского района. Все чеченцы, за исключением одних только полевых командиров, агенты российских спецслужб. Хрен кого проверишь.
Ленц поменял положение ног и продолжил:
– И непонятно, кто же на деле руководит антитеррористической операцией. Министр обороны? Что, думаешь, он может приказать Рушайло? Или Патрушеву? Каждый из них – начальник своего ведомства, каждый не хочет подчиняться. Чеченское одеяло здоровенное, и его тянут на себя сотни рук. Если бы операцию доверили одному ведомству – моему, давно бы все закончилось. Я бы прошел по Чечне быстро,
