отмечало взрывы и автоматные очереди. Особого ума не требовалось, чтобы догадаться, с каких именно объектов начнут свой рейд русские, – это четыре казармы, где обычно сосредоточено до двухсот – двухсот сорока бойцов. Затем, не выходя из-за прикрытия длинного и широкого здания столовой, они выдвинутся к пятому лагерю.
39-летний Джафаль Мустафа, воевавший в Афганистане, Абхазии, Чечне, руководил своими людьми грамотно. Не мешкая ни секунды, он вывел бойцов с территории лагеря, чтобы взять под контроль очень важный для русских десантников объект – огромное строение столовой, к которой примыкали еще и пекарня, и каменное здание котельной. Кроме автоматов, боевики вооружились парой гранатометов.
70
В руках автомат, ноздри раздирает запах пороха, уши закладывает резкий звук разорвавшихся гранат, глаза не успевают моргать от стрекота автоматных очередей и свистящих над головой пуль. Сергей Марковцев ведет бой, чувствуя локоть товарищей. В самом радужном сне ему не могло привидеться такое. Он давно похоронил карьеру военного, в той же могиле полегло слово “товарищ”. Мгновения стремительного падения вниз головой и первые короткие минуты боя стоили целой жизни.
Сергей поменял магазин и умело, в разножку, смещался ближе к группе лейтенанта Скумбатова. Он и Муха были в роли ведущих, Удав и Рубильник пятились, озирая дело рук своих – подорванные казармы.
Штаб. Едва ли не главная цель диверсантов. Сейчас там может происходить все, что угодно. Высокие гости наверняка покинули убежище через окна на противоположной стороне. Им видна работа групп Марковцева и Скумбатова, а труды Подковы, Македонского и Аса не позволял увидеть клуб, приспособленный под мечеть. Но грозные красно-черные облака огня и дыма, поднимавшиеся над святилищем, говорили сами за себя. Они не намного заслоняли собой пламя горевшего “Ахмед-лагеря”, уничтоженного командой Подкидыша.
Штаб должен быть взорван, это не зависит от того, остался в нем кто или нет. Злодей уже чуть поотстал, распарывая рюкзак Скумбатова сверху и доставая очередную мину. Моряк освободился от опасного груза в первые секунды нападения и работал налегке. Ситуация пока складывалась в пользу нападающих. Уцелевшие боевики, мало что понимающие, в панике отступали, просто бежали. Но бежали в одну сторону, где их силы могут и должны сконцентрироваться.
Самая плохая позиция у “поросят”, еще раз подумал Один-Ноль, опускаясь на колени и выглядывая из-за кирпичной стены чайханы. Им мог достаться этот сравнительно легкий участок, если бы самолет летел противоположным курсом. А прыгают со сверхмалой строго по ранжиру: самый тяжелый десантник впереди и дальше по убывающей, это неизменное правило.
– Пошли, пошли, пошли! – Лейтенант рванул из-за угла, стреляя по окнам штаба. Ему вторил автомат Моряка, чей тельник виднелся из-за разгрузки и распахнутой куртки. Моряк сбросил вязаную шапку при приземлении. У Злодея головной убор сорвало воздушным напором, и оба бойца с наголо бритыми головами выглядели устрашающе. Одноглазый командир абордажной команды дополнял картину пиратского нападения.
В двадцати метрах от правого угла штаба – бывший офицерский туалет на две персоны. Как и казармы, деревянный. Один-Ноль сорвал чеку и на ходу швырнул в него гранату.
– Пригнись!
Злодей ползком проделал оставшийся до крыльца штаба путь и на верхней, четвертой ступеньке установил мину. В отличие от Скутера, Коля Чернов считал вслух, чтобы слышно было товарищам, прикрывавшим его огнем из “вихрей”.
– Десять... Семь...
Он отступал по ходу, лицом вперед, и стрелял, стрелял в облака дыма горевшего “Масуд-лагеря” и по “колючке”, откуда огрызался одинокий автоматчик.
Ни секунды передышки, ни секунды без выстрела. Дожимать и еще раз дожимать. Показать, доказать, что российским диверсантам по плечу любая задача.
– Четыре... Две...
Сейчас рванет. На месте штаба останется груда горящих развалин, попрет дым, разносимый западным ветром.
– Залп! – по-артиллерийски выкрикнул Чернов, плечом вперед бросаясь на землю.
Один-Ноль и Моряк упали рядом.
Странно было видеть разрушительное действие “иерихона”. Фасад здания беззвучно задрожал на мгновение, затем раздался оглушительный взрыв, давая дорогу самой ударной волне, которая словно торкалась мгновением раньше в крепкие стены, а теперь сгущала вокруг воздух, ломала перекрытия и превращала в пыль камни. Позади, примерно в двадцати метрах от мины, произошло завихрение, как при выстреле из гранатомета, только в несколько раз мощнее, с образованием десятка небольших смерчей.
– Пошли, пошли! – Скумбатов первым из тройки оказался на ногах, уводя своих бойцов из опасного сектора.
Пятьдесят метров по прямой – и впереди обозначилась группа Марковцева. Разведчики не так далеко ушли, передвигаясь все медленнее и все чаще пригибаясь. Скоро наступит момент, когда оставшиеся в живых боевики займут выгодную позицию у одного из трех складов – это самые благоприятные для них точки, или же запрут себя на территории “Джафаль-лагеря”, к которому сейчас направлялись группы Найденова и Филонова – Подковы. Но нет, подумал Скумбатов, если среди наемников остался толковый командир, он постарается сосредоточить бойцов в месте, где можно маневрировать, а не ждать очередной “волны”, когда под прикрытием десятка стволов три разведчика смогут приблизиться к строениям комендантской роты и установить сразу шесть мин.
Эту тему, вернее, тактику, которую предполагалось навязать боевикам, они не раз и не два обсуждали во время коротких привалов и в те свободные часы, когда уже были уложены парашюты и подогнаны ремни автоматов.
Марковцев отчетливо видел перед собой отставшую группу боевиков, находившуюся на расстоянии сорока-пятидесяти метров от него и в двадцати от покосившихся щитов полосы препятствий. Человек пятнадцать, не больше. Среди них выделялись, пять-шесть человек, бежавших в хвосте беспорядочной толпы. В отличие от одетых в камуфляж боевиков, на этих были пуховики и кожаные куртки.
– Накроем их, ребята. Что-то резво они взяли.
Четверка Марковцева залегла на открытом пространстве сразу за клубом и прицельным и плотным огнем из “АС” бронебойными пулями проредила отступающую колонну.
Сорок метров для опытного стрелка – небольшое расстояние, и в повороте головы коренастого человека, одетого в кожаную куртку, мелькнуло что-то знакомое. Как и во всем облике: короткие ноги, бочкообразное туловище. Кое-что подсказало и его поведение под огнем: видимо, легко раненный, он не упал на землю, как требовали того элементарные правила безопасности, а стоял на месте, ожидая привычной помощи.
Этот человек не был воином. Но считал себя настоящим мужчиной, способным умереть достойно.
Сузив зрачки, Сергей дал по Вахе Бараеву три быстрые короткие очереди.
Не так представлял себе подполковник смерть бывшего партнера, но умер Бараев не героем, а позорно убегая. Бронебойные пули прошили ему ноги, а когда он рухнул на колени, голову его разнесло на куски.
Вставая, Марк бросил взгляд на открывшуюся перед ним панораму. Вдалеке низкие строения комендантской роты, слева приземистое здание столовой – тоже не близко, в длину стадиона. Смещаясь к столовой, группы Подкидыша и Подковы почти соединились, но бойцы идут не слитно, уже на расстоянии десятка метров друг от друга. Закончилась пора, когда атаковать можно было плечом к плечу, теперь наступала вторая фаза операции, названная Марковцевым Адом с большой буквы.
