поступают правильно. Он открыл глаза. Светка, присев на корточки, тащила с Реца майку.
— Дай-ка я, — сказал Димка, поднимаясь на ноги, — ты подлечись. Тоже, наверное, не помешает.
Светка отошла, зашуршала бумагой, распаковывая шприц. Димка снял с Реца ботинки, расстегнул ремень брюк.
— Как ты думаешь, он не рассердится, увидев, что голый? — спросил он.
— Он ведь тоже медик, — рассудительно сказала Светка, — так что, я думаю, проблем не будет.
— И то верно, — согласился Димка, — посмотри, что это с ним, — он указал на чудовищно распухшую, посиневшую мошонку.
Светка взглянула через его плечо.
— Фу, гадость какая. Наверное, подцепил что-то.
Покончив с одеждой, Дмитрий взвалил Реца в кресло, пристегнул ремнями руки и голову. Подошла Светка, придерживая ватку на сгибе локтя.
— Поставь сразу кляп, — сказала она.
— Думаешь, надо?
— Ты же помнишь мою реакцию.
Димка улыбнулся.
— Да, реагировала ты бурно, — он чмокнул ее в уголок губ. — Но ведь
сейчас ты не жалеешь?
— Нет, — шепнула она, наклонив к себе его голову, — нисколько.
Он почувствовал ее горячее дыхание, острые зубки слегка куснули его за ухо.
— Подожди.
Он вставил Рецу кляп, затем повернулся к ней и привлек к себе.
Они любили друг друга, не обращая внимания на боль. Прошитые золотом выпуклые шрамы на обнаженных телах сплетались, в кровь царапая едва зажившие розовые рубцы инсталляций. Затуманивающее разум желание заставляло причинять страдания партнеру, чтобы тут же гасить боль поцелуями, собирать губами кровь с трепещущего тела и вновь сжимать его в судорожных объятиях.
Сквозь шум струящейся воды Волохову послышался стук в дверь ванной комнаты. Как обычно перед сном, он решил принять душ.
— Что такое, — крикнул он, отдернув занавеску.
— Павел, — Иван приоткрыл в ванную дверь, но заглянуть постеснялся, — у вас
телефон звонит.
— Ну, так возьми и ответь.
— Хорошо.
— Кого там на ночь глядя… — проворчал Волохов, выключая воду.
Быстро растеревшись махровым полотенцем, он вышел из ванной.
— Ну, что?
— Я не понял, — сказал недоуменно Иван.
Он стоял посреди комнаты, растерянно глядя на зажатую в руке трубку. Волохов взял телефон и послушал короткие гудки.
— Уже отключились. Что хоть сказали-то?
— Кто-то кашлял, а может, смеялся, — пожал плечами Иван, — я разобрал
только, что это какой-то Витек.
— Витек? Ты не перепутал?
— Нет.
— Откуда он мог звонить? — пробормотал Волохов. — Ладно, давай спать.
Завтра разберемся.
Трубка у него в руке запищала, он быстро поднес ее к уху.
— Да?
— Паша…
Голос был такой хриплый и слабый, что Волохов не сразу узнал.
— Виктор, ты?
— Я, Паша, я. Слушай, тут один человек приходил. Тебя искал. Хитрый
такой, нехороший человек. Злой.
— Так, приходил человек — и что?
— Велел тебе кое-что передать. Позвонить велел. Трубу оставил, — Витек
снова мучительно закашлялся.
— Виктор, ты на старом месте? — крикнул Волохов. — Я сейчас буду. Я
быстро.
— Ладно, только что-то плохо мне.
— Я быстро, Витек. Иван, одевайся. Фонарь возьми.
Иван быстро натянул джинсы и майку, сунул ноги в кроссовки. Волохов уже стоял у двери, нетерпеливо на него поглядывая.
— Давай, давай, Ваня.
Они быстро спустились по лестнице, и Волохов бегом бросился вдоль дома и через мост над депо к железнодорожной линии. Иван едва успевал за ним. Перебежав мост, они припустили направо вдоль шпал по еле заметной тропинке. Иван стал отставать. Впереди замаячил бетонный забор, за ним темнел лес. Волохов с разбегу взлетел на забор и протянул Ивану руку.
— Быстрее.
Буквально перекинув мальчишку через бетонную ограду, он устремился прямо через лес, проламываясь сквозь кустарник. Иван задыхался, ветви били по лицу, цеплялись за одежду. Он включил фонарь. Яркий луч заметался, освещая стену деревьев, среди которых мелькала спина Волохова. Он удалялся с каждым шагом. Заметив направление, в котором он двигался, Иван сбавил темп. Все равно так быстро бежать он не мог.
Волохов выбежал на поляну. Возле тлеющего костра, головой на объемистом пластиковом пакете, лежал Витек. Недалеко, укрытая до подбородка курткой, лежала Люси. Проходя мимо, Волохов взглянул на нее. Мертвые глаза Люськи смотрели в темное вечернее небо.
Волохов присел над Витьком на корточки.
— Виктор, — он потряс лежащего на спине Витька за плечо, — ты как?
— Паша… пришел.
— Кто здесь был?
— Не знаю. Сказал, что ищет тебя. Бледный такой, черная бородка, лицо, будто из пластилина, мягкое. Велел адрес тебе передать, — Витек разжал кулак, — вот, я записал, чтобы не забыть. Я знаю, где это. На Верхней Масловке, чуть не доходя дома, где художники всякие жили. Слева пятиэтажки. В одной из них.
Витек закашлялся, на губах показалась кровь.
— Он нас водкой угощал. Я бы не стал, да Люська жадная на халяву. Давай да давай.
Волохов оглядевшись увидел две пустые бутылки. Взяв одну, он понюхал горлышко и сразу вспомнил гнилой вкус во рту после схватки на Тверском бульваре.
Подошел Иван и встал чуть сзади, тяжело дыша.
Витек зашевелился, пощупал пакет под головой и удовлетворенно вздохнул.
— Костюм мой джинсовый. Люська, зараза, пропить хотела. Вот, теперь, спать на нем приходится. Она-то уже спит, поди? Все ж таки литр мы съели. И без закуски.
— Спит она, Виктор, спит.
Волохов взял его руку и ощутил судорожное пожатие.
— А телефон он мне оставил. Где-то здесь лежит. Завтра домой пойду, хватит, погулял, — он опять мучительно закашлялся, — что-то я вижу плохо, Паша.
— Ничего, ничего, все нормально.
