пейзажа музея. Очередная группа туристов, гомоня и щелкая фотоаппаратами, вывалилась из огромного автобуса и устремилась к воротам. Мужчина лет сорока в бежевой куртке и голубых джинсах задержался перед воротами дольше других. Пропустив группу вперед, он внимательно оглядел стоянку автобусов и направился к джипу. Навстречу ему вышел водитель. Мужчина сказал ему несколько слов, и водитель отворил перед ним заднюю дверцу.
В салоне царил полумрак. На заднем сиденье, откинувшись на мягкие подушки, сидел старик в черной рясе. Седые волосы волной падали ему на плечи, возле него одним концом на сиденье, другим на полу лежал деревянный посох. Дерево было темное и гладкое, словно отполированное не одним десятком рук пилигримов. Резкие морщины пробороздили лицо старика, но выцветшие от возраста глаза уверенно и спокойно глядели из-под седых бровей. Скупым жестом он указал на место напротив себя. Подождав, пока вошедший устроится, он спросил так тихо, что, казалось, вести разговор стоит ему больших усилий.
— Я согласился встретиться с вами, потому, что об этом попросили мои добрые друзья. Надеюсь, дело действительно важное.
Мужчина кивнул.
— Да, конечно. Можем ли мы поговорить без свидетелей, — он немного повернулся, оглядываясь на водителя.
— Если вас это беспокоит, — старик нажал кнопку в подлокотнике, и толстое звуконепроницаемое стекло отгородило водителя от пассажиров.
— Благодарю вас, святой отец.
— Пустое, — старик вяло махнул ладонью, не поднимая ее с колен, — вы ведь иностранец?
— Да.
— Неплохо говорите по-русски.
— Почти так же хорошо, как вы по-итальянски.
Старик некоторое время молчал, разглядывая мужчину. Рука его легла на головку посоха, поглаживая дерево.
— Вы мирянин или священнослужитель?
— У меня церковный сан кардинала.
— Вот как, — казалось, старик ничуть не удивился, только глаза его немного сузились, внимательно разглядывая гостя. — Ваше имя?
Мужчина наклонился вперед и прошептал несколько слов.
Старик прикрыл глаза, будто вспоминая что-то.
— Вашего имени нет в списке кардинальской коллегии, — сказал он после продолжительного молчания.
— У вас прекрасная память, господин игумен, ведь в списке коллегии больше ста имен. Да, вы правы, моего имени там нет. Я назначен секретным решением Папы, in petto in petto — в груди(итал.).
— Должно быть, для этого были основания. Хорошо, — старик подумал немного, — Скажите, кто строил колоннаду на площади святого Петра?
— Строил Бернини. Двести восемьдесят колонн.
— На каком этаже личные покои Папы?
— На третьем, в девятнадцати комнатах.
Старик согласно покивал головой.
— Да, похоже, в Ватикане вы бывали. Что-нибудь, кроме слов, может доказать вашу правдивость?
Мужчина снял с пальца перстень с камнем и передал собеседнику.
Старик открыл ящичек в подлокотнике сиденья, достал сильную лупу и, включив в салоне свет, поднес перстень к лампе.
— Прекрасный алмаз, — сказал он, разглядывая камень через увеличительное стекло, — прекрасный.
— Кардинальское кольцо может быть украшено только сапфиром, и это сапфир. Я прошел проверку?
— Когда Кароль Войтыла Архиепископ Краковский Кароль Войтыла, стал папой Иоанном Павлом II.получил герб, который с внутренней стороны этого кольца?
— Еще в Польше, когда был Краковским архиепископом.
Старик вернул кольцо владельцу.
— Ладно, будем считать, с этим покончено. Впрочем, эти сведения общедоступны, но, положим, я вам верю. И что же угодно тайному кардиналу Папы от настоятеля православного монастыря?
Мужчина надел кольцо, подышал на него и протер платком. Глаза его скользнули по посоху.
— Я здесь не как представитель Его Святейшества. Скажем так: это моя частная инициатива, — он подождал вопроса, но старик безучастно молчал. — Вы, конечно, в курсе, что в Ватикане существует оппозиция?
— Вполне возможно.
Мужчина досадливо крякнул и провел рукой по густым черным волосам с едва заметными прядями седины.
— Я говорю откровенно, и мне хотелось бы…
— Ваша откровенность ни к чему меня не обязывает, господин кардинал. Пока. Вы захотели встретиться со мной и, следовательно, должны хотя бы заинтересовать меня. Только тогда вы можете ожидать ответной откровенности. Частичной, конечно.
— Мне совсем не нужна ваша исповедь, господин игумен…
— И на том спасибо.
Было заметно, что мужчина едва сдерживается, чтобы не вспылить. Но постепенно ему удалось подавить свой латинский темперамент, его учащенное дыхание выровнялось, и он нервно улыбнулся.
— Вы правы, конечно. Извините мою горячность, но вопрос очень щекотливый. Я просто расскажу вам о цели моей миссии, а вы решите, достоин я вашего доверия или нет, — он помолчал, обдумывая слова. — Итак, группа кардиналов, состоящих в оппозиции Иоанну-Павлу и разделяющая идеи экуменизма с позиций Ватикана, провела инфильтрацию демона на территорию московской епархии. Цель — вызвать недоверие паствы к православной церкви и отток верующих в лоно католичества.
Мужчина помолчал, ожидая реакции на свои слова.
Старик пожал плечами.
— Такое уже было. В десятом веке, если не ошибаюсь, когда решался вопрос о принятии на Руси новой веры.
— Вы правы, это повторение пройденного. К сожалению, возвращение к старым методам…
— Оставим сожаления, господин кардинал, хотя основания для них есть. Мы были предупреждены о возможности подобной диверсии. Уничтожение демона теперь только вопрос времени. Но все равно, я благодарю вас за хлопоты.
Кардинал помолчал, поджав губы.
— Если у вас все, то позвольте пожелать…
— Нет, не все, господин игумен. Во вчерашней «Оссерваторе Романо» есть краткое сообщение. Позволю себе его привести, — он достал из кармана листок бумаги, — при покушении на одного из членов Верховного Ватиканского трибунала погиб капитан швейцарской гвардии Швейцарская гвардия несет охрану резиденции Папы и собора Святого Петра., — кардинал сложил листок и опять убрал его. — Это официальная версия. По моим сведениям, он был отравлен. Скажите, ваш источник в Ватикане давно был на связи?
Игумен долго сидел неподвижно, поглаживая посох и разглядывая гостя из-под кустистых бровей.
— Чего вы добиваетесь? — наконец спросил он.
— Я хочу помочь искоренить зло, осознанно или по недомыслию причиненное вашему народу. Кучка безумцев, даже если они высшие отцы церкви, не должна осложнить отношения между нашими конфессиями. Воистину сказано: «Папа может дать кардинальскую шапку, но не может дать голову».
— Сказано это по другому поводу, но в данном случае звучит актуально. Боюсь, Климент XIII
