в поисках контрабандистов.
— Возьми пониже, — попросил правый.
— Добро.
Машина пошла на второй круг и пролетела над синим куполом таможенного терминала. Внизу виднелись фигурки людей, одни лежали, другие стояли и смотрели вверх. Майор заприметил офицера в противогазе, придерживавшего рукой свою фуражку и говорившего что-то подбежавшему солдату. Жакиев решил сделать третий заход, чтобы отснять обстановку над соседями-кыргызами, но тут заработала рация:
— Борт семнадцать, это «Старшая сестра», объект обнаружен передвижным постом полиции. Марка и госномер подтвердились в квадрате три-шесть, на большой скорости следует в сторону поселка Курдай.
— Понял, «Старшая сестра», пойду по трассе.
Пилот нажал на кнопку под зеленым экраном монитора, меняя карту местности. Нехорошее предчувствие одолевало майора, а зрелище лежавших на земле людей только дополняло картину. Непонятно было, живы они или умерли, нигде не было видно следов огня или разрушений, если не считать завалившегося на бок КАМАЗа.
Правый пилот выключил видеокамеру и в последний раз бросил взгляд вниз. Он уже не мог заметить фигурку женщины, сидевшей на камне, у самого берега реки.
Зухра спокойно и апатично смотрела на улетавшую машину. Слезы на ее щеках уже высохли, оставив под глазами черные разводы от поплывшей туши для ресниц. Рядом с ней лежала сумка с противогазом. Солдат в зеленой пограничной фуражке уныло и запоздало бродил среди лежавших людей, волоча за собой мешок с противогазами, находил тех, кто находился в сознании и вручал каждому по зеленой матерчатой сумке.
Зухра работала продавщицей в здании терминала и час назад, еще до того, как началась вся эта свистопляска, выскочила на улицу, чтобы купить в магазине «Duty free» бутылочку дорогого французского коньяка. Вечером намечался юбилей у свекра, бывшего директора кордайской средней школы. Ветхий, разбитый двумя инфарктами, почетный пенсионер давно уже ничем не интересовался, кроме рыбной ловли, а о прошлой жизни любил лишь поговаривать: «Сначала пахал под Лениным, потом под Конаевым».
Купив «Хеннеси», продавщица вышла на яркий, залитый солнцем асфальт, когда услышала грохот за стеклянной дверью. Видно, неловкий покупатель уронил что-то хрупкое на пол. Из любопытства, она вернулась в магазин и тут же вздрогнула от неожиданности: прямо перед ней, на полу лежал молодой охранник. Его лицо настолько сильно свело судорогой, что морщины на лбу и на щеках побелели до мраморного блеска. Парень тщетно пытался подняться, нелепо держась за ножку опрокинутого стула, но распростертое тело не сгибалось совершенно, а ступни на ногах с тихим омерзительным хрустом вытягивались в струнку, как у балерины.
— Асет, что с тобой? — услышала Зухра голос кассирши. — Асет, тебе плохо?
Ярко накрашенная девушка вышла из-за стойки и неуверенно направилась к охраннику. Но на полпути остановилась и подняла руку, словно хотела поправить прическу или потрогать свой лоб. Ее лицо при этом обрело какой-то задумчивый вид, как если бы она пыталась вспомнить, где оставила ключи от дома. Через секунду она упала как подкошенная, прямо в середине зала.
Зухра — взрослая, умудренная опытом женщина — глядя на все это, лишь тонко и тоскливо заскулила, совсем как ребенок, потерявший родителей. Она обернулась на шум в дальнем углу, где рухнул на пол еще один человек. Крепко сжав на груди пакет с покупкой, она попятилась к выходу, развернулась и буквально вытолкнула себя наружу.
В лицо жарко пахнуло горячим воздухом, день был в самом разгаре, но что-то изменилось в окружающей обстановке. Что-то разладилось в мире и пошло наперекосяк. Выезжающий из кыргызского погранпоста «КАМАЗ» с бишкекскими номерами едва не сбил пограничника, который проходил дорогу перед ним. Не снижая скорости, он наехал на шлагбаум, смахнул его и резко вильнул влево, разгоняя с мостовой пешеходов. Грузовик удивительно легко вскочил на бортик и полоснул бампером по ограждению, грозясь свалиться в реку.
Зухра сошла со ступенек, глядя, как машина с оглушительным скрежетом рушит чугунную ограду. Этот грохот привел ее в чувство и когда она увидела рядом с собой парня, на груди которого болтался на шнурке сотовый телефон, крикнула ему:
— Позвоните в скорую, здесь людям плохо!
Парень остановился как вкопанный, увлеченный картиной аварии и не обратил внимания на ее крик. Потом зачем-то присел на корточки, как бы готовясь к долгому зрелищу и так вот ничком упал на бок, поджав ноги.
На всем коротком пути от магазина до места работы, люди падали вокруг нее или уже лежали на земле в самых разных позах. На том месте, где остановилась маршрутное такси, чтобы высадить пассажиров перед паспортным контролем, продавщице пришлось перешагивать через целый косяк тел, повалившихся от самой обочины до узкой асфальтированной дорожки. Почему-то в глаза бросалось именно огромное количество народа. В голове мелькнула совершенно посторонняя мысль о том, что когда люди стоят на ногах, они занимают меньше места.
Зухра вбежала на свое рабочее место, но здесь уже все было кончено. На кафельном полу корчилась в беспамятстве какая-то женщина, не выпуская из рук большой кожаной сумки. Рядом, привалившись спиной к стене, сидел мужчина. Лица не видать, он низко склонил голову, а на груди желтым неопрятным пятном расплывалось содержимое его желудка.
— Зухра! — услышала она чей-то резкий голос.
Из-за пульта рентгеновского сканера на нее смотрел Тимур, знакомый оператор из таможенного досмотра. Одно время он усиленно ухаживал за ней, а однажды, когда рядом никого не было, прямо, без обиняков, предложил, ей стать любовницей.
— Подумай, Зуля, мужик я нормальный, здоровый, есть хата, где можно встречаться, — приводил он свои нехитрые доводы. — Рядом ресторан, я там буду еду для нас заказывать, прямо в доме будем пировать, никто не увидит. Приятно проведем время, и ты и я.
Она показала ему тогда от ворот поворот и решила, что если так будет продолжаться и дальше, то уволится. Но Тимур в этом деле имел опыт, он сам отстал от нее, сразу понял, что добыча не по зубам.
— Зухра! — Тимур неуверенно поднялся со стула. — Ты как, нормально?
— Тимур! Позвони куда-нибудь! Скажи своему начальству, тут такое твориться... — пролепетала она и тут же осеклась, видя, как он странно смотрит на нее, поднимаясь из-за стола.
— Позвоню, конечно, позвоню, — Тимур как во сне протянул вперед руки, словно шел в темноте. Он наступил на человека в синей униформе, лежавшего лицом вниз, переступил через него и направился к ней.
— Ты только не убегай, а то нас тут только двое осталось, — пробормотал он и на его лице блеснули капельки пота.
— Тимур, что с тобой? — выдавила из себя Зухра, положив свой пакет на витрину, прямо на присыпанные сахарной пудрой пирожки. И неожиданно для себя заплакала, громко, навзрыд, опустив руки и глядя, как медленно он идет к ней, с раскрасневшимся распаренным лицом, оскалив зубы в плотоядной улыбке. Ее плечи затряслись, из носа на губы потекло что-то соленое.
— Тихо, Зуля, т-сс! — приговаривал Тимур, не глядя под ноги и ступая по лежащим людям. — Тихо, не плачь, моя козочка...
Он остановился перед ней, безвольно плачущей, словно раздумывая, что делать с ней дальше. И тут его упитанное от обильной еды и малоподвижной работы тело вдруг дернулось и неестественно изогнулось в судороге, словно ему внезапно пришла идея станцевать лезгинку. Тимур взмахнул руками, пытаясь восстановить равновесие, но сделал еще хуже и плашмя грохнулся лицом на пол. Зухра услышала гулкий стук падающего на бетонный пол тела. Однажды, когда она выгуливала сына, соседский мальчишка притащил на детскую площадку мертвого котенка, держа его на сломанной веточке. Маленький пушистый комок соскользнул с палочки и упал на асфальт. И был такой же стук, когда черепная коробка бьется обо что-то твердое.
