кое-где молодыми елями и соснами. Налево круто подымалась голая вершина сопки.
— Вот и перевал! — сказал Тимошка. — Вот туды взберемся, — он опять махнул куда-то вверх, — а потом уж все спущаться, до самой реки все спущаться будем.
Он прервал свою утешительную речь и вдруг дал рукой знак к остановке.
Все остановились.
— Яшка, — позвал Тимошка, — смотри! — Он показал на свежие следы лыж, пересекавшие их путь.
— Двое шли, — сказал Яшка, всматриваясь в след, — ишь, по одному следу прошли… Хитрят! Недавно и прошмыгнули. У нас перед носом продрали.
— Кенайцы, черти! — буркнул Тимошка.
— Один кенаец, другой нет! — поправил Яшка.
— Ну да! — усомнился Тимошка.
— Да ты смотри, вво! Вишь? Не кенайский ход — носком колупает. Сзади шел.
— На перевал следы-то, — сказал Тимошка, — поди, там и засели. Нутка сбегай… Поглядай… У тя ноги молодые.
— Волчка возьму, — сказал Яшка, отвязал Волчка и вместе понеслись, — Волчок впереди, Яшка сзади.
Тимошка успокаивал своих спутников.
— Энти не тронут. Энти за нами следят. Их нечего бояться. Вот что на реке будет…
Где-то на горе раздался злобный лай Волчка. Потом слабо брякнул пистолетный выстрел, и лай Волчка вдруг сменился отчаянным визгом.
— Ужли Волчка пристрелили? — тревожно воскликнул Тимошка.
Но визг не умолкал и стал приближаться к путешественникам.
— Подранили, мерзавцы! Пожалуй, пса мне испортили, — беспокоился старик за своего любимца. — Пса жаль. Уж такой пес, цены ему нет!.. Эх!.. Яшка, дурак, не доглядел, я бы не дал!
Через четверть часа прибежал Яшка. Впереди его несся Волчок, тряся головой и повизгивая от боли.
— Жив! — радостно воскликнул старик. — Зацепило только. Волчок, Волчок!.. Псина! — Волчок подбежал и с тихим визгом стал жаться к ноге хозяина. Тот стал осматривать голову Волчка.
— Ишь, ухо зацепили. Еще бы малость и в мозговицу бы попало. Ах ты, сукин ты сын! — ласкал старик визжавшую собаку. — Ну, ладно, будет! Поправишься!
На Яшку Тимошка обрушился, упрекая его в том, что он чуть не сгубил собаку. Яшка оправдывался.
— Они за камнями засели, а Волчок сразу налетел и ну рвать одному кухлянку. Ну, тот и пальнул. Я и подбежать не поспел. Хотел я их пристрелить, да, думаю, дразнить не надо. Потом сосчитаемся.
Тимошка еще раз ругнул Яшку и, переменив тему разговора, обратился ко всем:
— Ну, что же? Как теперь? Напрямки по короткой жарить мимо тех, — он махнул рукой в сторону выстрела, — или в круговую?
— Режь напрямки, — сказал Яшка.
— Напрямки-то — напрямки. А ну, как они по дороге завал сделали? Что мы с байдарами делать-то будем? Да и нас они из-за завалов, как куропаток, перестрелять могут.
Все молчали…
— Ну-тка, Яшка, сбегай-ка еще, поглядай. Тут мигом обернешься. Не больше часа до реки-то! Так и лупи просекой, так прямо и жарь.
— С Волчком разве? — в виде вопроса ответил Яшка.
— Ну, брат, дудки! Волчка я такому дураку, как ты, больше не дам. Хвоста его не понюхаешь. Бери Серого.
Яшка с Серым унеслись в просеку синевшего вдали леса.
— Ежели они завалы устроили — беда, — говорил Тимошка, — потому ходу не будет. Кабы еще байдар с нами не было, а то бросить придется. Ну отдыхайте покедова, братцы. Кормитесь. Место здесь открытое, вольное: вокруг на версту видать, никто не подберется. А я, вот, псов подкормлю.
И он стал кидать собакам вяленую рыбу.
Вернулся Яшка. Рукой махнул и сплюнул.
— Завалили, черти, — сказал он, — деревьев навалили поперек и сидят… как сычи, выглядывают. Десять человек. Я сзаду забежал.
— Ну, да я ж говорил, — сказал Тимошка, — я ихнюю повадку знаю. Ну, значит придется в обход идти, эх!
Пошли в обход. Круто повернули влево и прямо по целине в лес вошли.
— Верстов пять крюку будет, — ворчал Тимошка.
Впереди шли Тимошка, Яшка и Федосеев — дорогу протаптывали. Потом припрягались к саням и тащили. Измучились так, что со всех пар валил, — вспотели и раскраснелись, словно в бане парились.
Один Яшка не унывал, — все шуточки отмачивал.
Наконец обогнули завал и вышли на просеку. Яшка показал кукиш сидевшим сзади в засаде — сидите, мол, дурни, ждите.
— Ну, братцы, теперь навались, — теперь все под гору. Через час и река будет.
Навалились, пошли ходом действительно все под гору. Вскоре стал слышаться какой-то шум, далекий, но постоянный. Вырастал по мере приближения к нему.
— Это еще что? — тревожно спросил Илья.
— Река ревет, — ответил Тимошка. — Тут ее камнями спирает, ну и ревет.
Рев водопада все усиливался.
— Быстро вода бегит по Кускоквиму, — страсть трудно будет выгребать! Только бы до Калмыковского редута добраться! Там уж передохнем, — сказал Тимошка. — Одначе надо и на реку посмотреть, нет ли там чертей энтих. Може и там ждут. Пойду-ка я сам!
Припадая на хромую ногу, старик отправился вперед. Яшка отпустил пару острот по его адресу и занялся своей трубкой, однако время от времени поглядывая в сторону обойденного завала. Вскоре Тимошка вернулся.
— Сидят, черти, ждут! — крикнул он издали. — Сидят, рты развесивши. Я у их ружье свиснул. Смотри, какое важное, — и Тимошка показал Яшке выкраденное ружье.
Яшка с завистью взял ружье и стал разглядывать.
— Как это ты, старая крыса, словчился?
— Сызмальства обучен, — важно ответил старик.
— Пойти, что ли, мне? — сказал задумчиво Яшка.
— Пойди, коль башка дешева, — сказал Тимошка. — А нам опять в обход идти. Надо и этих обойти.
Опять свернули с дороги, пошли лесом налево.
Страничка из Фенимора Купера
Продрались с великим трудом к реке. Теперь водопад ревел с версту ниже. Здесь же река разливалась широко и дробилась протоками между низкими островами.
По совету Тимошки переехали реку и запрятались в чаще кустов.
— Передохнуть надо, — сказал он. — Поработали. Сил больше нет. Пущай теперь нас поищут. Собакам только морды завязать надо, а то брехать будут — нас выдадут.
Собакам перевязали морды, и сейчас же Тимошка, Яшка и Федосеев улеглись и захрапели. Илья, Вадим, Уильдер и Елена заснуть не могли, — переутомились. Елена легла, а мужчины сидели и напряженно смотрели на широкую реку, — на тот берег, от которого они только что отплыли.
— Плывут, вон, — вдруг заговорил Уильдер. Острое зрение моряка помогло ему увидеть
