оазисе Девяти Колодцев, чтобы купить финиковых кирпичей и продать их в Торе.
— Видя, как ты рубишься, я бы никогда не подумал, что ты купец, — улыбнулся Фарук из Касры.
Я улыбнулся в ответ.
— Я собираюсь в скором времени отправиться в оазис Девяти Колодцев, — сказал Фарук из Касры. — Для меня будет большой честью, если ты и твой кайил присоединитесь к моему каравану.
— Буду безмерно рад, — сказал я.
— Я уже купил кайилов, — сказал Фарук из Касры.
— Когда ты выезжаешь?
— На рассвете.
— Мне надо забрать девушку из пеналов Тора. Я догоню тебя в пути.
— Ты так хорошо знаешь пустыню?
— Нет.
— Ахмед будет ждать тебя у южных ворот.
— Я очень это ценю.
Из шатров Фарука из Касры я возвращался в свою лачугу в Торе, расположенную на улице гуртовщиков и погонщиков.
Дела, как мне казалось, продвигались неплохо. По дороге я посмотрю на камень, обнаруженный несколько месяцев назад Ахмедом, сыном Фарука. Оттуда и начнется мой поиск. Определившись по месту, я продолжу путь в оазис Девяти Колодцев, пополню запасы воды, найму проводника, вернусь к камню и двину на восток, в сторону Тахари. Я надеялся, что кочевники и аборигены выведут меня на загадочную стальную башню. Я почти не сомневался, что она действительно существует. Вряд ли она явилась плодом воображения человека, который успел начертать на скале предупреждение и умер. Стальные башни ни разу не упоминались в миражах или бредовых галлюцинациях сошедших с ума в пустыне. Как правило, во всех видениях так или иначе присутствует вода. Более того, у потерявших рассудок людей не остается времени на начертание предостережений. Какая-то сила вела этого человека через пустыню, он хотел рассказать что-то важное. Скорее всего, это был разбойник. Тем не менее не ясно, почему он путешествовал по пустыне пешком. Умирая, он шел в сторону цивилизации, чтобы успеть предупредить о стальной башне. Я не сомневался, что башня существует. С другой стороны, у меня почти не было шансов разыскать ее в бескрайней пустыне. Надо обязательно найти кого-нибудь, кто видел или хотя бы слышал о башне. Конечно, если она находится в стране дюн, далеко от караванных путей и оазисов, маловероятно, чтобы кто-нибудь на нее натолкнулся. Хотя один человек ее точно видел. Тот, чье сожженное солнцем, почерневшее тело нашли возле камня с предупреждением.
На улицах Тора было темно. Местами дорога круто ' забирала вверх, иногда улицы начинали немыслимо петлять, в некоторых местах я едва мог протиснуться между стенами. Временами мне приходилось продвигаться на ощупь. Кое-где у ворот тускло горели светильники.
Мне показалось, что сзади раздались шаги. Я откинул бурнус, вытащил из ножен ятаган и замер.
Ни звука.
Я продолжил свой путь. Ничего не было слышно.
Я оглянулся, но меня обступала лишь непроглядная тьма.
По моим оценкам до дома оставалось не более половины пасанга. Впереди виднелись тускло освещенные факелами открытые ворота. Я остановился.
Мой путь пролегал через небольшой дворик. У ворот мелькнула неясная тень.
Одновременно сзади раздались шаги и движение людей. Их было пятеро. Я резко обернулся и зарубил первых двух, прежде чем они успели сообразить, что происходит. Трое оставшихся попытались взять меня в кольцо. Я отступал в низкой стойке. Надо было любой ценой выманить вперед наступающего по центру. Тогда я смог бы атаковать любого из крайних, не опасаясь, что придется иметь дело с тремя клинками. Но центральный не высовывался, наоборот, выдвигались люди с флангов, что делало мое положение весьма опасным. Атаковать я не мог, ибо тут же попал под удары нескольких ятаганов. Эти парни не были простыми уличными грабителями.
Неожиданно трое замерли, один из них швырнул ятаган на землю, после чего все развернулись и побежали.
Я услышал, как позади меня захлопнулись ворота и со стуком задвинулся засов.
Обернувшись, я не увидел ничего, кроме запертых ворот. Воткнутые в стены факелы едва освещали желтую штукатурку рядом с собой.
С другой стороны ворот раздался душераздирающий крик.
Тогда я еще не знал, сколько человек ждало меня во дворе.
Опустив ятаган, я остановился за закрытыми воротами дворика.
Справа вверху отворилось узкое окошко, и чей-то голос спросил:
— Что здесь происходит?
Зажегся свет и в других окнах. Люди выглядывали наружу. Какая-то женщина, приподняв паранджу, вглядывалась во тьму. Спустя два-три ина на улицу вышли мужчины с факелами и фонарями. С другой стороны ворот доносились голоса и шум. Завизжала женщина. Между створками блеснула полоска света.
— Открывайте! — барабанил по ним человек с моей стороны. Было слышно, как подняли тяжелый засов, затем заскрипели створки на четырехдюймовой втулке. Четверо человек с нашей стороны помогали отворить ворота. Во дворе полукругом стояла толпа. Поднимая факелы, люди смотрели на каменный пол дворика. Я отметил высоту стен и прилегающих крыш и лишь после этого посмотрел туда, куда все.
На камнях лежали одиннадцать растерзанных трупов и части человеческих тел.
— Кто это мог сделать? — прошептал чей-то голос.
Вряд ли хоть одному удалось уйти, подумал я.
Четыре головы были напрочь оторваны; у двоих они держались на каких-то лохмотьях; горло одного человека выглядело так, словно по нему дважды ударили параллельными клинками; расположение ран было мне знакомо. Двое потеряли руки, один человек ногу, у одного из безруких выпотрошили внутренности. Я разглядел на его плече отпечаток челюстей. Мне уже приходилось видеть подобное в Торвальдсленде. У человека без ноги была откушена часть спины, так что сзади виднелось содержимое желудка. Один из безруких тоже был наполовину сжеван, из грудной клетки торчали ребра, не хватало сердца и левого легкого. Одиннадцатого умертвили более или менее аккуратно. На шее виднелось синюшное круговое пятно, как от веревки, а горло было прокушено.
Я снова посмотрел на стены и крыши окружающих дворик домов.
— Кто мог это сделать? — повторил свой вопрос мужчина.
Я вышел со двора. Возле зарубленных мною людей уже собралась толпа.
Я посмотрел на мертвых и спросил:
— Кто-нибудь их знает?
— Да, — отозвался мужчина. — Это Тек и Сауд, люди Зева Махмуда.
— Больше не будут убивать, — бросил кто-то.
— Где я могу поговорить с благородным Зевом Махмудом? — спросил я.
— Он и его люди целыми днями пропадают в кофейне «Шесть цепей».
— Спасибо тебе, горожанин.
Я вытер лезвие ятагана о бурнус одного из убитых и вложил его в ножны.
Подняв голову, я увидел, что в нашу сторону бежит с фонарем маленький водонос, которого я уже несколько раз встречал на улицах города.
— Вы видели? — Лицо его было белее мела, беднягу трясло. Я показал на убитых.
— Знаешь их?
Водонос вгляделся в лица.
— Нет, они не из Тора.
— Не поздно ли разносить воду?
— А я не разношу воду, господин.
