чадре.
Я захохотал и двинул кайила пятками. Из курдаха донесся негодующий вздох.
Алейна была прекрасна, хотя ей еще многому предстояло научиться. Ее до сих пор так и не выпороли. Эту привилегию, если она, конечно, меня не выведет, я предоставлю ее новому хозяину, которому так или иначе придется продать девчонку.
В пустыне живут так называемые песчаные кайилы. Они несколько отличаются от своих южных собратьев. Я предполагаю, хотя точных сведений на этот счет у меня нет, что песчаный кайил — это приспособившийся к жизни в пустыне вид субэкваториального кайила. Оба вида животных — возвышенные, гордые и покладистые создания с длинной шеей и легкой поступью, у них имеется третье веко, представляющее собой прозрачную мембрану. Это приспособление незаменимо в условиях песчаных бурь южного Тахари. Животные обоих видов имеют одинаковые размеры, от двадцати до двадцати двух кистей в холке, и те и другие стремительны и невероятно выносливы. В идеальных условиях кайил может пробежать шестьсот пасангов в день. В стране дюн и зыбучих песков хорошим считается расстояние в пятьдесят пасангов. Должен сказать, что недовольный кайил становится злобным и невыносимым. Окраска у песчаных кайилов варьируется от густо-золотой до черной, в других местах кайилы почти всегда пегие, хотя мне приходилось видеть черных песчаных кайилов. Различия же между животными разных подвидов, как я уже говорил, существуют, причем некоторые из них весьма существенны. Самка песчаного кайила выкармливает своих детенышей молоком. Кайилы относятся к живородящим, причем малыши начинают охотиться спустя несколько часов после рождения. Матери притаскивают свое потомство туда, где идет охота. В пищу идут птицы, мелкие грызуны, песчаные слины, а также некоторые виды табуков. Для песчаных кайилов вскармливание малышей — чрезвычайно важный момент. Молоко кайилов высоко ценится жителями Тахари. Как и молоко верров, оно имеет красноватый цвет и характерный солоноватый привкус, что объясняется высоким содержанием сульфата железа. Еще одно важное различие состоит в том, что песчаные кайилы всеядны, а южные — чистые хищники; оба вида имеют накопительные ткани, при необходимости и те и другие могут по несколько дней обходиться без воды. Южные кайилы делают запасы прямо в желудке и могут по несколько дней жить без мяса. Песчаный кайил, к сожалению, нуждается в постоянном питании, поэтому несколько вьючных животных в караване грузятся исключительно фуражом. Иногда караванных кайилов под присмотром верхового погонщика отпускают поохотиться на табуков. Менее существенное различие заключается в широких лапах песчаных кайилов и перепончатой соединительной ткани между пальцами. Я вернулся на свое место в караване.
В Тахари почти всегда дует ветер. Ветер очень горячий, но кочевники и путешественники приветствуют его. Без него в пустыне нельзя.
Я прислушивался к приятному перезвону колокольчиков каравана. Кайилы неторопливо шли вперед.
Как правило, ветер в Тахари дует с севера или северо-запада. Бояться его не следует. Другое дело — весенние ветра, задувающие с востока.
Мы двигались по холмистой местности, поросшей низким кустарником. Вокруг валялись гигантские валуны. Под ногами хрустел гравий и поднималась пыль.
На затененной стороне некоторых скал и на склонах холмов виднелись коричневатые пятна верровой травы. Время от времени нам попадались ключи, окруженные шатрами кочевников. Иногда встречались карликовые деревья флахдах с узкими ветвями и копьеобразными листьями, похожие на плоские зонтики на кривых ручках. Самое крупное не достигало и двадцати футов в высоту. Кроме флахдахов, вокруг ключей ничего не растет, лишь потрескавшаяся земля расходится радиусом в четверть пасанга. Вся растительность давно выжрана до корней, трещины переходят одна в другую, все вместе образует причудливый сетчатый рисунок, причем каждая секция этого рисунка слегка вогнута. Разбивая лагерь в заболоченной местности, кочевники ставят шатры возле деревьев, которые обеспечивают хоть какую-то тень. Кроме того, на ветках можно развешивать различные припасы и хранить вещи.
Время от времени наш караван останавливался. Кипятили воду на маленьких костерках, заваривали и пили чай.
Возле одного из ключей я купил Алейне у кочевника подержанную джеллабу из репса в черно-белую полоску. Она доходила ей до половины бедра. Теперь ей будет в чем спать. Я разрешил ей одеваться только на ночь. Спала она у меня в ногах. Я научил ее разбивать палатку, готовить и делать много других полезных для мужчины вещей.
Вечером, когда караван остановился на ночлег, я вытащил Алейну из курдаха и поставил на землю.
— Отыщи Айю, — сказал я, — попроси, пусть найдет тебе работу.
Айей звали рабыню Фарука.
Однажды Алейна посмела мне возразить:
— Айя заставляет меня делать всю работу!
Я легонько пнул кайила, и он сбил ее на усыпанную камнями землю. Рабыня прикрыла руками лицо, а зверь взрывал когтями пыль вокруг ее головы и устрашающе шипел.
— Поторапливайся! — приказал я.
Она вскочила на ноги и опрометью бросилась к Айе.
— Уже бегу, господин, — совершенно непроизвольно Алейна ответила мне на горианском языке. Мне это понравилось.
Конечно, Айя ее эксплуатировала. Я на это и рассчитывал. Помимо всего прочего, она заставляла ее говорить по-гориански и учила множеству полезных вещей: плести веревки из шерсти кайила, нарезать кожу для ремней, шить, плести циновки, раскрашивать кожаные изделия, пользоваться ступкой и пестиком, готовить специи и подливы, мыть верров, а также доить верров и кайилов. Кроме того, она учила ее взбивать молоко в бурдюке.
— Она учит меня тому, что делают свободные женщины, — пожаловалась как-то Алейна.
Я жестом приказал ей опуститься на колени.
— Ты дешевый товар, — сказал я. — Хорошо, если удастся спихнуть тебя бедному кочевнику. В его шатре вся принадлежащая свободной женщине работа будет твоей, а кроме того, ты станешь делать то, что положено рабыне.
— Мне придется вкалывать, как свободной, — прошептала она, — и оставаться рабыней?
— Да.
— Продай меня богатому.
— Я тебя продам, отдам, сдам в аренду или подарю тому, кому мне придет в голову.
— Да, господин, — сердито произнесла она.
Вечером у костра она стояла на коленях со скованными за спиной руками, а я кормил ее с ладони. От меня зависит, будет она есть или нет.
Слушая позвякивание колокольчиков, я натянул бурнус на глаза, прикрывая их от пыли.
В жару движения людей в Тахари становятся медленными, почти томными и грациозными. Никто не хочет шевелиться без необходимости. Ни в коем случае нельзя перегреться. Люди стараются меньше потеть, чтобы не терять жидкости. Одежда ценится свободная, но плотная. Верхняя одежда в караване почти всегда белого цвета, который хорошо отражает лучи солнца. Свободный покрой способствует хорошей вентиляции и охлаждению тела, а плотная ткань препятствует испарению и сохраняет внутри одежды влагу, которая затем снова конденсируется на коже.
Главное — соблюдать два условия; первое — свести потение к минимуму; второе — сохранить как можно больше влаги, потерянной вместе с потом.
Мерная поступь кайила и мелодичное позвякивание колокольчиков постепенно усыпили меня. Выбравшись на холм, я поднялся в стременах и оглянулся. Более чем в одном пасанге виднелся хвост нашего каравана. Он медленно и грациозно извивался между холмов. Самый последний погонщик время от времени слезал с седла и собирал оставшуюся на пути каравана шерсть кайилов и складывал ее в притороченную к седлу сумку. Кайилов, в отличие от верров или уртов, никогда не стригут. Вместо этого их шерсть собирают после линьки и, в зависимости от ее качества, изготавливают из нее различные ткани. Самой ценной считается мягкая, пушистая шерстка с живота кайила; есть шерсть пожестче, она и идет на большинство тканей. Из волос на шкуре, как правило, вьют веревки и шьют покрывала для шатров.
