– Не помню. – Теперь слова произносить легко, и голос звучит нормально. – Где мы? Кимбер усмехнулся.
– Космос знает. Но мы достаточно близко к цели, чтобы старушка разбудила Кордова и меня. Потом мы добавили к обществу тебя и, вероятно, до посадки разбудим еще нескольких. Видишь?
На темном стекле экрана видны три светлые точки.
– Это новая солнечная система, мой мальчик! Удача… Боже, удача сопровождала нас в пути! Вот это, – Кимбер указал на самый крупный огонек, – это желтая звезда, температура поверхности 7000 градусов, размером примерно с Солнце. Вообще она могла бы быть близнецом Солнца. И мы надеемся, что одна из ее трех планет похожа на Землю и подойдет для нас.
– Три планеты? Я вижу только две.
– Третья сейчас за Солнцем Два. Мы ее видели. Вообще мы уже неделю изучаем систему, после того как приборы корабля разбудили нас. Еще один день исследований, и мы сможем выбрать нужную нам планету и сесть.
Три планеты – и желтое солнце! Дард хотел бы знать больше, чтобы его образование не представляло из себя набор отрывочных сведений. На Земле под господством Мира нужно было совершить подвиг, чтобы научиться читать и писать. Он втайне гордился своей образованностью. Но теперь…, он чувствовал, что вообще ничего не знает.
– Зачем вы меня разбудили? – спросил он. – Я не могу помочь в управлении кораблем. Ты сказал, что вы с Кордовом… – Он пытался вспомнить. Должен был проснуться еще третий…
Кимбер снова смотрел на экран. Он быстро ответил:
– Ты был ближе всех и можешь помочь Кордову. Луи не проснулся.
Луи Скорт, молодой врач, который проявил такой энтузиазм, говоря о средстве Ларса! Он должен был стать третьим.
– Что…, что случилось?
– Пока не можем сказать. Все это: корабль, его курс, морозильные ящики – все создавалось только на надежде. У нас не было времени для настоящих испытаний. Корабль разбудил Кордова и меня. А Луи…
– И давно мы в глубоком космосе?
– Не меньше трехсот лет. Может, и больше. Время в космосе отличается от планетного. Это один из пунктов, по которому ученые не пришли к согласию. Мы сейчас не можем сказать точно.
– А отказал только ящик Луи?
– Пока не приземлимся и не начнем будить всех, сказать невозможно. Ящики нельзя открывать, пока их обитатели не готовы к оживлению. А корабль слишком мал, чтобы делать это до посадки…
Гробы! Гробы – вот что они напоминают! И они могут стать гробами для всего груза звездного Корабля! Может, только они трое и выживут.
– Мы надеемся на высокий процент выживших, – продолжал Кимбер. – У ящика Луи были особые приборы. Может, в этом причина отказа. Но из четверых трое в порядке. Кордов…
– Да, и что же сделал Кордов? – послышался энергичный голос сзади.
Могучий первый ученый протиснулся между двумя сиденьями и дал сидящим на них круглые пластиковые пузыри, из которых торчали трубки. Такой же пузырь он оставил себе и сел в свободное кресло.
– Кордов, – ответил он на собственный вопрос, – продолжает заботиться о ваших хрупких телах, друзья мои. И вы должны радоваться его личной заинтересованности в вас. Сейчас вы выпьете то, что он вам дал, и будете благодарны! – Он взял свою трубку в рот и начал сосать.
Дард обнаружил, что ему предстоит выпить такую же горячую солоноватую жидкость, как и после первого пробуждения. И это его вполне устраивало. Но он сделал лишь один глоток и спросил:
– Я слышал о Луи. А сколько еще?
Кордов тыльной стороной квадратной ладони вытер рот.
– Этого мы пока не можем сказать. Не смеем проверять ящики, пока не сели. Да, мы все хотим получить ответ на этот вопрос, молодой человек. Сколько?… Надеемся, что большинство проснется. Я предлагаю открыть еще два ящика с членами экипажа, с теми, чьи умения нам понадобятся. А что касается остальных…, они будут спать, пока мы не сможем предложить им новый мир. А это также представляет проблему, – и он указал на экран. – Мы нашли подходящую звезду. Но вспомни: у Солнца девять планет, и только на одной мы можем жить. А здесь три планеты; может. Марс, Венера и Меркурий, но Земли нет. С какой стоит начать, как ты считаешь, Сим?
Пилот сделал глоток, прежде чем ответить.
– Судя по расчету орбит, я бы начал со средней. Она ближе к Солнцу Два, чем Земля – к Солнцу Один, но ее орбита ближе всех к земной.
– Я ничего не знаю об астрономии, – сказал Дард. – Вы ожидаете, что у этой звезды будут подобные Земле планеты, потому что она «желтая». Но что если одна из этих планет действительно окажется Землей, с разумной жизнью? Разве одинаковые условия не могут производить сходные формы жизни?
Кордов наклонился вперед, нарушив непрочное равновесие своего раскачивающегося кресла.
– Разумная жизнь – возможно. Человекоподобные гуманоиды – гораздо менее вероятно. Если на одной планете господствующая форма жизни – приматы, на другой это могут быть насекомые или хищники.
– И не забудь про вот это! – Кимбер протянул руку и сжал пальцы перед экраном. – Рука помогла человеку стать господствующим видом. Ну, а если у тебя есть, скажем, только кошачьи лапы? Разум совмещается с ними, и я возражу всякому, кто скажет, что кошка не разумное существо; возможно, ее мозг устроен по-другому, но никто не станет отрицать, что кошка способна изменить окружение для своего удобства, несмотря на всеобщую человеческую глупость, с которой ей приходится иметь дело. Но если бы мы родились с лапами, а не руками, каким бы сверхмозгом мы ни обладали, разве могли бы мы создавать инструменты и другие артефакты? Приматы на Земле имели руки. И использовали их для создания материальной цивилизации, точно так же как сохранили обезьянью способность к болтовне и уничтожению всего созданного. Нет, если бы у нас не было рук, мы бы ничего не достигли.
– Ну, хорошо, – возразил Кордов, – я согласен с тем, что иметь руки – это преимущество. Но все же полагаю, что в других условиях другая форма жизни может стать господствующей Вся история, и человеческая, и природы, основана на «если». Предположим, твои суперкошки научились использовать лапы и теперь поджидают нас. Но это все гадания. – Он рассмеялся. – Будем надеяться, что нас ожидает дикая планета, на которой не возникла разумная жизнь. Если нам повезет…
Кимбер мрачно взглянул на экран.
– Пока нам везет. Иногда мне кажется, что слишком везет и что в конце пути нас ожидает расплата. Но мы можем выбирать место посадки, и я намерен посадить корабль как можно дальше от любых следов цивилизации…, если, конечно, здесь есть цивилизация. Допустим, в пустыне или…
– Выбор места мы предоставим тебе, Сим. А теперь, Дард, если ты кончил есть, идем со мной. Нас ждет работа.
Попытка встать привела к потере равновесия, и Дард упал бы, если бы его не поддержал первый ученый.
– В каютах поддерживается небольшая сила тяжести, – объяснил Кордов. – Но гораздо меньше, чем на Земле. Держись за что-нибудь и передвигайся медленно, пока не привыкнешь.
Дард послушался совета и держался за кресло и за все, до чего мог дотянуться, пока не добрался до круглой двери. За ней оказалась гораздо меньшая каюта с двумя встроенными койками и несколькими шкафами.
– Это каюта пилотов во время межпланетных перелетов. – Кордов прошел к центру каюты, где находилось отверстие – доступ к нижним помещениям корабля. – Спускаемся…
Дард осторожно спустился по крутой лестнице и оказался в секции, где находился во время холодного сна. И Кордов направлялся в это помещение. Три ящика на дальнем стеллаже были открыты. А остальные белели, словно сделаны из девственного снега.
Кордов нажал кнопку, и самый верхний ящик опустился на пол. Ученый высвободил его из рычагов и с помощью Дарда потащил к двери. Вместе они принесли ящик в соседнее помещение, которое
