по руке Дарда, подчеркивая свои слова. – Вы встретили нас, как одно свободное племя встречает другое. А те так не поступают, между нами и ими много ненависти и горечи из далекого прошлого. И они всегда наслаждались убийством.
– Мы следим за вами с тех пор, как вы спустились с неба. Иные тоже летали по небу, хотя мы давно не видели их летающих кораблей. И поэтому вначале мы решили, что вы той же породы. Теперь мы знаем, что это не так. Но мы должны предупредить вас: берегитесь! Потому что по ту сторону моря еще живут Иные, и в мозгу их чернота, которая заставляет их поднимать копья на все живое!
– А теперь, – у Дарда появилось впечатление, что вождь переходит к главному, – мы хорошо знаем море, но плохо – сушу. Мы поняли, что вы не с этого мира, вы упали с неба. Но вы ведь сами сказали, что бежали со своей родины, бежали от врагов.
Дард согласился, вспомнив утверждение первых послов.
– И если вы мудры, вы не станете искать тех, кто снова может поработить вас. Потому что так они поступят с вами. В этом мире они признают только свои желания и свою волю. Наши воины тайно следят за ними и сообщают новости об их передвижениях. Против их мощи – хотя многое из своей древней мудрости они утратили – у нас только хитрость и знание моря. А какая польза от копья против оружия, убивающего на расстоянии? Но у вас более могучее оружие. И если мы объединим свои знания и сердца против них… А теперь скажи это вашему Подателю Законов и остальным, старшим, чтобы они могли понять. – Вождь снова отнял руку, и Дард принялся переводить.
– Союз! – Кордов сразу уловил смысл предложения, – Гммм… – Он потянул за нижнюю губу. – Лучше скажи им… Нет, я сам. Я объясню, что нам нужно посовещаться.
– А как же Иные? – спросил Хармон. – Они, – он указал на водяных, – утверждают, что Иные еще здесь? Те, что когда-то жил в городе?
– Не здесь. За морем, – начал Дард, но Роган прервал его.
– Вождь не очень высокого мнения о них, верно?
– Он говорит, что они враги.
– Они не его племени, – заметил Хармон. – И его народ был у них когда-то в рабстве.
– У нас есть собственный опыт рабства, – медленно заговорил Кимбер. – На Земле, если не повезет, мы оказывались в лагерях. Конечно, если сразу хладнокровно не пристрелят. Я хорошо помню, каково там было.
Хармон пересыпал песок с одной ладони на другую.
– Да, знаю. Но нам совсем не нужно участвовать в местных войнах.
Все молча согласились. Никаких союзов, которые втянут в войну! Дард чувствовал всеобщее одобрение этой мысли. Только Кимбер, Санти и, может быть, Кордов не вполне согласились с Хармоном.
Дард взглянул на речной берег. Водяные почти закончили сбор и теперь собирали свое имущество и группами направлялись к морю. И Дард подумал, что же скажет вождю Кордов.
Он вдруг понял, что уже больше не может выдерживать неопределенности. Ему хотелось уйти, сбежать от мысли, что все, возможно, начнется заново: неуверенность, постоянное ожидание опасности, враждебных сил.
По словам вождя. Иные теперь за морем, но останутся ли они там? Не привлечет ли их снова плодородная земля, на которой они когда-то жили? И они вряд ли хорошо отнесутся к новым поселенцам.
Если бы только земляне знали о них больше! Иные сожгли свой мир. Дард вспомнил жестокость, проявленную в амбаре фермы. Набеги, грабежи, уничтоженный город, батареи, автоматически стреляющие во все, что пролетает мимо, предупреждение водяных.
Он пошел по песку к внутренней долине, направляясь к пещере. Роган накануне вечером установил проектор, и они пропустили через него первую ленту. И если ленты могут что-то рассказать о правителях этого мира, самое время заняться ими.
– Куда ты, парень? – Его догнал Кимбер.
– К утесам. – Дарда подгоняло нетерпение, он должен узнать – немедленно!
Пилот больше ни о чем не спрашивал, он пошел за Дардом в помещение в скале, где Роган установил проектор. Юноша проверил приготовления, сделанные накануне. Выключил свет. Загорелся экран на стене, негромко загудел проектор.
– Это катушка из вагона?
Но Дард не ответил. Потому что на экране что-то показалось. Он начал смотреть…
– Выключи! Выключи это!
Онемевшие пальцы нашли нужную кнопку. Вокруг обычный свет, чистые красно-желтые стены.
Кимбер закрыл лицо руками, его тяжелое дыхание заполняло комнату. Дард, потрясенный, испытывающий тошноту, не решался пошевелиться. Он ухватился за край полки, на которой стоял проектор, сжал ее так, что пальцы побелели. Пытался сосредоточиться на этом, а не на том, что только что видел.
– Что…, что ты видел? – спросил он и облизал губы. Он должен знать. Может, это только его реакция. Но…, но так не может быть! Сама мысль об увиденном вызывает панику, ужас, который невозможно перенести.
– Не знаю… – с трудом ответил Кимбер. – Нельзя людям…, таким, как мы, смотреть это…
Дард заставил себя поднять голову, посмотреть на безобидный экран, увериться, что на нем ничего нет.
– Оно что-то сделало со мной…, внутри… – прошептал он.
– Так оно и должно действовать, я думаю. Но…, великий Боже! – какой тип разума…, какие чувства! Нечеловеческие…, совершенно чуждые! У нас нет ничего общего и никогда не будет!
– И это всего лишь цвета, мерцающие, чередующиеся цвета, – начал Дард.
Кимбер крепко сжал его запястье.
– Я был прав. – Дард не чувствовал боли от этого пожатия. – Они общались с помощью цветов. Но…, но…
– Что они передавали с их помощью! Да, это не для нас. Никогда для нас не предназначалось. Держись от этого подальше, Дард. Еще пять минут, и ты перестал бы быть человеком! И никогда бы им не стал снова!
– Мы не сможем установить контакт с…, с…
– С мозгом, который создает такое? Да, не сможем. Так вот что тебя сюда привело. Ты хотел проверить, прав ли Хармон со своей политикой нейтралитета. Теперь ты знаешь. У нас с ними нет ничего общего. И все должны понять это. Если мы встретимся с Иными, результатом, несомненно, будет война.
– Нас пятьдесят три человека – у них, возможно, целый народ. – Дард был потрясен, он испытывал глубокое внутреннее волнение.
Вначале тирания Мира, созданная людьми и потому постижимая, во всей своей ограниченной жестокости. Это работа человеческих существ. А теперь это! А этого человек не должен…, даже касаться!
Кимбер овладел собой. На лице его даже появился след прежней озорной улыбки, когда он сказал:
– Когда становится очень трудно, наше племя показывает характер. Нам не нужны неприятности. Приведи сюда Кордова и Хармона. Если будем обсуждать предложение водяных, они должны знать, чего ожидать из-за моря.
Но, к отчаянию Дарда, изображение вызвало лишь смутное беспокойство у Хармона, хотя потрясло Кордова. И когда ленту просматривали остальные, действие ее оказалось существенно различным. Роган, чувствительный к устройствам связи, чуть не потерял сознание через несколько мгновений сосредоточенного внимания. Санти признался, что ему не понравилось, но не смог объяснить почему. Но в конце концов под бременем доказательств все убедились, что нет надежды на взаимопонимание со стороны Иных.
– Я по-прежнему утверждаю, – настаивал Хармон, – что мы не должны вмешиваться в то, что
