защитой те, кто предан Свету.
— Но как нам этого добиться? — спросил Морфью. — Мы здесь, в Лормте, а камень Эльзенара — в Ализоне.
— На твой вопрос легко ответить, — печально произнес Дюратан. — Ответ легко дать, но исполнить его куда сложнее: нам придется отобрать камень у Гурбориана.
— Что, в Лормте есть целая армия, о которой мы ничего не знаем? — холодно спросил Казариан. — Барон Гурбориан вряд ли отдаст камень, если его об этом просто попросить, сколь бы убедительно ни была сформулирована ваша просьба.
— Возможно, ты предложишь более надежный способ? — бросил вызов Дюратан.
Казариан кивнул, не обращая внимания на сарказм Дюратана.
— Мы не можем терять время на то, чтобы собрать войско или отправиться в Ализон по суше, — заявил он. — Если заклинание, доставившее меня в Лормт, действует и в обратном направлении, я мог бы вернуться через портал Эльзенара в вашем подземелье и попытаться отобрать камень у Гурбориана.
Все заговорили наперебой, так что Оуэну пришлось поднять руку, призывая к порядку.
— И ты отважишься на подобную миссию? — спросил он ализонца.
— Да, — твердо ответил Казариан, — Что ж, весьма существенное сокращение наших сил, не так ли? — заметил Дюратан. — Сначала речь шла о целой армии, а теперь остался лишь один? Разве что барон Гурбориан имеет привычку прогуливаться в одиночестве, а ты в состоянии подготовить у себя дома хорошо вооруженный отряд, чтобы его подстеречь. Так или иначе, я настаиваю, чтобы вместе с тобой отправился кто-то из нас.., чтобы увеличить наши шансы на успех.
Казариан напрягся, собираясь ответить, но я опередила его, ударив посохом о пол. В течение всей нашей дискуссии я заставляла себя писать. С того самого мгновения, когда Дюратан предложил завладеть камнем Эльзенара силой, я знала, что против моих предложений вряд ли можно что-либо возразить. Хотя все мое существо протестовало против выводов, к которым пришел мой разум, я знала, что должна участвовать в этом рискованном предприятии.
Я подала лист пергамента Нолар, которая прочитала:
— Вспомните ограничение, наложенное на портал заклятием Эльзенара: лишь его кровные родственники могут через него пройти. Полагаю, что и я в какой-то степени родня Эльзенару; иначе почему моя мать назвала этот камень обручальным даром нашей семьи с древних времен? Возможно, моя способность мысленно проникать в суть вещей происходит от некой примеси магической крови, доселе неизвестной? Судя по моей внешности, я вполне могла бы отправиться в Ализон — вы, вероятно, заметили, что у меня такие же глаза и волосы, как и у ализонцев. Более того, я обладаю еще одной особенностью, полезной для потенциального шпиона — я не смогу проболтаться о чем бы то ни было в присутствии врага. И еще — если Гурбориан где-то спрятал камень Эльзенара, я уверена, что смогу, если потребуется, отыскать его, даже в темноте.
Пока Нолар читала, Казариан наклонился вперед, лицо его выражало крайнее удивление.
— Не хочешь ли ты сказать… — выпалил он, затем замолчал и обвел всех вызывающим взглядом. — Не пошлете же вы для столь важной миссии старую, немую женщину!
Морфью улыбнулся.
— Мерет вовсе не похожа на ваших ализонских женщин, — мягко сказал он. — Спешу сообщить, что женщины Долин столь же активны, как и мужчины, как в торговле, так и в бою.
Я чуть не сломала перо, записывая свой ответ, который Нолар прочитала Казариану.
— Молодой человек, за свои семьдесят пять лет мне пришлось путешествовать и сражаться уж никак не меньше, чем тебе. Мой посох пригоден отнюдь не только для того, чтобы на него опираться, и за то время, что я занималась поставками военного снаряжения в Долины, я отлично научилась обращаться с самострелом.
Казариан не ответил, но презрительное выражение на его липе сменилось настороженным и оценивающим.
Оуэн снова поднял руку, требуя внимания.
— Итак, перед нами два предложения, — сказал он. — Казариан предлагает вернуться в Ализон с помочью портала и действовать там от нашего имени, а Мерет предлагает составить ему компанию. Мы должны взвесить положительные и отрицательные стороны каждого предложения. Я, со своей стороны, предлагаю Казариану ненадолго удалиться в свою комнату, чтобы обдумать предложение Мерет, а мы пока останемся здесь, чтобы обсудить его предложение.
Казариан тут же встал и поклонился Оуэну.
— Теперь я понимаю, почему тебя считают выдающимся ученым Лормта, — заметил он. — Слова твои мудры. Я рад возможности спокойно подумать над столь.., необычным предложением.
Он повернулся, поклонился мне — мне! — и, коснувшись знака своего Рода, вышел, плотно закрыв за собой дверь.
Джонджа немного подождала, затем приоткрыла дверь и выглянула в коридор.
— Он пошел к себе в комнату, — подтвердила :она. — Оставить дверь открытой?
— Думаю, не стоит, — улыбнулся Морфью. — Казариан, видимо, в самом деле отправился поразмышлять над идеей — уверяю вас, весьма странной для ализонца — о том, что женщина может не только производить на свет потомство и вести домашнее хозяйство.
Я сидела неподвижно. Никогда прежде мне не приходилось думать об ализонских женщинах и о том, как они живут. Никто не видел ни одной из них во время войны в Долинах; мы полагали, что они либо решили не сопровождать своих мужчин, либо им этого не позволяли. Но ведь их вполне могли содержать на положении пленниц в поместьях и замках, и тогда мне будет затруднительно передвигаться по столице Ализона… если предположить, конечно, что Казариан примет меня в свою компанию.
Дюратан снова начал расхаживать по комнате.
— Как можем мы поверить в то, что один ализонский барон выступит против другого? — спросил он. — Теперь, когда Казариану известна чудовищная сила камня Гурбориана, что ему стоит попытаться завладеть им для своего собственного Рода — или, что еще хуже' сообщить об этом Дорду-Барону?
Морфью покачал головой. На его лице уже не было ни следа улыбки.
— Нет, я считаю, что мы можем полагаться на то, что знаем наверняка: Казариан не посмеет завладеть подобным камнем для себя. Род Кревонеля всегда свято соблюдал древние обычаи, опасаясь и презирая все, что хоть как-то связано с магией. Думаю, мы также можем считать неподдельной и ненависть Казариана к;
Роду, убившему его родителя, — подобное в Ализоне не забывают. — Голос его дрогнул. — Вот почему мы несем в течение многих лет проклятие кровной вражды. Глубокие раны оставляют столь же глубокие шрамы, не заживающие в течение многих поколений.
— Если Ализон бросит свое войско на Эсткарп одновременно с вероломным нападением Темных магов Эскора, — беспокойно заметил Дюратан, — наше положение станет поистине отчаянным. Наши Волшебницы еще не до конца восстановили свои силы, потраченные на могущественные заклинания, вызвавшие Сдвиг.
— Боюсь, они никогда уже не восстановят своей прежней силы, — грустно сказала Нолар. — Слишком многие из них погибли или непоправимо пострадали от чрезмерных усилий. Даже сейчас Совет Эса продолжает поиски места, где можно было бы быстро обучить юных девушек даже девочек, чтобы восстановить численность Волшебниц.
Джонджа настороженно выглянула за, дверь, затем вернулась к столу.
— Если мы подвергнемся столь чудовищному нападению с двух сторон, — сказала она, — я не удивлюсь, если Совет Волшебниц применит ту же тактику, что и в Сулкаре, когда колдеры послали толпы безумцев из Горма на замок Сулкаркип.
Оуэн уставился в стол, но взгляд его был направлен в какую-то другую точку, не на деревянную поверхность.
— То, что Сулкаркип пришлось полностью разрушить — печальная необходимость, — сказал он. — Да спасет нас Свет от столь же жестокого конца здесь, в Эсткарпе.
— Лормт, скорее всего, устоит, — решительно заверил его Морфью, затем добавил:
— Если, конечно, наши шары из квон-железа будут и дальше нас защищать.
