стоять в их компании, пить пиво, беззаботно обнимать хорошенькую ровесницу… И слушать, как гуляет ветер в пустых карманах. Шутить, пытаясь забыть о долгах, о беспросветном будущем в поисках работы, жилья. Кто сказал, что такая жизнь лучше? Рене вовсе не собирается посвятить себя исполнению чужих прихотей. Вот накопит достаточно денег, тогда займется настоящей работой. Например, виноделием. Отличный бизнес. Красивый и прибыльный. Только требует предварительных вложений. То же самое касалось планов в отношении молодых девушек. Рене хотел дать своей будущей жене все. Иначе зачем влюбляться, мечтать о создании семьи?
Провинциал по фамилии Дюлье, впервые оказавшийся в Париже шесть лет назад, так и остался бы случайным туристом в городе-мечте. Поначалу он робел, глядя на пестрый, непривычно шумный и динамичный мир. Но постепенно привыкал к нему, вставая ранним утром, чтобы подмести замусоренные улицы на окраине столицы. Суть единственного занятия, которое удалось найти парнишке без образования, заключалась в поддержании чистоты на довольно обширной территории. Работа только выглядела легкой. На самом деле он просыпался еще раньше, чем в сельской глуши, брал нехитрые принадлежности вроде метлы, садовых грабель, мусорного ведра и выходил на длинный тротуар, находившийся в его ведении. Со смешанными чувствами вспоминал он о том периоде жизни. С одной стороны, подобное прозябание явилось мучительным испытанием, временами давали о себе знать разочарование, угнетенность, апатия. Но, с другой – он был в Париже, с его манящими огнями, пусть пока недоступными нищему провинциалу. Да, рядом кипела жизнь. А дома… Из года в год Рене видел один и тот же сельский пейзаж, унылый в своей бесконечной предсказуемости. Когда он совсем отчаивался, лежа на жестком матрасе наедине с мечтами, то вспоминал еще более безрадостную жизнь в отцовском доме.
Через полгода жалкого неудачника по фамилии Дюлье больше не существовало в природе. Вместо него появился Рене Ноэль, красавчик и авантюрист. Он одевался в лучших модных магазинах, ужинал в элитных ресторанах, снимал квартиру в престижном районе. И еще мелькал на обложках журналов, работал моделью, снимался в клипах известных музыкантов. Как такое могло случиться? Этот вопрос, наверное, задал бы ему отец, если бы узнал о неожиданном успехе своего первенца. Но месье Дюлье редко смотрел телевизор. Вся семья с утра до позднего вечера была занята в огромном фермерском хозяйстве. С отъездом Рене у них прибавилось работы, это точно. Ноэль с благодарностью вспоминал тяжелый труд, сформировавший из худого подростка сильного мускулистого мужчину. Именно на его торс в облегающей футболке обратила внимание Энн Макбрайт. О ней Рене всегда вспоминал с нежностью. Ирландка средних лет, еще не утратившая привлекательности, она буквально подобрала на улице смазливого дворника. В тот день Энн заблудилась, возвращаясь от подруги. Она затормозила возле Рене, чтобы спросить дорогу…
За размышлениями Рене не заметил, как погрузился в сон. Пробуждение тоже получилось неожиданным.
– Пора вставать, красавчик. – Джуди склонилась над ним, щекоча шею своим дыханием. – Я заказала тебе завтрак.
– А ты уже уходишь? – спросил Рене и рывком сел на кровати. – Почему так рано?
– Дела, дела. Одинокой женщине приходится лично заниматься своими финансами. – Она оглядела его с усмешкой. – Хотя с удовольствием задержалась бы здесь с тобой. – Джуди наклонилась к нему для прощального поцелуя. Ее рука с длинными ногтями привычно скользнула по обнаженной груди любовника, но вовремя остановилась. – Я хочу увидеть тебя на следующей неделе, – бросила она уходя. – Оставь для меня свободное время.
– Хорошо, буду ждать звонка. До встречи.
Джуди в последний раз сверкнула сильно подведенными глазами и закрыла за собой дверь номера. Рене почувствовал облегчение. Он взял с тумбочки давно замеченный конверт, открыл, пересчитал и остался доволен щедростью Джуди. Спрятав деньги, Ноэль уже собирался принять душ, когда в дверь постучали. Официант вкатил в номер тележку с блюдами. Словно фокусник, он достал из-под длинной скатерти бутылку шампанского и конверт.
– Просили передать, – коротко объяснил он, переставляя предметы на стол. – Желаете, чтобы я наполнил ваш бокал?
– Нет, благодарю. Можете идти. – Рене взял с тумбочки заранее приготовленную купюру и протянул официанту.
– Спасибо большое, – осклабился тот в улыбке. – Всего доброго, месье.
Загадочное послание, естественно, написала Джуди. Прочитав его, он испытал прилив радости. Какая чудесная женщина! Умеет устроить праздник буквально на пустом месте. Внезапно предложила Рене авантюру, от которой трудно отказаться. Она сказала, что позвонит на следующей неделе. Да, им теперь будет чем заняться. Ноэль видел ее всего лишь второй раз в жизни, поэтому знал о ней мало. Так сказать, необходимый минимум: независима, не замужем. Дело в том, что он встречался только с одинокими дамами. Обычная мера предосторожности. Зачем искать лишние проблемы в лице богатых ревнивых мужей, чьи деньги могут как обогатить любовника жены, так и лишить его жизни? Поэтому Рене всегда собирал информацию о возможной клиентке. Этому его научила Энн, отпуская способного ученика в свободное плавание.
Бокал шампанского ранним утром вновь всколыхнул в Рене волну воспоминаний. Ее рыжие волосы имели совершенно потрясающий оттенок, который не под силу создать самым дорогим краскам. «Настоящий ирландский цвет. Достался от предков», – говорила она с гордостью. Тогда Ноэль думал, что любит Энн. Любит женщину на двадцать лет старше, чей сын родился всего на два года позже его. Кем она была для Рене на самом деле? Наверное, ангелом-хранителем, открывшим перед ним двери в будущее. Дорогу, ведущую в красивую жизнь. Таким образом Энн отблагодарила его за искренность, за нежность, за минуты счастья, заставившие ее снова почувствовать себя желанной и привлекательной. Это она впервые назвала своего молодого любовника Ноэлем. Научила вести себя в обществе, разбираться в музыке, живописи, моде – излюбленных темах высших кругов. Договорилась об участии Рене в рекламе, а затем о подписании контракта с известным агентством. Своей заботой Энн в какой-то степени заменила ему мать. Любовь к ней была сравнима с болезненной зависимостью. Сколько длились их отношения? Ноэлю казалось, что рядом с ней прошла целая жизнь. В реальности чуть больше года. Короткий период, когда он замирал при звуках ее голоса, с нетерпением ждал очередной встречи. Однажды Энн пришла в последний раз. Ее монолог эхом отдавался в голове влюбленного парня. Она говорила о разделявших их преградах, которые раньше игнорировала. О своей неустроенной личной жизни, о желании снова выйти замуж. Рене слишком молод для роли спутника жизни. Им лучше расстаться, потому что у нее появился идеальный вариант для брака. Он до сих пор чувствовал щемящую боль при воспоминании о холодных глазах Энн. Непоколебимая твердость в голосе, скрещенные на груди руки – все демонстрировало бесповоротность принятого решения. Наверное, Ноэль заплакал бы, если бы умел. Но он давно разучился плакать. Да и сильная ирландка не выносила мужских слез. Она ушла, дав напоследок совет использовать свою обезоруживающую привлекательность в дальнейшем. Рене думал, что будет тяжело переживать их разрыв. Но удивительно: Энн словно восполнила в его сердце недостаток материнской любви, а вместе с этим исчезли прежние страхи, подростковые комплексы. Он посмотрел на этот роман по- другому. Что-то вроде психотерапии через тесное общение врача с пациентом. Дальше началась новая жизнь.
Женщины сами подходили к нему на вечеринках. Они не просили преданности и верности. Ноэль был одним из многих молодых провинциальных красавчиков, охваченных честолюбивыми планами. Одинокие дамы просто использовали их устремления себе во благо. Он стал зарабатывать вдвое больше прежнего. Правда, спать в одиночестве приходилось все реже, требовалось постоянно поддерживать форму, безукоризненно выглядеть. Постепенно Рене расстался с мыслью завести постоянную подругу своего возраста. На нее попросту не осталось бы времени. До своего отъезда в Париж он встречался с парой сверстниц, но обоюдная неопытность оставила в душе противоречивые впечатления.
В кармане рубашки завибрировал мобильник. Звонили из агентства.
– Ноэль, привет. Сможешь подъехать сегодня к съемочному павильону?
– Нет проблем, назови конкретное время.
– К полудню. Тебя хотят попробовать на ролик с машиной.
– Ладно, буду вовремя. Пока.
Поскольку работа напоминала о себе нечасто, Рене не привык разбрасываться конкретными предложениями. Он прикинул планы на день: перевести вознаграждение Джуди на счет квартирной хозяйки, заглянуть на часок в тренажерный зал, забрать костюм из химчистки. Вроде все.
Июньское утро не скупилось на краски. Казалось, Париж насквозь пронизан солнечными лучами и светится изнутри. Ноэль задержался на улице минут пять, но успел пожалеть, что отправился на машине. В городе полновластно царило лето. Оно всегда приходит внезапно, среди череды дождей и пасмурных дней. Теплый воздух проникал через открытые окна в салон автомобиля. Еще не пришла изнуряющая жара, когда листва на деревьях, тротуары, витрины, стекла домов, машины покрываются толстым слоем пыли. Даже воздух, прохладный после ночного дождя, пока доставлял удовольствие.
Поддавшись мимолетному порыву, Рене затормозил возле цветочного киоска и купил букет кремовых роз. Самый подходящий цвет на данный момент. В нем собраны краски пробуждающегося дня. Такой букет – намек, действующий эффективнее любой прямоты. Это не красный цвет страсти, желания, пылких чувств, от которого исходят флюиды предсказуемости. Джуди производит впечатление утонченной женщины, способной оценить красивый жест. Он написал на карточке, прилагавшейся к букету, пару строк из шекспировского сонета. Заказ обещали доставить в офис его новой клиентки к полудню. Энн Макбрайт обожала английскую литературу, поэтому Ноэль помнил ее любимых авторов почти наизусть. Хотел, чтобы она гордилась своим возлюбленным и как можно реже замечала огромную пропасть между ними. Он знал, что через год после их расставания Энн вышла замуж. Они сталкивались на модных показах, светских тусовках, но оба избегали разговоров. Рене искренне желал ей счастья. Жаль, что у них оказались такие разные представления об этом. Если бы Энн попросила, он остался бы рядом, бросил все. Но она говорила совсем другие вещи. Потом ушла. И вот Ноэль продолжает жить в новом для себя мире, в который ввела его она. Он остался в одиночестве. Впоследствии с ним спешили поделиться своими переживаниями многие клиентки, оплачивая скорее внимательного слушателя, чем ласкового любовника. Рене умел сочувствовать…
– Эй, приятель! Ты что, заснул там, в машине? – окликнул его помощник режиссера, выглядывая из съемочного павильона. – Мы ждем тебя уже десять минут.
– Иду. Дайте мне еще тридцать секунд, – ответил Ноэль.
Теперь следовало выбросить из головы все лишние мысли. Отодвинуть воспоминания в самый дальний уголок памяти. Впереди съемка. Даже простой рекламный ролик требует полной отдачи. Экран не терпит глупых кривляний. Рене привык делать работу на совесть. Ведь таким образом он кропотливо, раз за разом, создает свой имидж.
На съемочной площадке царил хаос, сосредоточившийся вокруг ярко-красной машины известной марки, которая была объектом рекламы. Режиссер расхаживал между камерами, раздавая указания. Рене слышал мощный гул работающих вентиляторов. Это для создания искусственного ветра, чтобы ролик выглядел реалистичнее. Потом вместо белого фона за машиной компьютерщики поставят какую-нибудь живописную картину. Одним словом, райский уголок с доставкой на дом. Зачем тратить деньги на дорогостоящий перелет за красивым пейзажем, если зритель все равно не заметит разницы?
Наконец режиссер обратил внимание на исполнителя главной роли.
– Добрый день, месье Ноэль. – Он посмотрел на Рене цепким взглядом профессионала и, похоже, остался доволен. – Меня зовут Клод Босежур.
– Рад познакомиться. Так что я должен делать?
– Во-первых, отправляйтесь в гримерку. – Босежур повертел головой и окликнул кого-то из толпы сотрудников. – Ассистент проводит вас. Сценарий обсудим чуть позже.
Через полчаса на волосы Рене нанесли слой геля, отчего они стали казаться влажными. Лицо покрыли тональным кремом и накрасили по всем правилам. Он
