правой руки.
Мичи деловито спросила:
— Ты один?
Дориан картинно огляделся вокруг себя.
— Похоже на то... Да. Можно сказать, что я был один. До тех пор, пока не появилась ты.
Ну, конечно же, она пришла поразвлечься. А иначе зачем? Дориан почувствовал напряжение своего члена. Одну «палочку». На прощанье.
Он твердо решил развязаться с Мичи. Она хороша, но не для него. После сегодняшней встречи он навсегда отдастся в руки Ромейн.
Дориан предложил:
— Пошли в спальню.
— Выключи, пожалуйста, свет.
— Я же говорю, пойдем в спальню...
— Свет. Пожалуйста, выключи свет.
Он нахмурился. Он почувствовал, что у нее что-то на уме.
Ну, хорошо, если эта сучка хочет, чтоб все было по ее... Пускай. Он выключит свет.
Он заметил, как Мичи оглянулась на распахнутое окно, выходящее на улицу.
— Ты что, насчет соседей волнуешься, детка? Там нет ничего, кроме Большого Сортира. Он такой большой, что я уверен, ты такого еще не видела.[4]
Он сам рассмеялся своей шутке и пошел выключать свет. Потом он наощупь стал возвращаться к Мичи.
— Хочешь чего-нибудь выпи... — начал он, но не закончил, потому что вынужден был вскрикнуть от дикой боли...
Мичи провела хлесткий удар ему под подбородок правым согнутым локтем. Голова его откинулась назад. Он не ожидал этого удара и поэтому зверски прикусил себе язык. Отрубил кончик. Он инстинктивно поднял руки к лицу и в ту же секунду получил от Мичи второй удар тем же локтем в поддых. Это вышибло из него весь дух. Его руки безвольно повисли. Он почти не уловил движения ее левой руки, которая с растопыренными пальцами, словно змея, устремилась к его глазам. Через пару секунд Дориан был уже ослеплен.
Ему не хватало воздуха. Он хотел кричать, но не мог.
Мичи продолжала атаку. На этот раз ниже. Она подрубила его одним мощным ударом по лодыжкам. Дориан тяжело рухнул на пол. Раздался глухой стук черепа о дерево. Прежде чем Дориан успел не то что подняться, а хотя бы пошевелиться, Мичи нанесла еще один страшный удар. Острым носком своей туфли ему в горло.
Дориан лежал на полу. Он отчаянно хрипел, сдавливая руками поврежденное горло и катался из стороны в сторону. Мичи отвернулась от него и быстро прошла к окну. Она отодвинула занавеску и глянула вниз. Десять этажей. Хай. Она сильнее раздвинула занавески и пошире открыла окно. Холодный воздух ласкал кожу ее лица.
Она вернулась к Дориану, нагнулась, решительно подхватила его подмышки и потащила по полу в сторону окна. Краем глаза она глянула в сторону телевизора. «Миннесота» принимала поздравления с победой.
Труднее всего было поднять его и взвалить на подоконник, но в конце концов ей удалось и это. Теперь Дориан лежал, наполовину свесившись из окна. Она глянула вниз и увидела, что прямо под его окном был квадратный, старомодный козырек подъезда.
Мичи склонила голову в память о своей семье, затем сняла свою коричневую шляпку, которая скрывала ее волосы и хачимаки, надетый на лоб. Подхватив безвольного, хрипящего Дориана под ноги, она выпихнула его из окна и тут же отошла вправо, спрятавшись за занавеской.
Окно она оставила открытым.
Подхватив с подоконника свою шляпку, она пересекла комнату, подошла к входной двери и глянула в «глазок», чтобы убедиться в том, что холл пуст. Спустя минуту она уже покинула квартиру и спускалась по лестнице вниз. Она ожидала натолкнуться у подъезда на толпу зевак, но выйдя на улицу, она обнаружила, что та почти пустая. Вздохнув с облегчением, Мичи надвинула на лицо шарф, надела темные очки и, немного поколебавшись, подняла глаза вверх. Дориан приземлился аккуратно на козырек и никто этого до сих пор не заметил.
Вдруг высокие двери церкви распахнулись и оттуда на улицу хлынула толпа вместе со звуками средневековых рождественских гимнов. Слава богу, что было уже темно. Мичи поспешила скрыться в противоположную сторону.
Спустя восемь часов после всего этого Мичи была разбужена стюардессой самолета авиакомпании «Эйр Франс».
Рейс немного опережал график полета благодаря сильному попутному ветру. Стюардесса объявила о том, что самолет совершит посадку в аэропорту имени Шарля де Голля почти на полчаса раньше. Мичи чувствовала голод и усталость. Она потянулась и огляделась вокруг себя. Салон самолета был почти пуст.
Она отыскала свои туфли, надела их и зевнула в кулачок. Она взглянула в иллюминатор. Внизу проплывала сплошная пелена утреннего плотного тумана. Сквозь редкие разрывы в ней можно было видеть зеленые и желтые поля, а также разбросанные в беспорядке постройки и дома. По внутреннему радио кто- то из членов экипажа сообщил о том, что в Париже заморозки. Мичи на это улыбнулась. Тем лучше.
Самолет приступил к резкому снижению. У Мичи заложило уши. Чтобы избавиться от неприятных ощущений, она стала намеренно зевать. Это всегда помогало, помогло и сейчас. Она услышала через несколько минут скрип соприкосновения шасси с покрытием посадочной полосы. Самолет несколько раз невысоко подпрыгнул и наконец прочно прижался к земле и резко стал тормозить, сокращая пробег. Сердце у Мичи стало биться взволнованнее. Самая опасная часть задуманного плана лежала впереди.
Самолет стал останавливаться. Мичи тут же поднялась со своего места и вышла в проход, чтобы достать свою сумочку. К ней тут же подбежала стюардесса. Вежливо, но настойчиво она порекомендовала Мичи вновь занять свое место и не вставать с него до полной остановки самолета. Мичи подчинилась с улыбкой.
— Прощу прощения. Да, вы правы.
Она укорила себя за излишнюю взволнованность. Такое больше не должно повториться. Необходимо полностью контролировать себя.
На таможне задержек никаких не случилось. Ей нечего было заявлять в декларации, весь багаж ее состоял из одной наплечной сумки. Ее пропустили почти сразу же, только немного задержались на ознакомлении с ее документами. Паспорт у Мичи, где указывалось, что она американка, был, разумеется, поддельный. Однако это не было замечено.
Сделав один телефонный звонок, она поймала такси.
На пути в Париж она то и дело напоминала себе о том, что осталось убить всего лишь двоих. После этого долг не будет связывать ее по рукам и ногам. Она получит свободу и найдет свое счастье в объятиях Мэнни.
Видимо, она опять задремала, потому что когда очнулась, они уже въехали на Пляс де ля Конкорд. Вид великолепной площади очаровал ее. Перед самой улицей Фобурга Сент-Оноре таксист затормозил.
Мичи достала из сумочки лыжную маску и надела ее на лицо.
— Фруа, — сказала она шоферу, как бы оправдываясь. — Холодно.
Шофер не удивился. Пол-Парижа ходило в таких масках в такой мороз.
Машина повернула на улицу Фобурга Сент-Оноре. Здесь было средоточие самых изысканных магазинов Парижа. Мичи сказала, что ей нужно попасть в лавку Ива Сент-Лорена.
Но прежде чем шофер успел затормозить машину у входа в магазин, как из-за угла противоположной стороны показалась другая машина такси. Она успела первой ко входу, поэтому шофер такси вынужден был остановиться чуть поодаль. Машина прижалась к тротуару. Мотор продолжал работать
