– Чико! Ягненок мой, иди в зал, не зли тетю!
– Иду, тетечка. Только с Диком договорю. А вас в баре найду… Ну все. Ушла. Теперь с тобой, Дикки.
– Чико, клянусь…
– Заткнись. И слушай. Они ведь поженятся у Рози дома? Как и вы?
– Ну, я вообще-то…
– Дик, у меня очень мало времени. А дел полно.
– Да. Морин сказала, что, если я не приду к началу банкета, она со мной разведется.
– Придешь, не волнуйся. В полдень?
– Откуда ты…
– Ее профессор зануден и предсказуем, как налоговая декларация. У нас меньше часа. Ты должен будешь сделать следующее…
Дик независимо, как мог, фыркнул вслед Чико и повернулся. В этот момент прямо на него из-за угла вышла Морин. Дик был вынужден приобнять ее за плечи, чтобы она не упала.
– Морин? Что ты здесь делаешь?
– Хотела переждать, пока все уйдут, и забрать тебя с собой. Дома психует Мэгги, а Рози вообразила себя фельдмаршалом и командует подготовкой банкета. Да, Бен с детьми и Сью приедет чуть позже, так что церемонию перенесли.
– Значит, я успею. Поезжай без меня.
– Дик… Как он?
– Как всегда. Спокоен. Молчалив. Опасен.
– Он… знает?
– Ну… в общих чертах.
Морин вдруг нахмурилась и стала точной копией Мэг.
– Это все неправильно! Они оба убивают себя собственным упрямством.
– Это их выбор, милая. И я не думаю, что на этих двоих способен повлиять хоть кто-то из живущих на земле…
Дик умолк и залюбовался своей женщиной. Морин вскинула на него взгляд глубоких карих глаз – и он утонул в их шелковистой глубине. Забыв и про пресс- конференцию, и про нелепую свадьбу, Дик снова покрыл поцелуями лицо Морин.
Теперь на ее нежном личике отражалась такая безмятежная и бесконечная любовь, что Дик вдруг подумал, что Морин – ангел, посланный ему с небес за неведомые подвиги. Ее хотелось немедленно обнять, прижать к груди и защищать от всего света. Удивительно, как непохожи сестры-близнецы. Мэгги совсем другая… Хотя, познакомившись с ней, он сразу понял, чем она могла так быстро завоевать Чико Пирелли. Огонь, порывистость, резкость суждений, острый язычок… Дик наклонился и нежно поцеловал Морин в губы в последний раз.
– Ты знаешь, что ты лучше всех, золотая?
– Теперь – да. Я люблю тебя, Дик.
– Я люблю тебя.
– До встречи.
Морин уже почти вышла на улицу, когда из полутемной прохлады небольшого кафе ее окликнула пожилая черноглазая женщина. Морин взглянула на незнакомку повнимательнее – и подошла к ней.
– Вы… тетя Чико Пирелли, не так ли?
– Лукреция. Или Лу. Как вы догадались?
– Ваши глаза. Как у Чико…
– Да, он пошел в мать, а она была мне родной сестрой. А вот усмешечка его паскудная, взгляд, как у кобры перед броском, хватка, как у бульдога, – это все от папаши. Не спорю, все эти качества помогли ему достичь всяческих успехов, но когда-нибудь именно из-за них он останется на бобах.
Морин невольно обиделась за Чико. Даже, скорее, за его усмешку. Надо же так было ее назвать…
– О чем вы хотели со мной поговорить?
– Если меня не подводит чутье, то о вашей сестре. Ведь вы – не Мэгги Стар?
Морин улыбнулась.
– Нет. Я Морин. И я три дня назад вышла замуж за Дика Манкузо.
– Вот об этом в газетах не сообщали. Мои поздравления. Скажите, только не обижайтесь: ваша сестра совсем не любит моего племянника?
Морин помрачнела.
– Честно говоря, это меня и беспокоит…
Лукреция подалась вперед:
– Неужели…
Морин серьезно посмотрела на пожилую итальянку.
– Она без него жить не может. Я пыталась говорить с ней об этом, как только она приехала, и Рози Каллаган тоже, но…
Мэгги еще раз повернулась в профиль, придирчиво изучая кремовое шелковое платье, идеально облегавшее ее стройную фигурку. Открытые плечи, изящный корсаж, узкая юбка, переходящая в небольшой шлейф…
Морин хмыкнула, а Рози пропела, уперев руки в крутые бедра.
– Ну прям как невеста! Ты, девка, замуж, что ли, собралась?
Мэгги натянуто улыбнулась.
– Я и есть невеста. Почему – «как»?
– Потому что невесты сияют от счастья, переполнены восторгом, трепещут в предвкушении.
– Я сияю. И трепещу. Только… Я не могу принять такой дорогущий подарок.
– Можешь. Я не-на-ви-жу дарить никому не нужные сковородки, кофемолки, пароварки и сервизы на восемнадцать персон. А твоя сестрица Морин конвертики с деньгами не признает, говорит, что это пошло. Так что прими это от нас обеих в качестве… пароварки в конвертике.
Продавщица робко вклинилась в разговор:
– И, потом, вы сможете носить его по другим торжественным поводам…
Морин, Рози и Мэгги переглянулись – и дружно расхохотались. Продавщица смирилась с очевидным фактом, что ей достались сумасшедшие покупательницы.
Морин отсмеялась и обняла Мэгги за плечи.
– Это было здорово, Мэгги. Готовить дом к празднику, мыть, скрести, красить, переставлять мебель. Лучшее время в нашей жизни. Правда, Рози?
– Знаешь, дорогуша, неприятно об этом говорить, но… Для меня – точно. Я страшно рада, что ты этим всем занималась. Потому как я-то как раз ненавижу убираться – а тут две свадьбы за одну неделю!!!
Мэгги не сказала ничего. Только вскинула на сестру и новую подругу огромные, тоскливые, как сама тоска, глаза.
И продавщица подумала, что в жизни не видела таких печальных невест.
16
Едва Морин успела закрыть за собой дверь, вернувшись после встречи с Диком и разговора с Лукрецией Пирелли, в дверь снова позвонили.
Крайне прыщавый и меланхоличный подросток в форменном комбинезоне самозабвенно ковырял в зубах ключами от машины, привалившись к двери. При виде Морин он принял вертикальное положение, убрал ключи и ослепительно улыбнулся, явив миру стальные брекеты и розовые десны.
– Я привез ваши цветы, мэм.
Мэгги вылетела из спальни на втором этаже, вцепилась в перила. Надежда умирает последней… Мэгги замерла на самом верху лестницы, прижав руки к груди.
– Цветы??
– Ну да. Ваш заказ.
Мэгги окончательно смирилась с поражением.
– Мы не заказывали цветы.
Прыщавый отрок извлек из кармана накладную и прочитал ее про себя, беззвучно шевеля губами. Морин в это время выключила фонарь – на улице вовсю светило солнце. Наконец посыльный снова уставился на нее.
– Вы Рози Каллаган?
– Нет, я…
– Тогда не остается ничего другого, как уносить свою задницу!
– Повремени, сынок! Лучше двигай своей задницей пошустрее, потому что тебе предстоит перенести все эти цветы в дом.
Морин заинтересовало выражение лица прыщавого парня, и она обернулась. Вообще-то, его можно было понять.
Рози Каллаган стояла в дверях во всем своем утреннем великолепии. Грива светлых кудряшек ниспадала на плечи и роскошный бюст, весьма небрежно прикрытые полупрозрачным пеньюаром, который к тому же распахнулся внизу, являя миру – и посыльному – крепкие ножки профессиональной барменши, вышагивающей за день не менее пятнадцати миль, как утверждает статистика.
Посыльный ошарашенно кивнул и нетвердой походкой отправился за цветами. Морин хихикнула.
– Рози, как тебе не стыдно? Совращать мальчишку, который еще даже не знает, как правильно писать слово «секс»…
– Во дает! Ты серьезно, дорогуша? Да этот мальчонка знает столько, сколько тебе и не снилось! Это же новое поколение. Их учат пользоваться презервативом раньше, чем они научатся писать и читать. Для них в жизни не осталось приятных сюрпризов, исключительно неприятные!
