слушались.
— У меня внутри что-то хрустнуло, и зуб шатается, — Вероника держалась за щеку, такая же нечеткая и выцветшая, как весь остальной мир. — Поль, ничего, тебе сделают пластическую операцию!
Кто-то из космополовцев вызывал «скорую помощь» для пострадавших, Поль разобрал слова «кислотный ожог». Это про него?.. Он включил свой передатчик, вызвал Стива.
— Стив, два кота в доме лучше, чем один, — пароль, подтверждающий, что на связь вышел именно Поль, мера предосторожности после ловушки на орбите Гелхэ. — Ты не мог бы сюда? Я в высотке на Шал- Салтуфе, — губы окаменели, но при этом продолжают болеть, и до чего же трудно говорить. — На меня напали. Говорят, кислотный ожог. Сейчас тут Космопол.
Столб переливающегося цветного пламени вырос в двух шагах от Поля.
— Как же тебе анестезию сделать?.. — произнес он голосом Стива.
— Лечи так, я пока Черная Вдова. Сначала Веронику, это серьезней.
— Сломана челюсть и сотрясение мозга, — определил Стив. — А у тебя повреждены глаза и кожа, но возни будет больше.
Зал почти опустел: одна из «акул» умчалась в погоню за машиной противника, около другой дежурили трое космополовцев, в то время как их коллеги вслед за агентами исчезли в арке гравитационного лифта. Телохранители Вероники Ло лежали, парализованные, на ступенях лестницы, мирные посетители кафе отсиживались наверху. Снаружи завывала полицейская сирена.
Поль только сейчас понял, что ослеп: работает его запредельное восприятие, заместившее человеческое зрение. Наверное, таким же размытым и бледным, с уклоном в черно-белое, видят мир призраки… Черная Вдова тоже призрак, так что все правильно.
Он сел на пол, прислонился к подпирающей потолок колонне квадратного сечения. Поскольку он оставался Черной Вдовой, ему хотелось вместе со спецназовцами преследовать сбежавших врагов, однако здравый смысл возобладал.
— Веронику я вылечил, — пылающий столб придвинулся, Поль почувствовал на плече руку Стива. — Пойдем отсюда.
Они телепортировались в силарскую миссию. На регенерацию ушло больше часа, зато от ожога не осталось никаких следов. Поль свернул Черную Вдову и сразу связался с Вероникой: извиниться, поблагодарить, но слова застревали в горле, он не знал, как с ней разговаривать.
Вероника сообщила, что летит домой в своем лимузине; у нее только что брали интервью, и она рассказала журналистам, как на нее напали вооруженные кислотными пистолетами террористы, а Поль отвлек их и таким образом спас ее.
— Подожди, ведь эти подонки напали на меня, а не на тебя! — возразил растерявшийся Поль.
— Какая разница? Ты придешь ко мне на день рождения?
— Не знаю… Если я приду, вдруг они еще и туда вломятся? — вначале он ухватился за это, как за отговорку, а потом понял, что довод вполне резонный. — Я и не знал, что ты умеешь так бросать нож.
— Дурак, у нас на Кутакане это каждый умеет. Видел бы ты, как моя бабка ножи бросает! Жалко, у меня завтра весь день съемки, а то могли бы в каком-нибудь кафе посидеть…
Хватит с меня кафе, подумал Поль. По крайней мере, на ближайшее время.
В действиях спецслужб, даже нелегальных, даже свихнувшихся, должна присутствовать какая ни на есть логика. В покушении на Поля логики не было. Сначала его попытались захватить живым — это понятно, для исследований, но зачем понадобилось стрелять в него кислотой? Он не топ-модель и не популярный телеведущий, которого надо вывести из игры. Дурацкая, жестокая и бессмысленная акция.
Когда Тина изложила это вслух, Поль согласился:
— Я тоже так подумал. Вероятно, это были не агенты «Конторы Игрек», а наемники Лиргисо, если он решил таким способом отомстить.
— Исключено. Он способен еще и не на такую пакость, но именно эта пакость — не в его стиле. Для него важна не только месть, но еще и моральная победа, а в том, чтобы изуродовать тебя кислотой, никакой победы нет. Кроме того, он ведь имеет представление о возможностях Стива, зато в «Конторе Игрек» могли посчитать, что с кислотным ожогом Стив не справится. Но зачем? Вот что непонятно.
— Может, они думали, что я от этого умру? Скажем, из-за шока… Да нет, это смертельно только для человека с больным сердцем, а у меня оно в порядке. Надежней было из бластера выстрелить.
— Допустим, они специализируются на экстрасенсах, — заговорил Стив. — Допустим, в их практике были случаи, когда экстрасенсы после кислотных ожогов теряли свои способности — тогда все логично. Поль, запроси у Космопола информацию, поймали там кого-нибудь?
Они сидели в комнате с розовой елью и разноцветной мебелью в доме у Ольги, время близилось к полуночи. Тине хотелось спать. Прошлой ночью они со Стивом испытывали в Хенуду самодельное защитное устройство, которое, по идее, должно было нейтрализовывать излучение Сефаргла (название так и приклеилось), а на практике всего лишь подвешивало бытовую технику в ближайшем радиусе. Стив долго возился с настройками, но когда на первом этаже полетело освещение, а робот-уборщик попытался вскарабкаться на стенку, они решили: хватит. Не то.
За окнами к этому времени уже занимался туманный рассвет. Стива пригласили в силарскую миссию для каких-то консультаций; Тина отправилась в Кеодос и весь день провела в библиотеке, в отделе лярнийской литературы. Она просматривала все переводы подряд: если Лиргисо отыскал где-то описание и схему защитного устройства, вдруг ей тоже повезет?
Вечером она собиралась в «Тихие Кущи», и вместе с ней туда попросилась Ли, но нападение на Поля спутало все планы.
— Взяли двоих, — переговорив с инспектором Космопола, сообщил Поль. — Так и есть, «Подразделение Игрек». Это все, что мне сказали.
Он устало откинулся на спинку синего кресла. Его лицо после регенерации было нежным и бледным, по контрасту с загорелой шеей — на шею брызги кислоты не попали, пистолет был из тех, что выбрасывают гелевое облако с ограниченной зоной поражения.
— Я пойду, — он встал и вышел, ничего больше не объясняя.
— Он в неважном состоянии, — глядя ему вслед, заметил Стив. — Но тут я ничего не могу исправить. Ты нашла что-нибудь в лярнийских переводах?
— Нет. А у силарцев что-нибудь подходящее не всплыло?
— Тоже нет.
Силарцы имели представление об излучении Сефаргла (энлуйур-о'хьего — примерно так назвалось оно на их языке), но защитной техники у них не было. Путем сложных ментальных тренировок они достигали состояния, при котором энлуйур-о'хьего не может повредить разуму — надежный способ, вот только времени на это уходит слишком много.
Тина обнаружила Поля в конце темного коридора. Он стоял возле арки окна, прислонившись плечом к ребру проема, и его глаза странно блестели в лунном свете — то ли от слез, то ли луна сегодня такая яркая.
— Что с тобой? — негромко спросила Тина, остановившись рядом. — Если из-за того типа, которому ты свернул шею, так ты правильно сделал.
— Тина, я понял, что я высокомерная сволочь, — его голос звучал прерывисто и хрипло. — Я всегда таким был, а понял только сейчас.
— С чего ты взял? Я знаю, что это не так. Ты не сволочь.
— Просто к тебе и к Стиву я отношусь по-особенному. Ты не знаешь, каким я могу быть хамом. А на кутаканцев и других нелегалов я всегда смотрел сверху вниз, — он сглотнул, — и на Веронику тоже. Я нахамил ей в кафе, а она бросила нож в агента, который в меня выстрелил. Если б не это, ее бы не тронули. Она полезла меня защищать, несмотря на то, как я вел себя с ней… Тина, если называть вещи своими именами, я всегда считал иммигрантов людьми второго сорта. Чем я после этого лучше Лиргисо с его теориями насчет высших и низших?
— Да хотя бы тем, что ты способен посмотреть на себя критически и переоценить свои
