меркурианских мутаций на порядок выше земных. Дескать, на поколениях потомков это скажется неминуемо. Но я о другом. На ученом совете нашлись и такие, кто пытался освистать доклад. Понимаешь?

– А если докладчики перегнули палку?

– Встречный вопрос: а если нет?

– Тогда третейский суд.

Аверьян покивал:

– То есть третья группа умов должна рассудить спор двух первых. Так и делаем. Земля не оскудела умами. По любому вопросу безопасности Ближнего Внеземелья создаем ученые советы, комиссии, подкомиссии, комитеты, агентства. Трудно даже сказать, сколько их работает под эгидой МУКБОПа. Международных и региональных. Специальных, функциональных, экспертных, координационных. Всяких. Нагромождаем друг на друга этажи умов, ярусы авторитетов. Вдобавок теперь нас прижимают к стене «сюрпризы» Дальнего Внеземелья. Как быть? Уповать на неисчерпаемость интеллектуальных ресурсов родимой планеты?

– Значит, так обстоят дела… – пробормотал Андрей.

– Да, – сказал Аверьян. – Лавина. Теперь основная наша забота – сохранить природную сущность людей вообще. Средств, правда, у нас для этого маловато… И знаний.

– Сдается мне, чем больше мы приобретаем знаний о Внеземелье, тем подозрительнее к нему относимся.

– Кто-то из древних сказал: «Во всякой мудрости есть много печали, ибо знания умножают скорбь». Не предугаданы ли в бородатом афоризме наши теперешние затруднения с Внеземельем?

«Слышал бы это Ярослав», – подумал Андрей, припоминая патетическую речь Валаева.

– А если серьезно, – продолжал Аверьян, – дело не в количестве знаний, но в их глубине. Мелко плаваем.

«Ну и плавали бы глубже, – с неприязнью подумал Андрей. – Нас, к примеру, некому упрекнуть, что мы низко, дескать, летаем.» Сухо напомнил:

– Мы уклонились от предмета нашего разговора.

– Неужели?

Андрей быстро взглянул на него. Лицо Аверьяна было по-прежнему сумрачным. В темных стеклах очков отражался пальмовый частокол иллюзорной лагуны. Андрей пояснил:

– Я имею в виду «Анарду» и Мефа Аганна.

– Ты полагал, я толкую о чем-то другом?

– Хочешь сказать…

– Да. Аганн – один из самых тревожных «сюрпризов» Дальнего Внеземелья.

Андрей выпрямился. Погладил рифленый отпечаток поручня на локте, проговорил:

– Не зря, значит, мне показалось, что ты его ненавидишь.

Пальмовый частокол в стеклах очков Аверьяна мгновенно сменился отражением головы собеседника.

– Тебе показалось. Разве можно ненавидеть стену, о которую треснулся лбом в темноте?

Андрей смолчал.

– Я понимаю, Аганн произвел на тебя приятное впечатление. И превосходно. Там, на «Анарде», ты должен будешь постоянно поддерживать огонек «приятного впечатления».

– Мне это будет нетрудно.

– Ошибаешься, – тихо сказал Аверьян. – Именно в этом сложность твоей миссии.

– Ничего не понимаю, – признался Андрей.

– Аганн каким-то непостижимым образом физически ощущает малейшую к себе неприязнь. Вот потому-то тебя… вместо меня.

– Да? А у тебя что…

Копаев понял вопрос с полуслова:

– А я никогда приятно с ним не беседовал. Я его и в глаза не видел. Как полагают наши психологи, имитировать положительные эмоции мне не удастся. Полагают, тебе будет легче.

– Верно. Я не испытываю к Аганну ни малейшей неприязни. И не думаю, чтобы там…

– Поводы будут, – загадочно пообещал Копаев. – Кстати, о чем вы беседовали до утра в гостинице «Вега»?

– Я уже говорил. На профессиональные темы. Вспоминали, конечно, свою альма-матер. Меф тоже учился в иркутском вузе.

– Аганн упоминал о рейдере «Лунная радуга»?

– «Лунная радуга»?.. Нет. Это имеет значение?

– В беседе на профессиональные темы с первым пилотом «Байкала» бывший первый пилот «Лунной радуги» ни словом не обмолвился о рейдере, на котором летал многие годы. А ведь было здесь о чем поговорить. Один только рейд к Урану чего стоил.

– Нет, о системе Урана он не упоминал.

Аверьян покивал:

– Упустил из виду. Стоит ли упоминать о всяких там мелочах, связанных с Обероном. Ну подумаешь – поиск пропавшего без вести рейдера «Леопард», катастрофа на Обероне, гибель шести человек из экипажа «Лунной радуги». Экая невидаль…

– Выходит, Аганн участник этих событий?

– Профессиональная беседа Аганна с тобой была на редкость содержательной. – Аверьян снял очки, нацепил их на поручень. – Что-нибудь вообще ты помнишь про оберонскую эпопею десятилетней давности?

Андрей отвернулся и стал смотреть на блестящую воду лагуны. В тот год он летал пилотом- стажером – марсианская линия, танкер «Айгуль». Экипаж был печально заинтригован таинственным исчезновением «Леопарда». Обсуждали на вахтах каждое сообщение с борта «Лунной радуги». Весть о гибели начальника рейда Николая Асеева потрясла пилота-стажера… На лунном ринге Асеев был одним из самых заметных боксеров тяжелого веса, и спортивную молодежь словно магнитом тянуло к этому великану.

Андрею вспомнились кадры фильма про оберонский гурм. Десантники «Лунной радуги» в разноцветных скафандрах. По цвету, видимо, только и различали друг друга, но Асеева он узнал легко. Он сразу обратил внимание на человека в лиловом скафандре с лиловыми искрами катофотов, потому что этот скафандр превосходил размерами все остальные…

– Я знал Асеева, – сказал Андрей.

– Кого еще ты знал из погибших на Обероне? Напомню их имена: Мстислав Бакулин, Аб Накаяма, Леонид Михайлов, Рамон Джанелла и командир группы десантников Юс Элдер.

– Никого. Я был еще желторотым курсантом.

– А тех, кто вырвался из оберонской западни?

– Аганна ты знаешь. Тимура Кизимова? Дэвида Нортона? Эдуарда Йонге? Жана Лорэ?

– Жан Лорэ? Такого не помню. Остальных знаю. Да и кто их не знает – известные космодесантники.

– После событий на Обероне Лорэ сразу вышел в отставку, – пояснил Аверьян. – Кстати, Нортон, Йонге, Кизимов тоже проявили нервозность и пытались выйти в отставку досрочно. Однако притихли, как только УОКС перевел их из Дальнего Внеземелья в десантный отряд на Меркурии. Что им мешало работать в системах внешних планет – остается неясным. Аганн повел себя по-другому. Дальнее Внеземелье его не пугает. Скорее наоборот…

– Но Кизимов, Нортон, Йонге теперь, я слышал, отставники?

– Теперь – да. Внешне все у них выглядит благополучно: ветераны Внеземелья на заслуженном отдыхе. Живут себе уединенно и тихо. Нортон и Йонге в Америке, Лорэ в Европе, Кизимов в Азии. Лишь Аганн почему-то обосновался в системе Сатурна, возле Япета…

– Дался тебе Аганн! Ну, скажем, характер у него не такой, как у прочих.

– Ну, скажем, характеры у них у всех разные, – не то возразил, не то согласился Копаев. – Но вот

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату