— Давай заберем коробку и шкафчик с собой, — предложил я. — Все же проще, чем вскрывать их здесь.
— Но он заметит.
— Он и так увидит, что я выломал дверь. Ничего, пусть знает, что кто-то спер документы. И если подумает, что это сделал я, что ж, прекрасно. Если здесь есть вещи, из-за которых он будет нервничать, это заставит его действовать. Что-то произойдет. А это уже плюс. Ты возьмешь картотеку.
Пол взял коробку, я — металлический шкафчик, и мы направились к выходу.
— Нет, он не тяжелый, — попытался оправдаться я, “борясь” со шкафом. — Просто неудобный.
— Все так говорят, — ухмыльнулся Пол.
Мы запихали шкафчик на заднее сиденье “Бронко” и уехали прочь. Никто ничего не кричал нам вслед. Ни один полицейский не приложил к губам свисток. Я уже давно понял, что, если на тебе нет маски, ты можешь свободно заходить куда угодно и выносить все, что тебе нравится, а люди будут только смотреть тебе вслед и думать, что так и должно быть.
Я остановился в переулке позади конторы и вместе с Полом перетащил наши трофеи к себе. Я уже давненько не заглядывал в контору. У двери валялась целая куча корреспонденции. В углу возле окна какой-то наглый паук успел сплести шикарную паутину. Но поскольку она не заслоняла мне вид на рекламное агентство через дорогу, я не стал ее трогать.
Пол положил коробку на стол. Я с грохотом опустил на пол шкафчик. Потом открыл окно, собрал почту и, усевшись в кресло, принялся разбирать письма. Большинство из них тут же полетело в мусорную корзину. Осталась лишь книга с автографом женщины, которая ее написала, женщины, для которой я когда-то кое-что сделал. И еще приглашение на свадьбу к Бренде Лоринг и какому-то парню по имени Морис Керкориан. Торжественный вечер после свадебной церемонии должен был проходить в отеле “Плаза”. Я долго задумчиво смотрел на приглашение.
— Что будем делать с этими документами? — спросил Пол.
Я положил открытку на стол.
— Сейчас откроем и посмотрим, что там.
— А что мы ищем?
— Не знаю. Посмотрим, что там есть.
Я вынул из одежного шкафа небольшой ломик и начал ковырять шкафчик.
— Пусть зашевелится. Худшее, что случается, когда пытаешься что-то раскопать о людях, это то, что они начинают нервничать и что-то предпринимать. Если они просто сидят сложа руки и ничего не делают, значит ничего не происходит. Они не компрометируют себя, не дают тебе шанс сделать ответный выпад, не совершают ошибок, не раскрываются.
— А как вы думаете, что может сделать мой отец?
— Он может попытаться вернуть документы.
— И что тогда?
— Посмотрим.
— Так вы даже не знаете?
Последний ящик наконец открылся.
— Нет, не знаю. Но, прости уж меня за банальность, такова жизнь. Никогда не знаешь, что будет завтра. Люди, у которых жизнь течет более-менее спокойно, могут предвидеть это и сделать все возможное, чтобы подготовиться. Как сказал один человек, “главное — подготовиться”.
— Какой человек?
— Гамлет.
— Как вы, когда говорили с Гарри.
— Да, в какой-то степени. Продвигаешься шаг за шагом. Я прощупал Бадди, потом Гарри, теперь вот твоего отца. Как будто идешь по длинному коридору с множеством дверей. Ты пробуешь каждую, чтобы найти, какая не заперта. Ты не знаешь, что там за очередной дверью, но, если не будешь открывать, не выберешься из коридора.
— А в этой картотеке только имена, — сообщил Пол. Я взял карточку и прочел: “Ричард Тайлсон. Уолтхэм, Конкорд-авеню, 43. Жизнь. 16.09. 72. Регистрационный №3750916Э”.
— По-моему, список клиентов, — сказал я, просмотрев несколько карточек. — Пролистай их, Пол. Выпиши все знакомые имена. Посмотри, есть ли там еще что-нибудь кроме информации о клиентах.
— А зачем вы хотите, чтобы я выписал имена людей, которых знаю?
— А почему бы нет? Может иметь какой-то смысл. Я всегда так делаю. Иногда что-то да обнаруживается. Никогда не знаешь, пока не сделаешь.
Я вручил Полу блокнот и карандаш. Он уселся в кресло для посетителей, разложил карточки на столе и углубился в чтение. Я включил радио, нашел ему какую-то популярную музыкалку и принялся осматривать содержимое шкафчика. Дело продвигалось медленно. Нужно было прочесть кучу корреспонденции, написанной на совершенно непонятном экономическом жаргоне. Через десять минут голова пошла кругом. Музыка не помогала.
В половине второго я переключил на бейсбол и облегченно вздохнул. В два я спросил у Пола.
— Есть хочешь?
— Да.
— Может сбегаешь и купишь нам чего-нибудь в бутербродной?
— А где это?
— В квартале отсюда за углом. Прямо напротив “Братьев Брукс”.
— Хорошо.
Он ушел. Я снова взялся за бумаги. Пол приволок турецкие бутерброды из овсяной муки, два бифштекса, лимонный пирог и пакет молока. Я налил из кофейника кофе. К трем часам Пол закончил разбирать карточки.
— Пойду немного пройдусь, — сказал он.
— Денег дать?
— Нет, сдача с бутербродов осталась.
В пять Пол вернулся с книгой о балете из магазина “Буксмит” на Бойлстон-стрит. Он читал книгу, а я рылся в бумагах. Начало темнеть. Я включил свет. В половине девятого я наконец не выдержал.
— Все, хватит. Пойдем обедать.
Мы отправились в кафе “Л'Ананас”. Я заказал бутылку вина и плеснул немного Полу. Потом мы пешком отправились ко мне на квартиру.
— А машина? — спросил Пол.
— Оставим здесь. До конторы всего четыре квартала.
— Завтра опять туда пойдем?
— Да, я еще не закончил.
— Я нашел только троих.
— Больше, чем пока нашел я.
Мы поднялись ко мне и завалились спать.
Глава 27
Только к полудню мои поиски, наконец-то, увенчались успехом. Это не был окровавленный кинжал или золотой древнеегипетский жук-скарабей. Нет, всего лишь список адресов. Немного, но все же. Он умещался на одном-единственном листке и лежал в папке на самом дне ящика.
— Ну и что в нем важного? — скептически спросил Пол.
— Не знаю, но это единственная вещь, которая не поддается простому объяснению.
Я вытащил из письменного стола городской справочник и принялся листать, ища имена людей, живущих по этим адресам. Четвертым, кого я нашел, была Элейн Брукс.
— Эта Элейн Брукс подружка твоего отца?
