прикажет убить остальные рыцарские роды!» В толпе стояли такой шум и такие крики, что оглушили всю Гранаду, и до всех окрестностей доносились крики мужчин, вопли женщин и плач детей. Было похоже, будто настал конец света. Все это явственно доносилось до Альгамбры.
Король, догадываясь о причинах шума, испугался и приказал запереть ворота Альгамбры. Он уже раскаивался в содеянном и боялся, что тайна его преступления раскрыта. Между тем толпа с воплями и ревом подошла к Альгамбре, выкрикивая: «Смерть королю! Смерть королю!» Найдя ворота запертыми, добыли огня и с четырех или шести сторон подожгли ворота Альгамбры, которые тотчас же охватило сильное пламя. Король Мулаасен, отец Молодого короля, услышав шум и переполох и узнав о его причинах, рассердился на короля, своего сына, и, желая, чтобы того убили, велел сейчас же отомкнуть одну потайную дверь Альгамбры, говоря, что он хочет отправиться на усмирение бунта. Но только открылась дверь, как в нее устремилось свыше тысячи человек. Они узнали Старого короля, подхватили его и, подняв кверху, воскликнули: «Вот наш король, не нужно нам никакого другого! Да здравствует Мулаасен, Старый король!» И, оставив его с верной стражей, они проникли через потайные ворота в Альгамбру – множество всадников и пеших, и среди вошедших были Гасулы, Алабесы и Абенсеррахи со своими солдатами; всех их было свыше двухсот. Старый король запер потайные ворота и приказал людям, оставшимся при нем, защищать их, чтобы не проникло еще больше народу в Альгамбру и не совершилось там еще большего зла, чем то, какое могло быть от уже проникших в нее воинов. Но эта предосторожность оказалась бесполезной, ибо число людей, проникших в Альгамбру, было вполне достаточно для разрушения не одной, но сотни Альгамбр. А из всех улиц прибывали все новые толпы с криками: «Смерть королю и предателям!». Толпа ворвалась в королевский дворец, где нашла королеву и ее дам одних, почти мертвых от ужаса, не знающих причины великого бунта. Спросили, где находится преступный король, и нашелся кто-то, указавший на Львиный двор. Тогда вся толпа бросилась к нему и нашла его двери замкнутыми тяжелыми запорами. Но мало пользы принесли запоры: их разбили в куски и ворвались внутрь, несмотря на многочисленных рыцарей Сегри, защищавших вход. И когда рыцари Абенсеррахи, Гасулы и Алабесы проникли во Львиный двор и увидели лежавшие там трупы Абенсеррахов, умерщвленных по приказанию короля, – кто сможет описать гнев и ярость, охватившие всех, кто был с ними при таком зрелище? Не было тигров, могущих с ними сравниться в свирепости. С криком бросились они на пятьдесят рыцарей Сегри, Гомелов и Масов, находившихся на том широком дворе и защищавших Молодого короля. «Смерть предателям, замыслившим и исполнившим такое неслыханное преступление!» – воскликнули они и, полные бешенства, устремились со своими мечами на партию короля. Но Сегри и их сторонники отлично защищались, потому что все они были хорошо вооружены и готовы к такому случаю. Но мало помогла им их подготовка: в куски рубили их Абенсеррахи, и меньше чем за час погибли многие из рыцарей Сегри, Гомелов и Масов. Продолжалась сеча, и падали все новые убитыми и ранеными. Там стоял рев и грохот, туда устремлялись толпы, все прибывающие из города, с неизменным кличем: «Смерть королю и предателям!». Таково было истребление, устроенное Абенсеррахами, Алабесами и Гасулами в отмщение за убитых Абенсеррахов, что из всех находившихся там Сегри, Гомелов и Масов очень немногие остались в живых. Злополучный король спрятался, и никто не мог его найти. По окончании бойни предательски умерщвленных рыцарей – числом тридцать шесть и все самых знатных и богатых в Гранаде – снесли в город и положили на Пласа-Нуэва на черном сукне, чтобы весь город их видел и преисполнился состраданием при зрелище, столь печальном и жестоком. По всей Альгамбре разыскивали короля с таким шумом, что гудели все башни, и эхо происходящего откликалось в окрестных горах; и если такая буря и шум происходили в Альгамбре, не меньшее возмущение и плач были в самой Гранаде. Весь народ оплакивал убитых Абенсеррахов. В отдельных домах оплакивали убитых Сегри, Гомелов, Масов и других рыцарей, погибших в этой буре. И про роковое кровопролитие сложили такой романс:
Вернемся теперь к кровавому и упорному бунту населения Гранады против Молодого короля и его приверженцев.
Доблестный Муса, увидев, что Альгамбра занялась пламенем, поспешил принять меры к тушению пожара. Зная, что король Мулаасен, его отец, велел раскрыть потайные ворота Альгамбры, он тотчас же отправился туда в сопровождении большого числа всадников и пеших. Там он нашел короля Мулаасена, которого охраняли более чем тысяча рыцарей. Рыцари восклицали: «Да здравствует король Мулаасен! Его мы считаем нашим повелителем, а не Молодого короля, неслыханным предательством погубившего цвет гранадского рыцарства!»
Муса крикнул: «Да здравствует король Мулаасен. мой отец, раз иметь его королем желает вся Гранада!» То же повторили все, с ним пришедшие. Затем они вошли во дворец, обыскали его весь, но Молодого короля там не нашли. Дойдя до Львиного двора, они узрели там груды трупов рыцарей, погибших в великой бойне: Сегри, Гомелов и Масов, павших от рук Абенсеррахов, Гасулов и Алабесов. Муса сказал:
