С мягким звуком люк открылся. В помещениях корабля загорелся грязно-желтый перморианский свет и зазвучала скрежещущая музыка, так приятная для их отвислых ушей – и отвратительная всем подлинно разумным существам.
Но, как сказано в уставе, 'что трофейно – то не безобразно'.
Лорел раскачивалась на ветке, словно рождественская шишка, и пыталась поверить в случившееся. Было бы весьма неприятно оказаться у себя же на работе в качестве пациента. А с другой стороны, она ведь даже не рассчитывала на удачу, просто решила, что сломать шею при падении гораздо лучше, чем от скуки быть сожранной инопланетянином. Тем более что она – не лейтенант Рипли, пусть даже и фамилия у нее, как у актрисы.
Ну что ж. Она жива, хоть и сидит на суку, как Птичка на жердочке. Чужак не выказывает желания снять ее отсюда, а лезет себе дальше на башню к липовым 'тарелочкам'. Интересно, что он там забыл? И из ее положения есть три выхода. Первый: посидеть и подождать, что еще произойдет, а заодно выяснить, что понадобилось чужому наверху. Второй: собраться с духом, слезть с дерева и убраться отсюда как можно быстрее и как можно дальше. Третий: заголосить 'помогите', вдруг кавалерия прискачет – уланы, драгуны... Тем более, вон чья-то машина заруливает на стоянку внизу. И как заруливает.
Лорел завизжала – точнее, завизжала бы, но у нее пропал голос. Ей удалось издать лишь негромкий писк.
Кей выскочил из машины и открыл багажник.
Чертовски здоровенный багажник, в таком и спать можно. Но это вряд ли – Кей держал в багажнике кучу всякого хлама. И из недр этой кучи он выдернул длинную черную коробку и теперь возился с ее замками. За всю короткую историю отношений напарников их мнения наконец-то совпали – того, кто придумал навесить все эти запоры на самую необходимую на данный момент вещь, следовало утопить. И лучше в Гудзоне – для надежности.
Внутри коробки оказалась 'пушка'. Самая чудная 'пушка', какую Джей когда-либо видел. Он задумался было над тем, что произойдет, если пальнуть из этой хлопушки-переростка, но тут Кей пихнул 'пушку' прямо ему в руки. Вот спасибочки! А то после давешнего 'сверчка' Джей подозревал, что ему придется гоняться за жуком с какой-нибудь податомной рогаткой.
– Вот это предмет из моего гардероба!
Кей протянул патроны:
Зарядить сумеешь?
Разберусь.
Пока Джей разбирался, Кей раскопал в хламе другую 'пушку', еще навороченнее первой. Деловито проверил, поглядывая наверх, на башни с летающими тарелками, зарядил, дослал патрон в ствол.
– Говорят, тут у нас жучки завелись, – сообщил Джей в пространство.
– Ща выведем, – откликнулся Кей.
Глава 21
Перморианцев во всей мыслящей вселенной принято было презирать за необыкновенную изнеженность и интеллектуальную слабосильность. Вся их техника управлялась двумя-тремя кнопками или клавишами и была доступна в пользовании любому дебилу. Три клавиши – это было для них слишком сложно, четыре – означало степень высшего посвящения.
Корабль управлялся пятью.
Бигбаг сидел расслабленно. Стучали клапаны гравитационных компенсаторов, посвистывали регенераторы воздуха, жужжали, раскручиваясь диски магнитно-пространственных исчезателей. Корабль готовился к экстренному старту.
Бигбагу было грустно. Хотя бы потому, что это многообещающее приключение завершилось так же быстро, как рутинные набеги на гнезда голоногих яйценосцев. Да, здесь ставка была высока, очень высока... но сама игра оказалась неинтересной, пресной. Хорошо, конечно, что аркиллианская партия примирения обезглавлена, что вновь раздут заглохший было балтианско-аркиллианский конфликт, что эта гнусная вонючая планетка сгорит в его пламени... но удовольствие от этого было отнюдь не эстетическим.
Ремесло, а не искусство.
Сквозь корпус корабля прошел стон рвущихся крепежных конструкций, и тут же диски исчезателей изменили тон. Корабль начал свой полет – пока медленный, в атмосфере...
Кей разразился столь витиеватой бранью, что ему могло бы позавидовать даже высшее командование морского флота. Джей невольно заслушался. Наконец Кей успокоился и подытожил:
– Ему удалось взлететь.
– Что будем делать? Кей поднял 'пушку'. Посмотрел на малого.
– Ладно, есть три способа сделать дело: правильный, неправильный и способ людей в черном. Установи оружие на пятый уровень пульсации, тогда при инфразвуковом направленном внутрь взрыве четвертой степени...
– А попроще нельзя?
– Да херачь ты его из этой херовины на хер!
Залп получился отменный. У обоих заложило уши. С соседнего дерева с хрустом и писком что-то рухнуло. Потом раздался звук – словно разлетелась вдребезги вакуумная лампа немыслимых размеров. По краю разворачивающейся над стадионом тарелки расплескалось пламя. Тарелка встала на ребро, повисела и завалилась в крутое пике. Падала она прямо на них.
Джей попытался закрыть глаза.
Удар был страшный. Гравикомпенсаторы взбесились. Долгое время – секунду, две, три... – Бигбагу казалось, что корабль падает на планету отвесно, ребром вперед.
Потом двигатели надсадно взвыли.
Вибрация рассекаемого воздуха проникала сквозь обшивку. Потом раздался сокрушительный звон и грохот. Экраны были темны, и непонятно было, сквозь что корабль прошел – почти не теряя скорости.
А потом он затормозил по-настоящему, и это могла быть только почва планеты.
И – всё затихло. Лишь где-то что-то лилось. И сыпалось. И трещало. А потом запахло дымом...
Если бы в руки Бигбагу попались подонки, снабжающие современным оружием дикарей, он не позволил бы им умереть очень быстро. От них осталась бы треть, а то и четверть тела – но эта треть- четверть была бы живой. И чувствовала бы всё-всё...
Кей наблюдал, как 'тарелка', вихляясь, устремилась к земле. Прямо им на головы – но он знал, что это всего лишь иллюзия. Если малец правильно нацелил пушку. Он очень надеялся на то, что малыш поступил именно так.
Надежды полностью оправдались, когда 'тарелка' снесла стальной глобус Унисферы и вписалась в газон неподалеку от них. Во все стороны брызнули земля с ошметками травы, бетон и покореженный металл.
Ну что ж, если стасис-кресло не сработало, можно перевести дух. Какие будут рожи у 'мусорщиков', когда они увидят масштаб работ... Размечтался. Еще пока ничего не кончено...
И опять он оказался прав. Наверное, иссяк запас везения. Люк корабля распахнулся.
То, что спускалось по трапу, лишь отдаленно напоминало человеческое существо. Две ноги, две руки, одна голова. От такого красавца с дикими криками убежало бы даже детище барона Франкенштейна.
