– Нет, мэтр, – вновь заговорил Ольсен. – Мы надеялись, что вы согласитесь принять пять тысяч цехинов… после того, как выполните свою миссию а окрестностях Арвеста. Затем вы немедленно покинете город. Согласитесь, на пять тысяч полновесных золотых монет…
Сумма и впрямь была велика – для севера. Атлика просила за свою любовь три цехина… но в Арвесте за эти деньги можно было снять целый бордель. Хлеб, уголь и железо в портовом городе были дёшевы, что означало невысокие цены и на остальное. Пять тысяч – это два или даже три года безбедной жизни.
– Десять тысяч, – резко сказал Фесс. – Десять тысяч за разбитую надежду. Я хотел поселиться здесь… чтобы Арвест никогда не знал ночных страхов и его жители ходили на погосты, чтобы именно поклониться родительским могилам…
– Мы согласны, – печально произнёс Ольсен. – Когда вы, мэтр, закончите – дайте нам знать. Мы снарядим лучший корабль.
– Тогда пишите расписку, – неприятным голосом приказал Неясыть. – И поставьте печать магистрата.
Слово словом… но в делах должен быть порядок. Мне перед Академией тоже отчитываться придётся.
Видно было, что Ольсен скорее дал бы отрубить себе руку, чем согласился написать такую грамоту. Стоит ей попасть в лапы отцам-экзекуторам… Но, как видно, родной город он всё же любил несколько больше, чем себя.
Фесс аккуратно спрятал расписку и карту в футляр для свитков; молча поднялся. Говорить здесь больше было не о чем.
– Времени терять не будем, – сказал Неясыть своим спутникам. Орк и гном уже устали изощряться в проклятиях по адресу его преосвященства. – В путь выступаем немедленно. Судя по карте, до ближайшего нужного мне места – день пути. Сугутор, ты можешь нанять лошадей?
– Запросто, мэтр. Не извольте сомневаться.
– А ты, Прадд… сможешь ли ты выяснить, в самом ли деле следят за нами?..
– И поотрывать им башки? – громыхнул орк. – Всё понял, милорд! Вот такая работёнка мне по нраву, мэтр!
– Никому ничего отрывать не надо, – строго сказал Неясыть. – Я просто хочу понять, в самом ли деле его преосвященство так гневается на бедного некроманта или же господа магистры просто не хотят платить?
Орк коротко кивнул и тотчас же растворился в толпе. Как ему это удалось, при его-то росте и ширине плеч – Фесс мог только гадать.
– Что ж, мэтр, – сказал Сугутор. – Думается, лучше всего сейчас мне вас с мешком вашим отвезти на заставу. Там ожидайте, пока я лошадей не пригоню.
Ворота Арвеста сделаны были на совесть. Охранял их целый десяток алебардистов; при виде Чёрного мага, почему-то соблаговолившего остановиться у самой их кордегардии, у бедняг едва не сделалась медвежья болезнь.
Вскоре Сугутор и впрямь пригнал четырёх лошадей.
– Прадд просил передать, что его ждать не надо. Он нас и пешком догонит, а заодно посмотрит, не пристроился ли кто ненужный за нами, – объяснил гном. Фесс коротко кивнул и взобрался в седло. Дорога предстояла недальняя. Им надлежало проехать несколько лиг на юг и потом свернуть к Лесным Кантонам – Фесс решил прежде всего управиться с теми погостами, что располагались ближе всего к главному тракту.
Однако не успели они выехать за ворота, как пришлось уступать дорогу длинному кортежу. Стражники носили длинные мечи и короткие арбалеты, немало было конных лучников. Не меньше пяти десятков воинов окружало изящный экипаж (непонятно как могущий двигаться по разбитому тяжёлыми возами тракту), в котором сидела молодая, изящно одетая девушка – в сопровождении двух служанок и пожилой матроны, видимо дуэньи.
Девушка и впрямь была хороша. Смуглая, необычная для северянки кожа, большие чёрные глаза, вьющиеся волосы цвета воронова крыла… Правда, не понравился Фессу её брошенный мимоходом на него взгляд – испуг, да, но ещё и гадливость, словно смотрела она не на ладного, крепко сложенного парня, а на уродливое насекомое.
– Ила, дочь Пеммера, главы гильдии суконщиков, – негромко произнёс Сугутор. – Он даже богаче Ольсена. И торгует в основном с югом, Ольсен – корабельщик, моряк и воин; Пеммер гоняет свои караваны сухим путём. Оба, как и положено, терпеть друг друга не могут. Ольсен вдовец; по слухам, сватался к Иле, но получил полный афронт.
– Как это почтенный купец не боится посылать свою дочь по дорогам в такое время? – вслух произнёс Фесс. – От неупокоенных и целая армия не спасёт.
Гном выразительно пожал плечами.
– Ладно, об этом после, – решил Фесс. – В путь! Деревня, около которой находилось намеченное Фессом к упокоению кладбище, носила выразительное название Большие Комары, Хорошо ещё, что сейчас, по осени, мелких летучих вампиров уже повымели ночные холода. Село оказалось, тем не менее, большим и богатым. Тракт проходил несколько в стороне, однако и в Комарах имелся просторный постоялый двор, два питейных заведения, храм, несколько лавок, какие-то склады…
– Посторожи коней, Сугутор. Я к здешнему настоятелю.
Вот и настала пора настоящей работы, подумал Фесс. Это уже не испытания, и вокруг тебя – не игрушечные домики. И витающий над домами страх – куда более сильный, чем в сплетённом милордом ректором видении.
Да, страх здесь был. Улицы деревни вымерли. Не лаяли собаки, не мычала скотина. Только уныло и мерно звонил небольшой колокол на церквушке – точно в Ордосе во время мора.
Фесс и гном подошли к зданию. Прочные бревенчатые стены носили явные следы зубов. Сугутор присвистнул.
– Видел что-то подобное? – осведомился Фесс.
– Так точно, мэтр, – по-военному ответил гном. – Ходили мы… с мэтром Бланковицем. Насмотрелись. Я еле ноги унёс.
– А мэтр Бланковиц? – спросил Фесс. Гном нахмурился.
– Сожрали его, мэтр, и косточек не оставили.
– Упокойся в мире, брат, – пробормотал Фесс себе под нос ритуальную формулу.
– Упокойся в мире, – подхватил и гном. – Это костяные гончие, мэтр. Узнаю по прикусу.
– Сам знаю, – буркнул Фесс. Впрочем, известные преимущества за Сугутором следовало признать – в отличие от него Фесс видел следы зубов костяных гончих только на гравюрах. Неясыть поднялся по ступенькам и постучал в дверь церкви. По договору переступить порог он имел право только после разрешения настоятеля.
Створки долго не открывались. Пришлось гному пустить в ход шестопёр, точнее, его рукоятку.
– Кто там? – спросил дребезжащий старческий голос.
– Неясыть, маг из Академии. Приехал для упокоения Нечисти, – крикнул в ответ Фесс.
– Мы не звали никаких нечестивых упокаивателей! – последовал ответ. – Уходи, откуда пришёл, пока отцов-экзекуторов не вызвал!
– Откуда здесь отцы-экзеку… – начал было Фесс и тотчас же, едва лишь бросив взгляд в сторону, хлопнул себя по лбу. Возле постоялого двора стояла выкрашенная в ярко-жёлтый цвет просторная телега – так называемая позорная телега, на которой осуждённых за ересь везли к их последнему костру. Верный признак – в селении отряд Инквизиции.
– Вот так попали… – севшим голосом проговорил Сугутор. – Мэтр, позволено ли будет…
– Уезжай, Сугутор, – торопливо бросил Фесс. – Мне они ничего не сделают.
– Я вас не оставлю, мэтр! – возмутился гном.
– А если они тебя сцапают?
– Ну и что? Я ихний Символ Веры наизусть лучше любого монаха прочту! – хорохорился Сугутор. Фесс положил руку ему на плечо.
