разумных, — отпёрся Ксарбирус, но как-то не слишком уверенно.
Тёрн решительно поднялся с колена, вскинул посох, словно готовясь к поединку, — и шагнул за незримую черту, вокруг его ступней взвились бледно-желтоватые струйки. Усаженные шипами кулаки сжались, отполированное дерево с шипением разрезало пропитанный едко-кислым запахом воздух, и спутники дхусса попятились — их словно толкнула в грудь невидимая ладонь.
Сидха заметила, как сузились глаза Ксарбируса.
Тяжкий скрип, ещё один, другой — брёвна подгрызенных, осевших домов медленно отрывались от земли, трещали, ломались, сбиваясь в огромную, плавающую над поверхностью груду, чудовищное гнездо исполинской птицы. С брёвен текли вниз желтоватые струйки — словно высушенный до хруста почти невесомый песок.
— Какая ж силища… — услыхала сидха потрясённый шёпот Ксарбируса.
Дхусс с яростью крестил воздух бешено крутящимся посохом. К спутникам он стоял спиной, и хорошо — вряд ли кто решился бы сейчас взглянуть ему в лицо.
Зашипело и затрещало, по торжественно вращающейся груде побежали первые змейки огня. Дхусс резко замер, одним движением уронив руки — бревна с грохотом рухнули, раскатываясь окрест, заражённая земля дружно полыхнула, словно покрытая сухой соломой. Огонь с жадностью набросился даже на остатки жёлтого гноя, пожирая всё на своём пути.
Тёрн повернулся к остальной четвёрке, тяжело опёрся на посох. Неведомым образом нанесённый на щёку клановый знак Морры налился тёмной кровью.
— Воды, — пугающе чётко вымолвил дхусс, прежде чем повалиться.
Перед ними поднималась стена очищающего пламени. Земля спечётся от жара, но потом ветры развеют белый пепел, дожди примутся за долгий труд, влага с вечным, неизбывным упорством станет пробиваться в глубину, к остаткам случайно уцелевших корней — и рано или поздно на месте пепелища, огнём очищенной раны, поднимется новая живая поросль.
Стайни первой оказалась возле распростёртого Тёрна, недрогнувшей рукой прижала к губам горлышко фляги. Светлые струйки покатились по крутой скуле, смывая густую застывшую кровь. Знак Морры ярко пылал, из пор сочилось алое.
— Прощу прощения, достославная, — Кройон бухнулся на колени рядом с Гончей. — Но его надо…
— Его надо выдернуть, — резко бросил алхимик. — Слишком далеко ушёл. Ах, Семь Зверей всемогущих, нет у меня подходящего эликсира!..
— Обойдёмся без него, — Кройон даже забыл о «многомудрых» и «недостойном».
Демон нагнулся, широко раскрывая пасть, зажмурился.
И дохнул самым настоящим пламенем. Подобно тому, что гудело в полусотне шагов над останками погибшей деревни.
Дхусса выгнуло дугой, тело забилось, шипы вовсю царапали землю — но глаза Тёрна открылись.
— Никогда больше так не делай, — услыхала сидха шёпот бывшей Гончей.
— Никогда больше так не делай, — без усмешки повторил и Ксарбирус. — Ты, Тёрн, сам не ведаешь предела своей силы. Видел бы ты себя со стороны…
— Что… я… сделал? — едва шевельнулись посеревшие губы.
— Ты не знаешь? — алхимик даже отшатнулся. Похоже, действительно испугался. — Вон, гляди, если силы есть!
Дхусс глядеть не стал. Смежил веки, откинулся, Гончая вздрогнула, но тревожилась она зря — грудь Тёрна мерно вздымалась и опускалась.
Он спал мёртвым сном.
На пепелище они провели весь остаток дня, всю ночь, весь день следующий. Разумеется, убравшись подальше от тракта — а по его натянувшейся струне уже понеслись и к горам, и к морю самые что ни на есть чёрные вести.
Ксарбирус вместе со Стайни ни на шаг не отходил от Тёрна. Как и Гончая, сидел рядом, держа дхусса за мощное запястье, напряженно вглядывался в закрытые глаза, словно искал одному ему видимые признаки чего-то неведомого.
А Тёрн, пробудившись, о случившемся ничего не помнил. Совсем-совсем ничего. Свернув с тракта, прикрывшись редкой лесной завесой, пятеро пробирались на запад — к славному граду Феану, где алхимик намеревался пополнить запас снадобий.
И Гончая, и демон, и даже Нэисс — все время от времени, не удержавшись, начинали приставать к дхуссу с расспросами об устроенном им кострище. Тёрн лишь вздыхал, разводя руками и терпеливо отвечал, что, мол, он бы и рад всё объяснить, но не может. При самом горячем своём желании.
И только Ксарбирус ни о чём не расспрашивал и словно бы даже сторонился дхусса.
Приближался Феан, мэтр Кройон вновь обрёл способность болтать без умолку, то и дело принимаясь декламировать стихи собственного сочинения. Он уже и думать забыл о небывалом прорыве Гнили, о невероятной магии Тёрна, демон словно не замечал насупленного, неразговорчивого алхимика, замкнувшуюся Стайни, с преувеличенным равнодушием озиравшую окрестности сидху.
Кравшийся за ними некто словно бы оставил свои попытки, более не приближаясь.
Без особых происшествий, успешно избегнув чужих взглядов, путники добрались до окрестностей Феана. Повеяло близким морем, ветер сменился, став прохладным и влажным, раскалившиеся небеса заткал благословенный ковёр слоистых облаков.
Город со стороны походил на ежа, подошедшего напиться. Рукав речной дельты исчезал в забранных толстыми решётками тоннелях, над ними возвышались сложенные из разных сортов камня башни и стены — на протяжении долгой истории Феана его укрепляли как могли и чем могли. Почти несокрушимый гранит, вырезанный огромными блоками, от каких отскочит любой таран, чередовался с крупными краснокирпичными заплатами и слоями белого камня из недальних карьеров.
Через речные протоки людская воля перебросила множество узких мостов — едва проедет одна телега. По иным можно было только въехать в город, по иным — только выехать. За зубчатыми стенами поднимались плотно прижавшиеся боками друг к другу черепичные крыши — тоже понятно: соломенные вспыхнут от первой же зажигательной стрелы, вздумай враг осадить крепость.
Земли вокруг Феана — сплошь заселённые и возделанные — отряду Тёрна пришлось одолевать большей частью ночами, слишком уж многолюдно сделалось не только на дорогах, но и вокруг них.
— Вот что, други дорогие, — кряхтя, Ксарбирус сбросил с плеч мешок. — Вы нас тут подождите. А мы с почтенным Тёрном, — он подмигнул дхуссу, — в город прогуляемся.
— С дхуссом? Это ещё зачем? — подозрительно осведомилась сидха. — И почему мне с вами нельзя? Тёрн, ты толковал что-то о здешних наёмных терциях…
— Успеешь ещё, — сварливо отрезал алхимик. — Нам тут задерживаться нечего. Сами видели, что с Гнилью у границы творилось.
— Какая связь, досточтимый доктор? Больше мы прорывов не встретили.
— Прямая, мой дорогой дхусс. Ты меня убедил, должен признаться. Необъяснимое притяжение или сродство Гнили с нами для меня уже неоспоримо. Поэтому особенно необходимо пополнить не только запасы, гм, расхожего, но и сварить кое-что особенное. Мне потребуется твоя помошь, любезный мой адепт Беззвучной Арфы.
— Всегда готов оказать услугу, — слегка поклонился дхусс.
— А раз готов, то нечего и разговоры разводить.
— Постойте, погодите! — не выдержала Стайни. — Где вас искать? На сколько вы вообще уходите?
— Если всё пройдёт хорошо — то на третье утро, считая от сегодняшнего, — безмятежно откликнулся алхимик. — Понимаю, понимаю, скучно сидеть в чаще. Но быстрее нам не справиться.
— У многомудрого мэтра здесь ещё одна лаборатория? — с уважением осведомился демон.
