мышцами больше не дрожали. Теперь он уже не отступал — напротив, сам надвинулся на коронованного призрака, да так, что тот подался назад.
Дхусс хрипло рычал, глаза налились кровью, словно у самого настоящего демона. Посох сделал выпад, тень легко уклонилась, однако Тёрн отвоевал ещё добрых пять локтей расстояния, отделявшего его от спасительного — как хотелось верить — выхода.
Ещё один выпад, ещё… сгинули последние остатки мрака, подземелье залил нестерпимо яркий свет, а Тёрн, лихо крутанув посох над головой, обрушил его на едва успевшую податься назад тень. Та словно ничего не могла сделать, но и удары дхусса поражали лишь воздух.
Никто из противников не мог взять верх.
Всем, включая демона Кройона и неистового Брабера, хватило здравомыслия остаться в стороне.
Сгоравшие Камни словно отдавали всю накопленную силу Тёрну, и подземную крепость не разнесло на мелкие кусочки и не завалило лишь потому, что дхусс умудрялся что-то сделать с этой мощью, теперь во всём облике Тёрна не осталось и следа слабости.
Тень отступала, пятилась, уклонялась, но даже не пыталась напасть, словно дхусс ей требовался непременно целый, живой и здоровый.
— Тут сейчас всё завалится! — заверещал почтенный доктор медицины и алхимии, на четвереньках устремляясь к выходу. — Что это за дхусс, всё рушит, что храм Феникса, что тут! — верные мысли приходили в умные головы одновременно.
Однако Тёрн явно не собирался ничего рушить. Посох в его руках запел, заиграл на множество ладов, и все, кто видел сейчас этот поединок, услыхали что-то своё, свою собственную мелодию. Беззвучная Арфа нарушила обет, она ликовала, собрав, наконец, достойную себя силу.
Обратившись в огненный росчерк, посох ударил вновь с такой быстротой, что призрак уже не успел ни уклониться, ни отпрянуть. Пламенная черта рассекла парящую тень надвое — и подземелье содрогнулось от грянувшего со всех сторон грохота, рождённого словно самой плотью земли, забившейся в корчах.
Две половины призрака обернулись смятыми, неразличимыми, лишёнными последних деталей полотнищами. С шипением и свистом, словно воздух выходил из туго надутых тягуньих пузырей, полотнища втянулись прямо в камни пола — тотчас треснувшие, да так, что вверх брызнул настоящий фонтан мелких осколков искрошенных плит.
И всё стихло.
Свет стал быстро меркнуть, только что ярко пылавшие Камни распадались невесомой золой. Мрак быстро отвоевывал оставленные было владения, изъязвлённые трещинами и разломами стены словно источали черноту.
Несколько мгновений все молчали. А потом дхусс, как и возле той приснопамятной деревни, что погибла от Гнили и удостоилась огненного погребения, со вздохом рухнул на потрескавшиеся плиты.
К счастью, история не повторяется. Или повторяется не во всём и не всегда. Гномья крепость выдержала, Камни Магии отдали силу, но кости земли не прогнулись, удержав на своих плечах тяжесть возведённого на них строения.
Медленно, ещё не до конца веря в собственное спасение, соратники выбирались на поверхность. Следовало поспешить — кто знает, что случилось с прежними обитателями каменной твердыни, — но сил ни у кого не осталось. Одно касание призрака хоть и не убивало наповал, но напрочь высасывало, казалось, саму жизнь.
Позади всех тащился Брабер, поникшая голова моталась из стороны в сторону, меч он с блимканьем и скрежетом волочил за собой, словно никчёмный дрын. Перед ним вздыхал и охал мэтр Кройон, демон нёс на руках Тёрна и оттого не мог ощупать отбитый загривок, вслух выражая полную уверенность, что там — «одна сплошная рана».
На стенания демона никто не отвечал. Перед ним влачился Ксарбирус, боязливо втягивая голову в плечи под огненными взглядами, коими его одаривала Гончая.
Они выбрались из крепости — надвратную арку рассекло многочисленными трещинами, камни просели, но строение всё-таки выдержало.
Сидха ждала их там же, где её и оставили, почему-то так и не тронувшись с места, глядя на вернувшихся широко раскрытыми глазами.
Холм-крепость заметно изменился: башенки покосились, на иных обвалились крыши и шпили, но главные купола, расположенные под землёй, выдержали.
— Вот и ладно, — вздохнул демон, бережно опуская Тёрна на траву. — А ты, недостойная, по- прежнему здесь? Чего тебе надобно? Не сказали ли тебе идти на все четыре стороны?
— Четыре стороны предполагают, что я могла и остаться, где сейчас, — тихо возразила сидха, старательно избегая глядеть кому бы то ни было в глаза.
— Нечего мешкать и разговоры разводить! — оборвала их Гончая. — Солнечные и вернуться могут. Тень их, похоже, распугала, но надолго ли, нет, кто знает? Мэтр, ты сможешь понести Тёрна ещё немного?
— Смогу, о храбрейшая, хотя загривок мой изнывает от боли, — с видом героического страдания сообщил Кройон.
— О болячках своих после поговорим. Сейчас отсюда надо убраться куда подальше.
С внезапно взявшей на себя командование Гончей никто не стал спорить, даже Ксарбирус. Алхимик, похоже, её изрядно побаивался.
Не мудрствуя лукаво, отряд двинулся прочь от крепости по уже нахоженной дороге.
— Нам надо о многом поговорить.
Горел костёр, и на сей раз сидха даже не решилась протестовать, увеличившийся в числе отряд расположился кругом. Тёрн оставался без чувств, и Ксарбирус ничем не мог помочь — алхимик остался гол как сокол, без единой капли даже самого простого эликсира. Кройон страдал от боли в расшибленном затылке, «препятствующей концентрации», как он попытался объяснить.
Брабер не стенал и не ныл, но выглядел гном неважно. Похоже, каждое движение давалось ему с трудом, правда, он не жаловался.
— Нам надо поговорить, — повторила Стайни. — Мэтр Ксарбирус. Судьба вновь свела нас, и не при самых благоприятных обстоятельствах. Я помню, высокоучёный доктор, ты спас мне жизнь. Я буду помнить это всегда. Но это не избавляет тебя от вопросов. Мы — я и мэтр Кройон — хотим знать, что случилось той ночью, когда вы с Тёрном отправились в город.
Ксарбирус сидел, нахохлившись и натянув рваный плащ на острые колени.
— А чего тут рассказывать, — отозвался он плаксиво. — Пришли мы в город. Отправились ко мне, значит, к моим знакомцам… а там нас уже ждали. Засада, понимаешь, тако дело… навалились, скрутили, связали…
— Орден Солнца?
— Нет, чашники! — огрызнулся алхимик. — Орден Чаши. Нас повалили, связали… повезли куда-то. В больших, уютных таких деревянных ящиках с кандалами, вбитыми в стенки.
— А может, ты просто стакнулся с чашниками, почтенный, а? Что они тебе за дхусса пообещали? Денег или артефакт какой?
Ксарбирус изобразил обиду. Однако Стайни приметила, как блеснули глаза и дрогнули руки многоучёного алхимика.
— А как же вместо ордена Чаши вы оказались в руках солнечных? — напирала она.
— Так и оказались. Ордену Солнца, видать, позарез понадобился ваш покорный слуга, ну и дхусс за компанию. Выждали момент и тоже напали, и тоже из засады. К тому же ордена никогда не враждовали
