Фесс погладил эфес рунного меча. Если Этлау вновь применит свой гасящий всю магию артефакт, останется надежда только на честную сталь.
И на сей раз колебаться нечего. Хотя, цена возвращения боевого искусства – возвращение воспоминаний (чего наверняка добиваются маски), – но тут уже ничего не сделаешь.
Маски, маски… да, они оказались врагами хоть куда. Умными и изобретательными. Они быстро поняли, что ничего не смогут добиться от Фесса, пусть даже разрезав его на куски. Ни пытки, ни магия, сколь угодно глубокое проникновение в память не выдадут им местонахождения столь вожделенных для них Мечей. Им оставалось только одно – сделать так, что самому Фессу ничего не останется, как только вспомнить о них. Приказать сам себе, чтобы это произошло, некромант не мог – иначе не стоило огород городить, сгодились бы и самые обычные пытки. Только нечто сверхисключительное могло пробудить тонкие, никакой магии не подвластные связи, и маски на удивление тонко и ловко сумели из ничего создать это самое «сверхисключительное».
Как бы то ни было, маски, не маски – путники остановились в мокром осеннем лесу, забившись в густой ельник. Уже за полночь принялся моросить какой-то припоздалый дождь, наверное, из последних в этом году, скорбно зашуршал по хвое, забарабанил по натянутому плащу, под которым постанывали и хрипели в беспокойном сне орк и гном.
Джайлз долго вышагивал кругом да около шипящего костра – пришлось пустить в ход магию, чтобы огонь не потух, но, наконец, тьма и холод пробрали даже его, преодолев всё то, что он сейчас испытывал по отношению у Фессу. А уж испытывал он наверняка немало.
– Не дуйся. – Фесс хотел было дружески хлопнуть Джайлза по плечу, но взглянул тому в лицо – и вовремя сдержался. Слова упали, сухие и мёртвые, и ельник тотчас же жадно припрятал их.
– Ты убийца, некромант, – простонал несчастный Эбенезер, каким-то судорожным движением вскидывая голову и вперяя в лицо Фесса совершенно безумный вгляд. – Ты убил их всех в деревне. Ты – зло, зло истинное и чистое, если только может быть чистое зло. Я думал совсем недавно – ты не такой. Мы дрались с тобой рука об руку, а ты напустил на несчастных крестьян своих зомби, ты, ты, ты… – Под пристальным взором Фесса он захлебнулся собственными словами и умолк.
– Хорошая тирада, – елико возможно спокойнее сказал некромант. – Я с тобой спорить не стану, Эбенезер. Потому как если был бы я таким злодеем – так стал бы от верной гибели этот самый Кривой Ручей спасать? Да пусть бы ведьмины последыши хоть всех там зубами перервали, мне-то какое дело? Верно ведь, мог бы я так рассуждать? Не удалось кровососку взять – ну и Тьма с ней, пойдём другую добычу поищем. Ну зачем, скажи на милость, я в деревню окружённую лез, зачем, спрашивается, потом уже ведьму спасти пытался?!
– Хотел соратницу, подручную в делах злобных, вытащить! – яростно выкрикнул Эбенезер. Фесс ругнулся про себя – подставился, прозевал несложный выпад. Вообще-то спорить с фанатиком бессмысленно, но ведь Джайлз таковым отнюдь не казался, и за ведьму он бесстрашно вступился, ещё там, перед самим Этлау.
– Погоди, Эбенезер, погоди. Ну, хорошо, так если я такой злодей, что же ты-то сейчас со мной тащишься? Что ж обратно не повернёшь? Не пойму я тебя что-то.
Маг наклонил голову. Совсем по-детски вслипнул. И вдруг ответил – совсем не так, как ожидал Фесс:
– Боюсь я их, некромант. И тебя боюсь, и их. Ты меня по крайней мере убить не стараешься.
– Спасибо за откровенность, – вздохнул Фесс. – Знаешь, я тебе так скажу, Эбенезер. Мне сейчас тебе доказывать, что я – не я и лошадь не моя, не с руки совершенно, ты уж мне поверь. Как мне убедить тебя, что заклятье я накладывал совершенно другое, не моя вина что оно так исказилось…
«Не моя вина? – тут же подумалось некроманту. – А кто обратился за помощью к Тьме?..»
Джайлз дёрнул щекой.
– Проклятие ты моё, некромант, – плачущим голосом изрек он. – Ну что мне за судьба такая досталась? Со святыми братьями раздрай, подозревают они меня невесть в чём… ведьму, хотели, чтобы я пытал…
– Вот как? – поднял брови Фесс. – И что же ты?
– Отказался, само собой… я маг, а не палач…
– А что же ты молнией их не угостил? – Фесс начал медленно закипать. – Что ж профосов не попотчевал от души?
– Ты что, ты что! – испуганно замахал руками Эбенезер. – На святого брата руку поднять… это, знаешь ли…
– Знаю, костром это пахнет или ещё чем похуже, – резко кивнул некромант. – Испугался ты, значит, коллега…
– Я?! – вскинулся Джайлз. – Ничего я не испугался! Просто… нельзя ведь… слуги Спасителя могут быть недостойны, с твоей точки зрения, но они подсудны только высшим иерархам Матери-Церкви нашей… не должно стоящему вне церковной ограды чинить суд и расправу…
– И что же ты собирался делать?
– Маг Воздуха низко опустил голову.
– Отправиться в Аркин… к Святому Престолу… Припасть к ногам… покорнейше повергнуть своё прошение…
– Что за чушь! – не выдержал Фесс. – В Аркине тебя сожрут и не поморщатся. И никакая магия не поможет. Святые отцы сами колдовать горазды, убедился на собственной шкуре. Но ты сперва расскажи толком, что там вышло, когда тебя хотели профосом заделать?
Джайлз вздохнул и принялся рассказывать. Повесть вышла более чем невесёлая.
– Н-да, – только и смог сказать Фесс, когда молодой чародей замолк. – Не завидую тебе, брат. Кругом ты перед ними получаешься в долгу. И никуда не деться. Нельзя тебе к ним в руки попадать. Объявят пособником да споспешественником – и туда же… куда ведьму…
– Меня?! – с ужасом вскинулся Джайлз. Очевидно, эта простая мысль и без того не раз приходила ему в голову, однако он старательно гнал её прочь; быть может, даже чересчур старательно.
– Конечно. Или не знаешь, что Аркин с Ордосом давно на ножах?
Только виду не показывают. Бьюсь о какой хочешь заклад, курия спит и видит образцово- показательный процесс учинить, причём именно над полноправным магом, с явными доказательствами ереси и пособничества
Тьме. Ты – идеальный вариант.
– Почему? – с какой-то детской беспомощностью пролепетал Эбенезер.
– Почему я? Почему не ты, к примеру?..
– Да потому что с некроманта что возьмёшь? Он по определению за Тьму держится, во Тьме ходит, ко Тьме обращается. Работа у него такая, понимаешь? Работа и инструменты такие. Что толку его в ереси обвинять?… И так добрым поселянам всё понятно, некроманта на свой порог добром никто не пустит. А вот если доказать, что маг стихийный, ну, к примеру, Воздуха, доброе чадо Святой Матери нашей, на самом деле – ересиарх скрытый, а декан его в Ордосе богомерзким оргиям предаётся, знак Спасителя оплёвывать велит, также…
– Что за чушь! – отчаянно тонким голосом даже не вскричал – взвыл Джайлз. – Да кто в такое поверит?! Да и не скажу я ничего такого…
– Скажешь, мил человек, как есть скажешь, – добро посулил Фесс. – Под пытками всё скажешь. Сказки это всё, что инквизиторские застенки выдержать можно. Никто их не выдержит. Я тоже. Тем более если нашли они какой-то способ магию в ничто обращать…
На некоторое время Джайлзу хватило сил смотреть Фессу в глаза, однако потом он вздрогнул и опустил голову.
«Извини, брат, – подумал Фесс. – Ты мне нужен. Без тебя мне не вытащить орка и гнома. Так что слушай эти сказки… в которые я сам ни на грош не верю. Но другого выхода у меня нет. Так что лучше б тебе поверить… во избежание».
Джайлз несколько раз быстро и мелко кивнул. Вид у него был совершенно потерянный.
– Конечно, – неуверенно сказал он наконец. – Конечно, ежели так… Этлау – он такой… Ордос небось ненавидит… конечно… такой всё, что угодно, наплетет…
