— Теперь-то я точно убедился, что твое племя безумно, — выдохнул остроухий. — Только бешеный пойдет такой дорогой.
— Безумие и бешенство — разные вещи, — не согласился я. — Осталось совсем немного.
— То же самое ты говорил во время прошлой остановки.
— Нам еще повезло. Дождя не было. И ветра. В прошлый раз меня едва не сдуло.
— Ты, и вправду, безумен. Кто построил эту дорогу?
— Уж точно не природа. Ты сам говорил, что это похоже на ступеньки. Смелый и ловкий вполне может пройти.
Он задумался, затем неожиданно спросил совсем о другом:
— Скажи, ты, действительно, считаешь, что стрелял эльф?
— Да.
— От смерти Рэкэ более всего выигрывал дельбе. Мой брат — был первым претендентом на Зеленый трон. По праву. К тому же, он не поддерживал идею мира с людьми. Но не думаю, что стрелок действовал по приказу Васкэ или кого-нибудь из Земляники. Убить в тот момент, когда нежно лелеемый тобой договор будет вот-вот подписан … Дельбе не такой дурак.
— Думаю, что твой брат погиб случайно.
Сказав это, я продолжил спуск.
— Эй! — вся выдержка мигом его покинула. — А ну, стой! Ты это о чем?!
— Потом! — гаркнул я в ответ.
— Подожди!
Я проигнорировал его вопли. Керэ пытался меня нагнать, но тут я его обставил, и он не стал продолжать гонку.
Ярдах в ста сорока от земли по скале проходил карниз шириной в полторы стопы. Я как раз ощутил под ногами опору, когда сверху раздался вопль. Керэ все же сорвался, а ведь никто уж и не надеялся на такое счастье. Прежде чем я сообразил, что к чему, ловкому остроухому удалось зацепиться за край площадки.
Он пытался найти выемки для ног, но ниже стена была гладкой. Керэ попробовал вылезти на карниз, но удар по рукам, слабость в уставших пальцах да еще тяжелое копье за спиной — не самые хорошие помощники в этом деле. Лицо эльфа покраснело от напряжения, из-под ногтей сочилась кровь, но он не сдавался. На меня остроухий бросил всего лишь один взгляд. Никаких просьб о помощи.
Умная тварь. Понимает, что проще у богов допроситься винного дождя, чем руки у человека. С интересом наблюдал за безуспешными потугами. Первый порыв был — подойти и сбросить гаденыша вниз. Многие ребята из нашего полка нашли бы забавным отрезать эльфу пальцы, чтобы он отправился в полет. Я остался на месте. Не хотелось мараться. Высокородный сам брякнется.
Керэ был похож на кота — держался крепко и явно не желал падать. Затянувшаяся агония мне порядком надоела. Видать, Мелот сегодня на стороне золотоволосого. Я выругался и подал магу руку. Тот уставился на нее, явно не поверив собственным глазам.
— Ну? Тебе помочь или как? — раздраженно спросил я.
Керэ, прижавшись спиной к стене, долго сидел с закрытыми глазами. То ли молился, то ли все еще никак не мог поверить в свое спасение. Дышал он тяжело, из разбитых рук сочилась кровь. Живучий гаденыш.
— Ничего себе не сломал? — поинтересовался я.
Он покачал головой. Затем подумал и ответил:
— Всего лишь ушибы. Ты что-то говорил, о том, что Рэкэ погиб случайно.
— Я много всего говорю. Но ты мне не веришь.
— И все же хотелось бы услышать…
— Хоти, — перебил я его. — Пока не поймаем стрелка, впустую воздух сотрясать не буду.
— Там. Ниже. Ступени кончились, — выдал он.
— Знаю.
— Тогда — как?
— До входа в пещеру надо пройти по карнизу ярдов двадцать. Выход у подножия. Отдохнул? Тогда вставай. Скоро солнце сядет, а нам еще мешки найти надо.
Эльф безропотно поднялся, пошел за мной, стараясь держаться как можно ближе к стене. Я чувствовал, как его взгляд жжет мне спину. Наконец он не выдержал:
— Почему ты меня спас?
Я пожал плечами:
— Считай, что это мой мимолетный каприз.
На самом деле, я и сам не знал, почему.
— Ты уверен, что они пройдут именно здесь?
Керэ задавал мне этот вопрос уже в третий раз. Очень хотелось послать его в Бездну, но я сдержался.
— С перевала ведет только одна дорога. Не дергайся, эльф. Стрелок придет. Жди.
Мы находились на невысоком, поросшем соснами холмике. Внизу, ярдах в тридцати под нами, проходила тропинка. Я приготовил лук, воткнул в землю четыре стрелы и, сунув в зубы травинку, решил немного полежать на солнышке. Высокородный отдыхать отказывался наотрез. Был напряжен и не спускал глаз с тропки, явно опасаясь, что как только он отвернется, мимо него проскочат все кому не лень.
— Галэ был прав? — неожиданно спросил он.
— Ты о чем?
— Он назвал тебя Серым. Сын Дома Бабочки прав?
— А как ты думаешь?
— Ты попадаешь под то описание, что у нас есть. Молод и светловолос.
— Таких людей масса.
— Сероглаз.
— Еще больше.
— Отряд «Стрелки Майбурга». Ведь Серый из этого полка?
— Быть может.
Он усмехнулся:
— Я, как только тебя увидел, все понял.
— Тогда еще более удивительно, что ты вытащил меня из лап рыжих братьев или не прирезал под первой осиной.
— Зачем? Дому Лотоса ты ничего плохого не сделал. Но Туман и Бабочки, попади ты им в руки, так просто тебя бы не отпустили. Сколько на твоем счету голов отпрысков из их семей?
— Не знаю. Я не Серый.
Керэ тихо рассмеялся.
— Какое-то время я думал, что ты — не более чем легенда. Что тебя не существует, и вся эта сказка лишь прикрытие для одного из Домов. Какая-нибудь Высокородная делает всю работу, а затем умники сваливают преступление на человеческого убийцу, бродящего по Сандону, как у себя дома, и охотящегося за головами наших полководцев и Высших. Из-за тебя Ольвэ из Дома Бабочки потерял последнего сына. Многие жаждут поймать Серого. Ты слишком всех напугал.
Я перекинул травинку из одного угла рта в другой. Прозвище, которым остроухие наградили убийцу, на самом деле принадлежало нескольким стрелкам. Если говорить точнее, четверым. Мне, Клету, Лоссу и Тегу. Мы хорошо знали лес и были готовы рискнуть шкурой за приличное вознаграждение. Работали в разных местах и в разное время, по возможности отстреливая влиятельных остроухих гаденышей. Моих однополчан Сандон «сожрал». Последним из тех, кому не повезло, оказался Лосс. Бабочки взяли его в оборот и с радостью раструбили на весь лес, что наконец-то поймали ублюдка, убивавшего Высокородных.
Впрочем, их радость была недолгой. Я снял одну из буйных рыжих голов и ушел до того момента,
