– Мертвее только символы.
– А вам не показалось странным, что ничем не примечательный манекенщик Ги Кутарба вдруг так резко переквалифицировался в парфюмеры?
– У меня своих странностей полно, так что к странностям других людей я отношусь с пониманием.
– И все-таки…
– Я никогда над этим голову не ломал. Но если бы меня спросили…
– Вот я и спрашиваю.
– …если бы меня спросили, я бы сказал, что без мадам Сават тут не обошлось. Это ведь Мари- Кристин привела под уздцы того девятнадцатилетнего мальчишку… Как же его… Маджонг. Нуда, Маджонг.
– Странное имя.
– Не имя – кличка. Есть еще другие: Четыре Бамбука, Фацай, Северный Ветер… И еще с десяток наберется.
– Не слишком ли много кличек для девятнадцатилетнего сопляка?
– Не слишком. Вы просто никогда не играли в настольные восточные игры, Бланшар.
– А вы?
– Я тоже.
– Расскажите-ка мне об этом парне.
Недоучившийся химик с тинейджерской страстью к онанизму, злобный хорек – глаза вовнутрь… Ходили слухи, что в свободное от лекций время он занимался экспериментами по синтезу наркотиков… Не напрягайтесь, Бланшар, эти слухи он сам же и распускал. Так что когда Ги пришел к Мари-Кристин с безумной идеей по созданию собственной парфюмерной линии – тут-то Маджонг и сгодился.
– Где же она его отыскала?
– Порылась в собственной высоколобой родне и вытащила самого никудышного. Маджонг давно отирался в Париже и время от времени клянчил у мадам Сават деньги.
– Вы хорошо осведомлены, Гаэтано.
– Я делал портфолио для его девушки. Тоже азиатки, между прочим. Невинная крошка так мечтала стать моделью, что даже мне предложила перепихнуться.
– А вы?
– Опыта с детской порнографией мне хватило за глаза.
– Неужели никого более серьезного, чем какой-то недоучившийся химик, не нашлось?
–Думаю, поначалу Мари-Кристин отнеслась к затее Ги несерьезно. Как к блажи. Но кто же знал, что все потом так обернется?
– Потом, когда все так обернулось… мальчишка все равно остался при Ги?
– Да. Он один из тех, кто там заправляет.
– Почему?
– Он все-таки химик…
– Недоучившийся.
– Разве это имеет значение? В любом деле главное – пара-тройка базовых навыков. А знание тонкостей приходит с опытом. Говорят – Маджонг талантлив.
– А Ги?
– Ги – темная лошадка…
– Объясните.
Он брюнет. Классический мачо. Ничего особенного ему делать не нужно, нужно лишь время от времени менять кожаный жилет на твидовый пиджак. При желании он мог сделать культом даже запах собственного пота.
– Вы ведь так не думаете. Вы ведь не думаете, что дело только в этом.
– Неважно, что я думаю. Он ввязался в новое дело и выиграл. Там, где выигрывают немногие. Дело ведь не в его духах. Сколько их создано в разное время разными людьми… И они мало чем отличаются друг от друга, уж поверьте. Чуть больше мяты, чуть больше бергамота – значения не имеет.
– А что имеет? Объясните дилетанту.
– Обоняние развито у людей далеко не так сильно, как воображение. Я уж не говорю о мелочном тщеславии на каждый день. И тщеславии покрупнее – для выходных и религиозных праздников. Я уж не говорю о сексуальности – все просто одержимы своей собственной дерьмовой сексуальностью. Людей не надо ни в чем убеждать – им просто нужно польстить. Укрепить их в иллюзии собственной исключительности, но при этом дать возможность быть узнанным, затеряться в толпе себе подобных. И если ты понял, как это сделать, – все, считай, что весь миру тебя в кармане.
– А духи льстят.
– Духи льстят. Это их основное предназначение, это их философия. Довольно примитивная, но беспроигрышная.
– А как же все эти теории о том, что при помощи запахов можно управлять людьми? Сколько книжек написано…
– Я не читаю книжек – вредно для здоровья. А людьми можно управлять при помощи чего угодно.
– А в живой природе? Ведь там…
– Кто вам сказал, что человек – это часть живой природы?.. Что-то вы чересчур любознательны для фараона…
Вот если бы завтра вы оставили свой полицейский окоп и прорвались на рынок с новой маркой духов, которые созданы… скажем, на основе вытяжки из спермы какого-нибудь маньяка… серийного убийцы… вас ждал бы грандиозный успех.
– Почему вы вдруг заговорили о серийных убийцах?
– Просто так. В качестве иллюстрации. Зло ведь тоже льстит человеку. Хотя бы возможностью выбора.
– Я всегда думал, что зло как раз выбора не оставляет.
– Это потому, что вы – фараон. А я – художник.
– Я всегда думал, что художник как раз борется со злом…
– Все, кто думали так же, как вы, лежат в общих могилах, едва прикрытые лохмотьями. А их дети едят соевую кашу и вяло соображают, как бы им расплатиться с кредиторами. Зло – не враг, а союзник, Бланшар. Во всяком случае – для художника.
– Почему вы вдруг заговорили о серийных убийцах?
– Просто так. Дались вам эти серийные убийцы…
– А что, из спермы и правда можно сделать духи?
– Да хоть из ржавых гвоздей. Хоть из конского волоса.
– Ну да!..
– Ни черта, конечно, из всей этой лабуды не склепаешь. Но главное – вовремя сообщить о намерениях склепать. Нанять с десяток прохиндеев, которые пишут для глянцевых журналов. Подать фотографию флакона под выгодным углом. Да чтобы в его дизайне была криминальная изюминка. Да чтобы его заснял какой-нибудь сноб типа Дэвида Да Чейпла или Жан-Лу Сьеффа45… Да чтобы его отрекламировала какая-нибудь тупоголовая голливудская звездишка типа Зеты-Джонс или этой… Дженнифер Лопес. Такие сиськи и такие задницы, как у них, нравятся всем, за исключением погонщиков мулов в Непале и идейных лесбиянок. Но кто будет спрашивать мнение идейных лесбиянок? Так что ваши спермоманьяческие духи обречены на успех. Так же, как духи с запашком конского волоса, даже погонщики мулов слова поперек не скажут… И все.
– И все?
– Дело сделано. А с десяток внушаемых придурков вообще будут сражаться за последний флакон из партии.
– Вы так хорошо разбираетесь в производстве духов?
– Вообще не разбираюсь. Но зато я разбираюсь в людях. Духи – это химия. А химия – вещь
