— Особого приглашения ждешь?
Молчит. Посидели, послушали тишину. Медитативное такое занятие. Успокаивает. Некоторых.
— Так и будем молчать?
— Ты обещал не мешать мне…
— А я мешаю?!
— … не мешать мне уйти.
— Ну, и?…
— А сам шел за мной.
— А разве я обещал не идти?
— Нет, не…
— Я, кажется, ясно сказал: это развлекалово не по мне и я хочу свалить. Сказал?
— Я не…
— Сказал! А подождала б минуту, вместе б пошли.
— А…
Девка чего-то мямлит.
— А ты меня в ловушку завела.
— Нет! Это ты…
Что-то зашуршало в темноте. Похоже, девка уже на ногах.
— Слышь,
— Это для тебя Пасть Нуйры открылась! Для тебя!
— Ну, здрасьте вам через окно. Это почему же для меня?
— Мы вошли там. И Нуйра не проснулась. Я уходила и…
— И лафа закончилась.
— Что?
— Сколько вас было, спрашиваю.
— Зачем тебе знать?
Оказывается, и среди малолеток параноики бывают.
— Не хочешь, не отвечай. Мне, в общем-то, и так понятно.
— Что понятно?
— На счет четыре ловушка сработала — вот что. Или на счет пять. Знакомо.
— Ты знал, что там Пасть и не остановился?
Девка, похоже, на средине коридора уже. А если б там яма?…
— Знал?… С чего ты взяла?
— Ты же сам сказал…
— Я сказал, что штука знакомая. Приходилось встречать.
— Здесь?
— Нет. В… — рассказывать долго, да и не хочется. — В другом месте. Далеко отсюда. Тогда девять человек прошло, а под десятым рвануло.
— Что рвануло?
Не понимает.
А для неграмотных поясняю: на третью и четвертую рейку.
Вроде, смешной анекдот был, а смеяться почему-то не хочется.
— Что-что, ловушка сработала. Понятно?
— Понятно. А с тем что?
— С кем?
— С тем, кто в ловушку попал? Ты его исцелил?
— Ага, как же! В мешок его упаковали!
— Зачем?
— Затем. Не умею я мертвых исцелять! Понятно?
Девка промолчала. Вздохнула только.
Во, блин, поговорили. Прям, вечер вопросов и ответов получился. И все вопросы в мои ворота. Твою ж мать, и так на душе муторно, а тут еще…
Двенадцатым я тогда шел. Сколько лет пролетело, а иногда как вспомню, так вздрогну.
Ладно, пора отлепляться от пола и двигать. А то задница к камню прирастет.
9
— Стой! Туда я не пойду.
Тощая останавливается и только потом поворачивается ко мне.
— Почему?
Я осматриваюсь. Кажется, все это уже было. И поход по туннелю, и светящаяся полоса, и перекресток четырех ходов. Все повторяется. Кажется. Мне кажется, и потому я молчу. Нет гарантий, что это не бред. Гарантии только страховые компании обещают. А сколько у нас обещанного ждут? То-то же. Вот я и молчу. Тощая стоит рядом и ждет. Мы с ней попутчики, связанные клятвой и разделившие путь.
Не причинять вреда жизни или имуществу сопутника… служить щитом и посохом… делить тяготы… не умышлять предательства…
И чего-то там еще. Короче, договор о сотрудничестве и ненападении. Время действия — путешествие. Потом хоть на запчасти своего попутчика разбери. И нарушением клятвы это не будет.
Девка предложила, я не стал отказываться. Лучше пусть рядом идет, чем впереди или сзади. Это не паранойя с голубым уклоном, просто спокойнее мне так.
Если нет глаз на затылке, держи ушки на макушке, пистолет в руке, а попутчика на мушке.
Лева у нас спец по выживанию и глупых советов не дает.
Тощая поглядывает на меня с повышенным вниманием. Типа, я тебе верю. Пока вижу. Ну, прям, вторая Ларка.
— Что там? — кивает на средний туннель.
Туда она намылилась, когда я сказал свое стой!.
— Там?…
Яма… круглая… каменная… глубокая… лестница в ней… спиралью… ступени… карниз…еще ступени, еще карниз… спускаюсь к центру, к свету… каждый оборот все меньше… узкий карниз… и вот я падаю, лечу вниз… свет притягивает…из тела что-то уходит… то, что уходит во время сна, обморока или…
Нет! Не хочу!
Тощая стоит рядом, тянется рукой, но не трогает. И правильно делает. Не надо меня сейчас трогать. Страшно мне. Ударить могу. Она понимает и опускает руку.
— Что там? Ловушка?
Тихо так, насторожено спросила. Вроде того больного, что спрашивает у врача: У меня рак? И меньше всего хочет услышать да. Ответить Тощей нет я не могу. Только киваю.
— Тоже срабатывает на счет четыре?
Пялюсь на девку, будто совсем уж запредельное сказала она. Потом вспоминаю: сам же ее научил.
— Не-е. На счет раз это срабатывает. Раз — и тебя уже нет!
— Ты есть, — не соглашается. — Ты не попал в ловушку.
— Попал, — зачем-то спорю я. — Умер я в ней. Кажется.
Узкая ладошка покачивается у меня перед грудью. Вверх, вниз, влево, вправо. Линии на ладони
