Голос, похожий на карканье полузадушенной вороны. Не Марла говорит, раненый.
— Имя… дай Имя…
— Какое имя?
— У него нет Имени.
Шепот. Едва слышный. Марла.
— На фига ему…
— Он не может измениться.
— Чего не может?…
— Залечить раны.
Мне понятно насчет ран. И только.
— Тогда дай ему это дурацкое имя!
Я уже ору. И меня трясет. Марла прижимается к перилам.
— Не могу.
— Господин… ты дай…
Сиплое карканье. Скрип несмазанного замка.
— Имя? Какое, блин?…
— Его Имя. Настоящее. Можешь узнать?
А в голосе надежда проклевывается. Слабенькая. А вдруг смогу? Ведь сумел победить слугу Неназываемого. И с ядом справился. Так может и…
Марла отводит глаза, и я перестаю ее
Имя? Настоящее? Ага, как же. Только тем и занимаюсь, что имена придумываю. В свободное от работы время.
Малек вывернул шею, и я увидел его лицо. Бледное. Потное. Из прокушенной губы бежит кровушка. Кожа под глазами дрожит, а сами глаза…
Блин! Никогда такого не видел.
Зрачок то круглый, то вытягивается в нитку, а радужка — то темно-серая, то красно- коричневая.
— Имя!… — просит Малек.
А у меня язык затянуло. Намного ниже апендикса.
Кота он мне напомнил. Пацан. Молодого, домашнего. Побывавшего на настоящей кошачьей разборке. В первый раз. И ничего мне в голову не пришло, кроме Васьки. Ну, не Мурчиком же пацана называть!
А странно меняющиеся глаза тянули из меня Имя. Как здоровый зуб без наркоза. И я с трудом выдавил:
— Ва-ас-с-с…
А все остальное застряло в горле.
Глаза окончательно изменились. Перестали быть человеческими. Цепочка лопнула, и рука пацана ударилась о ступеньку. Рядом с моей ногой. Не рука — лапа! С когтями…
— Назад!
Это Марла. Мне. А я стою в полном обалдении. Даже не заметил, когда разогнулся и убрал руки от пациента.
Вой. Или крик. Глубокие царапины на лестнице. Я пялюсь на них так, будто ничего интереснее в жизни не видел. И не увижу. Считаю царапины.
Раз…
Ко мне тянется Марла.
Два…
Ее пальцы сжимают мою рубаху выше пояса.
Три…
Я сижу на перилах.
Четыре…
Пацан катится вниз, переворачивается на спину. Его трясет, как в припадке, выгибает. Затылок и пятки на полу, а все остальное — дугой.
— Скорее!
Меня сдергивают с перил. Хватаюсь за Марлу, чтобы не упасть. А она с моим плащом в руке прыгает вниз по ступенькам. Даже ран своих не замечает. Четырех царапин ниже колена.
— Накрываем его. Быстро!
Воющий, дрожащий комок исчезает под плащом.
— Зови его! Зови!!
У меня нет слов, нет букв, нет даже мыслей. В голове пусто, как после уплаты налогов.
— Зови! Он услышит…
Плащ выгибается горбом. Ткань протыкают шипы. Ряд острых, тонких, раза в два тоньше моих пальцев.
— Берегись!
Марла отбрасывает мою ладонь. Через миг плащ там тоже пробит.
— Зови! Не удержим!…
Прижимает к полу край ткани, а что-то живое рычит, ворочается под плащом. Пытается выбраться. И на полу появляются царапины. Марла отдергивает руку. Палец в крови. Она смотрит на меня так, словно я это ее цапнул.
Вспоминаю, что когда-то умел говорить.
— Васс, Вас-с, Ва-ас, Ва-асс…
Зову.
Зову, мать его, а оно дергается! Зову, а оно не слышит. Смотрю на Марлу. Она шепчет чуть слышно:
— Зови. В первый раз всегда трудно.
Зову. Меняю интонацию. Будто кота хочу приманить. Молодого. Глупого. Что первый раз увидел настоящее дерево. Первый раз залез на него. И теперь смотрит с верхушки огромными круглыми глазами. А хозяин внизу такой маленький. Не похожий сам на себя. Только голос знакомый. Чуть-чуть.
— Ва-асс, Ваассс…
Плащ уже не дергается, а я все зову. Шепотом. Сиплым.
Попить бы…
— Ваасс-С…
— Я слышу… миной… слышу…
Марла вздыхает, разгибается.
— Отпусти его. И поднимайся.
Не знаю, когда я прилег на пол. Не заметил как-то. И сколько пролежал, не помню.
— Не долго.
Это Марла. Протягивает мне руку. Принимаю. Поднимаюсь. Качает, однако.
— Бери его. И пошли к тебе.
Смотрю вниз. Из-под плаща выбирается пацан. Ваасс-С. Такое его Имя. Тайное. Не для общего пользования.
Пацан голый. Кожа блестит, как смазанная чем-то. На спине длинный тонкий шрам. Свежий. Бледно-розовый. Однако…
— Не надо. — Пацан мотает лохматой головой. — Я сам пойду.
— А сможешь?
Марла улыбается. Грустно так. И совсем не насмешливо.
— Смогу.
Пытается встать с четверенек. Тыкается лицом в пол. Валится на бок. И не двигается больше.
Быстро наклоняюсь. Так быстро, что темнеет в глазах, и я падаю на колени.
