жизнь, не опорно идущая вверх, а ползучая, этакая плесень: сверху что-то есть, а внизу нет ничего» (Раушенбах Б.В. Пристрастие.М., 1997.С. 424). С этим созвучна и характеристика американской цивилизации, данная Э. Гором: «…Наша цивилизация все сильнее привыкает к тому, чтобы потреблять с каждым годом все больше природных богатств, превращаемых не только в необходимое нам пропитание и кров, но и во многое совершенно нам не нужное — горы загрязняющих отходов, продуктов (на рекламу которых истрачены миллиарды исключительно с целью убедить самих себя в их необходимости), огромные излишки товаров, сбивающих цену, а затем отправляющихся на свалку… Накопление материальных ценностей достигло наивысшей за все времена точки, однако то же самое произошло и с числом людей, чувствующих пустоту своей жизни» (Гор Э. Земля на чаше весов. С. 243).
Пустота, утрата смысла жизни присуща многим американцам в силу влияния конформизма, вещизма, праздности в потребительском обществе, неразрывно связаны с ощущением скуки, пресыщением, нигилизмом, праздностью, а так же с фрустрацией существования. Каждая культура по-своему формирует смысл жизни, т.е. те ценности, которые культивируются в одних странах, в других могут, наоборот. приводить к смыслоутрате жизни. Так, в Голландии общество ратует за соблюдение суверенной автономии для каждой индивидуальности, свободного выбора между жизнью и смертью, тогда как в Китае еще со времен императора Шан Яна и философской школы «отечественной власти» отдельный человек ценится не сам по себе, а лишь по той пользе, которую он приносит государству. В Америке смысл жизни усматривается в комфорте, которого можно достигнуть благодаря деньгам. «Америка все меряет деньгами. — отмечает известный кинорежиссер и фотограф Р. Франк. — В Америке за все платят. И только в 50, 60 лет начинают задумываться — сколько же стоит сама жизнь?» (Цит. по: Корзун Н. Рок, игры, мода и реклама.М., 1989. С.18). Именно присущие американской цивилизации бизнеса массовый вещизм и жажда приобретения, уподобления кому-то и чему-то (что означает, как было показано выше, состояние «психической смерти») не только подстегивают спрос и оживляют экономику, но и не дают уйти в поиск иных ценностей, иного смысла жизни, ведут к смыслоутрате жизни.
Американский эксперимент в области отношений человека и общества, когда эта проблема была решена на основе концепции либерализма в пользу крайнего индивидуализма, тоже привел к неожиданным результатам. Американское общество, вкусившее плоды демократии и свободы, «неспособно поддерживать внешнеполитические мероприятия своего правительства, если они будут связаны с человеческими жертвами и большими затратами» (Евстафьев Д. Несколько мыслей об Америке.С.47). Отсюда проистекает и специфика военного строительства Америки, состоящая в том, что американцы могут вести лишь ту войну, которая для них удобна. В противном случае общественное мнение страны откажется воспринимать военный конфликт с патриотических позиций. Американцы, например, очень чувствительны к людским потерям: «С фобией людских потерь связана ключевая проблема американского военного планирования: армия США не может вести позиционные, затяжные боевые действия. Позиционная война на чужой территории, когда нет триумфальных побед, но есть постоянные потери (как в Чечне), неизбежно вызывает много вопросов у избирателей. Это вполне может подорвать стабильность политической системы США, поэтому не стоит тревожить общественное мнение. Бравые янки всегда рассчитывают победить врага „малой кровью и на чужой территории“» (Власов П. Как победить Америку // Эксперт.1998.№6. С.59). Вот почему американская армия в основном ориентирована на быстрые «точечные удары» за пределами собственной территории и не приспособлена к долговременным позиционным конфликтам. Более того, американцы не смогут выдержать в силу своего крайнего индивидуализма боевых действий на своей собственной территории. Можно с большой долей вероятности утверждать, что в случае военного нападения на Америку вряд ли найдутся патриоты, вставшие по зову сердца на ее защиту, как это присуще русским, немцам, японцам, израильтянам и др. Это объясняет следующий парадокс, связанный с вьетнамской войной: «Вьетнамскую войну выиграли, если судить по стратегическим итогам, американцы. Однако хошиминовцы перебили столько янки, что американское общественное мнение просто сломалось, не пережив таких потерь. Никого уже не интересовало, что потери вьетнамцев были в десять раз больше и они не захватили ни клочка территории» (Власов П. Указ. соч.С.60). Сейчас, в 1998 году армия США вступила в схватку с противником, которого практически невозможно победить — впервые за 25 лет году достигшие призывного возраста американцы не желают служить в вооруженных силах страны, так как стремятся остаться дома, где больше шансов устроить свое будущее и выше оплата труда. В целом же американский эксперимент с индивидуализмом и либерализмом породил роковой комплекс Эрисихтона американской цивилизации, о котором подробно шла речь выше.
Негативные последствия крайнего индивидуализма, разрывающего ткань общества и увеличивающего тем самым энтропию социальной системы, начинают осознавать крупные политики Запада. Премьер-министр Великобритании Т. Блэр считает, что «идея абсолютно независимого индивидуума не выдерживает критики», что «человечество со дня своего рождения исходит из понятия общества и социальных связей» (Саква Р. Третий путь новых лейбористов // Независимая газета. Приложение «Фигуры и лица». 1998.№13.С.7). Он выдвинул концепцию «третьего пути» между государственным коллективизмом и неолиберальным индивидуализмом, которая основана не на дихотомии «индивид — общества», а на отношениях между индивидами, на социальных связях, так называемая дифференциальная связь индивида с обществом. Однако такой подход является неполным, так как не принимает во внимание целый ряд отношений индивида, а именно: интегро-дифференцирующая связь с этносом, интегральная связь индивида с обществом (и человечеством), интегральная связь индивида с биосферой (и космосом), интегро-дифференцирующая связь с миром культуры (и богом). Такая модель взаимоотношений, взаимосвязей индивида с окружающей его социальной и природной средой позволяет найти пути решения целого спектра социальных, экономических, политических, экологических, культурных проблем современного мира.
Смысл американского эксперимента заключается также в стремлении построить на земле «царство небесное», «земной рай», утопическое общество. Этот эксперимент был заложен в реальных процессах генезиса белой англо-протестантской Америки, лежащих в основании и развитии первых английских колоний «Виргиния», «Новый Плимут», «Массачусетс» и «Мэриленд» на американской земле. Он прекрасно представлен в капитальном двухтомном труде отечественного исследователя Л.Ю. Слезкина «У истоков американской истории». В нем на основании документальных данных показано, что, например, в той же «Виргинии» как одном из зародышей американской цивилизации и культуры население складывалось из «джентльменов», зачастую самозванных и неимущих, а также презирающих труд и мечтающих о приключениях и случайном обогащении, «пилигриммов», т.е. крайне ортодоксальных пуритан, которые стремились основать свой «Новый Ханаан» и которых в Англии считали преступниками, нарушившими государственные и церковные законы, «бродяги», «нищие» и другие обездоленные люди, подвергшиеся наказанию и не находившие работы, и очень узкий круг лиц, принадлежащих к «белой кости»(это отпрыски аристократических семей, кто не мог на родине достичь ни богатства, ни карьеры, ни яркой жизни) (См. Слезкин Л.Ю. Указ. соч.). Можно сказать, что в «Виргинии» немало было «уголовных преступников», попавших в Америку, чтобы спастись от голода, лишений и преследований, чтобы найти свое счастье здесь. Однако большинство из них на основе капиталистических отношений в виргинских условиях стали «белами» рабами, к которым затем добавились «черные» рабы. Индейцев не смогли превратить в рабскую силу и поэтому большинство из них подверглись геноциду — одно из преступлений белых американцев.
Значительная часть потомков будущих американцев, эмигрировавших в Виргинию, Новый Плимут, Массачусетс, — это те, кто были выброшены из Англии развитием капиталистических отношений, экономическими сдвигами и социальными конфликтами. Это те, кто искали за океаном спасения от нищеты и уголовного преследования за бедность и бродяжничество, за религиозные взгляды, отличающиеся от официальных (речь идет о пуританах). Среди этих эмигрантов были и лица, имевшие общественное положение, деньги, знающие Священное писание и обладающие личной энергией. Именно последние стали основателями колоний на американской земле, где стремились осуществить кальвинистские планы. В оставленных ими документах четко определяется протестантский принцип «земного призвания» — относись к своей судьбе со смирением и используй все свои дарования для исполнения профессиональных и иных обязанностей. Здесь также проводится идея о том, что преуспеяние в делах, т.е. состоятельность, является признаком «избранности» (См. Слезкин Л.Ю. У истоков американской истории. Массачусетс. Мэриленд. 1630— 1642. М., 1980. С.35). Именно эмбриональное развитие буржуазных отношений в Англии, а
