образованном обществе 'нюшками'. Собственно, одна из таких колод (во сне!) и заинтересовала будущего Избавителя Отечества, так как на время 'автономки' выпадал день рождения друга и заместителя П. П. Чуланова. И вот, когда Иван Петрович внимательно разглядывал подарочных 'нюшек', ему вдруг послышался глухой, точно из неизъяснимой глубины идущий голос: 'Ры-ы-ы-ык!' Будущий адмирал огляделся, предполагая, естественно, что его окликнул знакомый, какового непременно встретишь, забредя на Красную площадь. Ан нет, ни одного привычного лица вокруг не наблюдалось, и лишь тогда он догадался глянуть вверх: позеленевшие от времени губы князя Пожарского медленно шевелились: 'Ры-ы- ык, ты не туда смотришь, Ры-ык!' 'А куда?' - от неожиданности выронив карты, прошептал потрясенный Иван Петрович. 'Туда-а-а!'
- ответствовал князь и, тяжко повернувшись всем своим античным телом, указал десницей на Кремль. А Косьма Минин медленно кивнул, подтверждая сказанное...'. Каково же было потрясение будущего Избавителя Отечества, когда шифровальщик положил ему на стол политинформацию о том, что на общеизвестном памятнике работы скульптора Мартоса обнаружены множественные трещины (особенно на фигуре Пожарского)! В связи с этим памятник снят с пьедестала и отправлен в центральные реставрационные мастерские. Но отдельные граждане восприняли этот чисто искусствоведческий акт как целенаправленное кощунство, и по Москве прокатилась волна патриотических демонстраций. Все эти события, точнее, их зловещая тень, витавшая в скупых шифрованных информациях, повергли Ивана Петровича в глубокую задумчивость, из которой его вывели торжества по случаю дня рождения друга и заместителя П. П. Чуланова. После праздничного концерта и вышибающего слезу прослушивания магнитофонных поздравлений от оставленных на берегу родных и близких проследовали на обед в кают- компанию. Будущий Избавитель Отечества в честь такого дня приказал вместо положенных 50 граммов 'сухаря' всем налить по 100! Испанский исследователь Д. Абладар в своей популярной книге 'Роль алкоголя в мировой истории' договорился даже до того, что якобы эти лишние 50 граммов и определили дальнейший ход эпохальных событий. Просто диву даешься, какое незнание этнических реалий и особенностей национального быта проявляют некоторые зарубежные ученые! После обеда Иван Петрович пригласил старших офицеров к себе в каюту, чтоб угостить их коньяком. Потом, как вспоминают некоторые участники исторической 'автономки', старпом перетащил в командирскую каюту алюминиевый бидон, где хранились остатки сэкономленного 'шила'. Дальше, конечно, тихо пели, чтоб не нарушить режим тишины... Глубокой ночью в штурманской рубке заревел 'каштан'.
- Есть, командир! - отозвался сонный, но готовый к подвигу 'штурманенок'.
- Ко мне 'бычка'. С прокладкой...
Когда штурман с навигационными картами появился на пороге капитанской каюты, некоторое время его не могли никак идентифицировать. Будущий Избавитель Отечества несколько минут смотрел на командира БЧ-1 с долгой мукой узнавания и, наконец, молвил:
- Менякус...
- Простите, Иван Петрович, не расслышал...
- М-меняем к-курс! - озвучил приказ командира политрук П. П. Чуланов.
5
Мишка подогнал свой 'дерьмовоз' к домику № 85, холодно кивнул радостно выбежавшему навстречу хозяину и великодушно позволил ему собственноручно засунуть гармошчатую кишку в выгребную яму. Включив насос, Курылев присел на ступеньку машины, закурил 'Шипку' и пригорюнился. Было от чего! Во-первых, его вызвал к себе начальник отдела культуры и физкультуры и наорал в том смысле, что, мол, когда он, Юрятин, брал его, Мишку, к себе на работу, то ожидал от него гораздо большего. 'Не стараешься, Курылев, - нехорошим голосом закончил разнос подполковник. - Ох, не стараешься!' Во-вторых, с Леной по-настоящему Мишка не виделся уже почти две недели: все киносеансы отменили из-за этого идиотского спектакля. Курылев никак не мог въехать, зачем эту изолянтскую самодеятельность снимают на пленку да еще по личному приказу помощника И. О. по творческим вопросам Н. Шорохова. В Демгородок понаехали разные киношники, развязные, любопытные, всюду шныряющие: у изолянта № 241 (бывшего министра юстиции) они сожрали на огороде весь горох. Мало того, поселок перевели на спецрежим, а в съемочную группу подбавили еще нескольких осветителей и помрежей, ничем не отличающихся от остальных, разве только глазами - безмятежно-запоминающимися. И хотя Лена, получив в этом спектакле маленькую роль, постоянно присутствовала в клубе, даже поговорить с ней Мишка не решался, боясь чужих глаз и гнева подполковника Юрятина. Наконец, слава Богу, съемки закончились, кинокодла во главе с режиссером Куросавовым и драматургом Вигвамовым уехала восвояси, следом за ними отбыли и дополнительные осветители-помрежи, но тут у Лены заболел отец - сердечный приступ. Ее освободили от посещения воспитующих киносеансов 'по уходу', и долгожданная встреча в кинобудке снова отдалилась. И в довершение всего Мишка не мог теперь останавливаться возле ее палисадника: спецбудку в 'Кунцево' достроили, и там круглосуточно дежурили спецнацгвардейцы. А злыдень Ренат сказал как оы между прочим, мол, художники пишут портреты своих любимых, портные шьют любимым самые красивые платья, а ассенизаторы... ну, и так далее. Ведь именно он, Ренат, заставил Мишку познакомиться с Леной, именно заставил...
- Вот, леди, ваш сероглазый король! - Сержант с галантной издевкой кивнул на Мишку. - Он спрячет вас в своем замке. А я, как верный вассал, буду ходить дозором и охранять вас от драконов...
- Спасибо, - еле слышно проговорила она.
В кинобудке Мишка усадил девушку на диванчик, который благодаря интендантской дальновидности можно было разложить в обширную двухспальную кровать, если, конечно, отодвинуть в сторону ящик с песком. Потом достал электрический чайник, налил из крана воды и вставил штепсель в розетку.
- Чай будешь? - напрямки спросил он, полагая, что свинопасу обращаться к принцессе на 'вы' как-то даже и неприлично.
Вы читаете Демгородок (журнальный вариант)
