Маграт давным-давно научилась мириться с нежеланием нянюшки Ягг следовать новейшим изобретениям в области этикета.
– Это называется постскриптум, – важно объяснила она. – Просто ты должна сообщить нам, то есть мне, будешь ты на свадьбе или нет.
– О, мы, то бишь я, придем, можешь не сомневаться, – успокоила нянюшка. – А ваше скорокоролевское величество получило приглашение, которое послал им наш Джейсончик? Вряд ли… Он не слишком хорошо владеет пером, наш Джейсон.
– Мы… Нас… А я куда-то приглашена? – удивилась Маграт. Она почувствовала, что сама начинает путаться в обращениях.
– А разве мы не были извещены Веренсом? – спросила нянюшка. – Специально для мы была написана пьеса.
– Ах да… – припомнила Маграт. – Представление.
– Именно, – подтвердила нянюшка. – Оно состоится в канун Праздника Середины Лета.
– К празднику мы должны быть готовы, – категорически заявил Джейсон Ягг. – Времени осталось всего ничего.
Дверь была надежно заперта. Внутри кузницы собрались все шесть членов танцевальной команды Ланкра, шестикратные победители Пятнадцатигорного Открытого Чемпионата По Народным Танцам[9], и сейчас они отчаянно пытались овладеть новым видом искусства.
– Честно говоря, места себе не нахожу от волнения, – пожаловался Скот Возчик, единственный в Ланкре пекарь. – Подумать только, я – и в платье! Увидь меня жена…
– Здесь говорится, – сурово произнес Джейсон Ягг, водя здоровенным указательным пальцем по строчкам, – что это при-лест-ная история о любви Королевы Фей, это ты, Скот…
– Большое тебе спасибо…
– …К простому смертному. С у-мо-рис-тич-ной ин-тер-лю-дией про Комических Куртизанов.
– Кто такие Куртизаны? – спросил кровельщик Ткач.
– Не знаю. Что-то навроде колодца, насколько я помню. – Джейсон почесал в затылке. – Да, точно. Там, на равнинах, есть такие. Я как-то ремонтировал специальный насос для одного из них. Ага, так и называется – куртизанский колодец.
– И что смешного в колодцах?
– Может, люди как-то смешно туда падают?
– А почему мы не можем показать нормальные народные танцы? – спросил Обидия Плотник, он же – портной[10].
– Народный танец – это на каждый день, – объяснил Джейсон. – А сейчас нам нужно показать что- нибудь культурное. Вот это, – он потряс листами, – прислали из самого Анк-Морпорка.
– Ну, мы могли бы показать Танец с Палкой и Ведром, тот самый, помните? – предложил Пекарь, по профессии – ткач.
– Нет. Этот танец мы больше не показываем, – твердо заявил Джейсон. – Старый господин Трум до сих пор хромает, а ведь прошло уже три месяца.
Кровельщик Ткач, прищурившись, изучал свой экземпляр сценария.
– Здесь, в конце, написано «Суета суёт». Я не понял, кто куда должен совать? – спросил он.
– Вечно мне не везет, – пожаловался Плотник. – Разве ж это роль? Что тут играть?
– Ладно бы только хромал, а вот кого действительно жаль, так это его жену, – машинально заметил Ткач.
– Почему? – удивился Джейсон[11].
– А что тут делает лев? – удивился Пекарь-ткач.
– Это же пьеса! – воскликнул Джейсон. – Ну поместишь ты в пьесу, к примеру, э-э,
– Ну не ощущаю я себя Королевой Фей, хоть убейте не ощущаю, – простонал Скот Возчик[12].
– Ничего, привыкнешь, – пообещал Ткач.
– Надеюсь, что нет…
– Пора репетировать, – вмешался в их спор Джейсон.
– Но здесь мало места, – развел руками Кровельщик, он же – местный извозчик.
– Я наотрез отказываюсь репетировать там, где меня может кто-нибудь увидеть, – заявил Скот. – Даже если мы спрячемся в лесу, кто-нибудь обязательно нас увидит. И меня – в платье.
– Да кто тебя узнает? Ты же будешь в гриме, – успокоил его Ткач.
–
– Ага, и в парике, – добавил другой ткач-Портной.
– Хотя Скот прав, – пожал плечами Ткач. – Если уж выставлять себя дураками, так профессионально. Прежде надо хорошенько все отрепетировать.
– Где-нибудь в сторонке от протоптанных дорожек, – согласился извозчик Кровельщик.
– И подальше от города, – добавил жестянщик Жестянщик.
– Куда никто не заходит, – заключил Возчик.
Джейсон почесал подбородок, больше смахивающий на терку для сыра. Нужно было срочно искать укромное, тихое местечко…
– И все-таки, – вспомнил Ткач, – кто будет совать суете?
Карета грохотала по дороге, окруженной ничем не примечательными, унылыми равнинами. Земля между Анк-Морпорком и Овцепикскими горами была плодородной, хорошо обработанной и скучной, скучной, скучной. Путешествия, как правило, расширяют кругозор. Но после
Пришла очередь казначея задавать загадку.
– А я вижу, я вижу… – протянул он. – Это слово начинается на букву… «Г»!
– У-ук.
– Нет.
– Горизонт, – предположил Думминг.
– Угадал!
– Конечно, угадал. Трудно не угадать. На «Н» у нас было «небо», на «К» – «капуста», на «У» – «у- ук», а больше вокруг
– Ну и играй сам с собой, раз такой умный, – буркнул казначей, натянул шляпу на уши и попытался поуютнее устроиться на жестком сиденье.
– Зато в Ланкре есть на что посмотреть, – мечтательно промолвил аркканцлер. – Единственный кусок ровной земли хранится в музее.
Думминг ничего не ответил.
– Раньше я проводил там каждое лето, – продолжил Чудакулли и вздохнул. – Знаете… все ведь могло сложиться совсем иначе…
Чудакулли украдкой огляделся. Если вы собираетесь поделиться какими-то интимными воспоминаниями из личной жизни, перво-наперво убедитесь, что вас слышат.
Библиотекарь таращился на унылый подпрыгивающий пейзаж и пребывал в самом мрачном настроении духа. Виной тому был яркий ошейник с надписью «ПОНГО», украсивший его шею. Кое-кто еще поплатится.
Казначей, подобно прячущейся в свой домик улитке, пытался забраться в собственную шляпу.
– Та девушка…