полезно для яна»), смерила Ринсвинда печальным взглядом, словно бы говоря: «Ты думаешь, твои проблемы – это проблемы?».
Трудно было даже сказать, где кончаются лавки и начинаются дома. Нечто сморщенное, болтающееся на веревке с равным успехом могло быть как диковинным товаром, так и чьим-то бельем – а может, и обедом на следующую неделю.
Гункугцы не производили впечатления домоседов. Судя по всему, большую часть времени они проводили на улице и при этом орали во всю глотку.
Продвижение вперед осуществлялось путем распихивания локтями окружающих, пока те не убирались с дороги. Стоять же и говорить: «Э-э, прошу прощения, можно пройти?» – стоило только в том случае, если в ваши намерения входило провести весь день – и, наверное, всю ночь на одном месте.
Однако, когда вдруг послышались удары в гонг и последовательность громких хлопков, толпа слегка расступилась. Мимо Ринсвинда, приплясывая, проследовали странные люди в белых балахонах. Они разбрасывали фейерверки и что было сил колотили в гонги, кастрюли, а также в прочую утварь, способную издать хоть какой-то звук. Надо признать, создаваемый процессией грохот отчасти заглушил уличный шум, хотя на это была потрачена масса усилий.
Время от времени какой-нибудь местный житель, отвлекшись от своих воплей, чтобы немножко перевести дух, замечал Ринсвинда и окидывал его озадаченным взором. «Пожалуй, самое время слиться с окружением», – решил Ринсвинд.
– Неплохо, а? – проорал он, обращаясь к стоявшей рядом женщине.
Женщина, маленькая старушка в соломенной шляпе, воззрилась на него с явным отвращением.
– Это похороны господина Фу, – отрезала она и поспешила удалиться.
Неподалеку от ниши, где прятался Ринсвинд, стояли двое стражников. Происходи дело в Анк- Морпорке, стражники стреляли бы самокрутки и старались не замечать ничего, что могло бы помешать им наслаждаться жизнью. Но у этих вид был настороженный.
Ринсвинд шмыгнул в переулок. В этом городе незнакомый с местными обычаями человек мог попасть в весьма затруднительное положение.
В переулке было потише. Дальним своим концом он выходил на что-то гораздо более широкое и с виду очень даже пустынное. Исходя из предпосылки «меньше людей – меньше проблем», Ринсвинд бодро зашагал вперед.
Наконец он снова оказался на открытом пространстве. Даже весьма открытом. Это была вымощенная булыжником площадь, достаточно большая, чтобы на ней могла расположиться пара-другая армий. По периметру площадь обрамляли вишневые деревья. Однако, если вспомнить толпы народа повсюду, поражало полное отсутствие кого бы то ни было…
– Эй, ты!
…Не считая стражников.
Они вдруг появились из-за каждого дерева и каждой статуи.
Ринсвинд попытался было ретироваться обратно в переулок, но не успел, поскольку за спиной у него тоже внезапно возник стражник.
К его лицу приблизилась ужасающая маска, принадлежащая человеку в латах.
– Крестьянин! Тебе известно, что это Имперская площадь?
– Прошу прощения, а слово «имперская» пишется с большой или с маленькой буквы? – вежливо осведомился Ринсвинд.
– Вопросы здесь задаю я!
– Ага. Стало быть, с большой. Значит, забрел в какое-то очень важное место. Что ж, извините, не знал, ухожу-ухожу…
– А ну стоять!
Что особенно поразило Ринсвинда в поведении стражников, схватить его никто даже не пытался. И лишь потом он осознал, что этого, наверное, просто не требовалось. Люди в империи послушно выполняли то, что им приказывали.
Это похуже плеток будет, говорил Коэн.
Ринсвинд вдруг вспомнил, что вообще-то ему полагается пасть на колени. Он поспешно присел на корточки и уперся в мостовую руками.
– Я вот думаю, – бодро спросил он, занимая стартовую позицию, – не пора ли познакомить вас с одним известным высказыванием?
Коэн хорошо разбирался в городских воротах. Он ломал их таранами, катапультами, а один раз – даже собственной головой.
Однако ворота Гункунга оказались чертовски хорошими. Совсем не такими, как ворота Анк- Морпорка. Те обычно были распахнуты настежь, дабы привлечь покупателя с толстым кошельком. В качестве единственной защиты выступала надпись: «Спасибо, Што Не Нападайте На Наш Город. Приятнова Времяправажденья». Эти же ворота были большими и тяжелыми, сделанными из железа. Возле них торчали караульная башня и взвод довольно неприятных личностей в черных латах.
– Проф?
– Да, Коэн?
– Что мы тут делаем? Водяные проводы уже закончились, все разошлись. Может, как-нибудь через стену?
Профессор Спасли погрозил ему пальцем.
– Лазать через стену – только привлекать лишнее внимание. Мы пройдем как обычные люди. А уже внутри поищем водопровод, по которому и проникнем в Запретный Город. Но сейчас давайте еще раз вспомним, чему я вас учил, – сказал он. – Очень важно, что вы все усвоили, как надо себя вести в большом городе.
– Свою маму поучи, – проскрипел Маздам. – Кому-кому, а нам это известно. Грабь, насилуй, тащи добычу, а перед уходом подожги все к чертовой матери. Все так же, как в маленьких городах, только времени больше уходит.
– Это, разумеется, правильно, но только если ты проходишь через город, – принялся терпеливо, как маленькому ребенку, растолковывать Профессор Спасли. – А что, если тебе потребуется вернуться туда на следующий день?
– На следующий день там уже делать нечего, Проф.
– Господа! Прошу минуточку внимания. Я преподам вам основы цивилизованного поведения!
Однако люди не просто проходили через ворота. К караулке выстроилась длинная очередь. Стражники угрожающе нависали над съеживающимися от страха агатцами и тщательно проверяли бумаги всех, кто намеревался войти в город.
И вот настала очередь Коэна.
– Твои бумаги, старик!
С довольным кивком Коэн вручил капитану стражников клочок бумаги, на котором красивым почерком Профессора Спасли было написано:
«МЫ БРАДЯЩИЕ СУМАСШЕДШЫЕ
И БУМАГ У НАС НЕТУ. ИЗВИНИТЕ».
Стражник поднял глаза и узрел веселую улыбку Коэна.
– Ну надо же, – мерзким тоном процедил он. – А что, разговаривать ты разучился, дедуль?
Коэн, по-прежнему ухмыляясь, перевел вопросительный взгляд на Профессора Спасли. На этот случай реплики они не отрепетировали.
– Вот старый болван, – хмыкнул стражник. Тут Профессор Спасли не выдержал.
– Мне казалось, вы должны оказывать особое внимание психически неполноценным людям! – воскликнул он.
– Нельзя быть психически неполноценным, если у тебя нет бумаг, в которых сказано, что ты психически неполноценен, – логично возразил стражник.
– Ну все, я сыт по горло, – вмешался Коэн. – Я ведь говорил, что ничего не получится. Стражники все такие тупые.
