– Не может быть…
– МОЖЕТ. ЭТО ТРУДНО ОБЪЯСНИТЬ.
– Ну-ка, подвинься.
– ЧТО?
– Я сказала, подвинься. Сесть хочу.
Билл Двер переместился на край наковальни, и госпожа Флитворт села рядом.
– Итак, ты умрешь, – констатировала она.
– ДА.
– Но умирать ты не хочешь.
– НЕ ХОЧУ.
– Почему?
Он посмотрел на нее как на сумасшедшую.
– ПОТОМУ, ЧТО Я ПЕРЕСТАНУ СУЩЕСТВОВАТЬ. МЕНЯ ЖДЕТ НИЧТО.
– Значит, умершие попадают в ничто?
– НЕ СОВСЕМ. ЗДЕСЬ ЕСТЬ КОЕ-КАКАЯ РАЗНИЦА. У ВАС ВСЕ ЛУЧШЕ ОРГАНИЗОВАНО.
Некоторое время они сидели и молча смотрели на угасающие угли в горне.
– Зачем же ты тогда точил косу?
– Я ПОДУМАЛ, ЧТО… СМОГУ СОПРОТИВЛЯТЬСЯ…
– А были примеры? Ну, в твоей практике. Тебе кто-нибудь сопротивлялся? И побеждал?
– ПОБЕЖДАТЬ – ТАКОГО НЕ БЫВАЛО. ХОТЯ ИНОГДА ЛЮДИ БРОСАЛИ МНЕ ВЫЗОВ. ПРЕДЛАГАЛИ СЫГРАТЬ. НА ИХ ЖИЗНЬ, РАЗУМЕЕТСЯ.
– И что, никому не удавалось выиграть?
– НИКОМУ.
– Погоди, – вдруг вспомнила госпожа Флитворт. – Если ты – это ты, кто тогда придет за тобой?
– СМЕРТЬ. ПРОШЛОЙ НОЧЬЮ МНЕ ПОД ДВЕРЬ ПОДСУНУЛИ ВОТ ЭТО.
Смерть разжал пальцы и показал ей замызганный клочок бумаги. Госпожа Флитворт вгляделась в написанное. Почерк был просто отвратительный. «ОоооИиииОоооИиииОоооИИИии» – было написано там.
– ЭТО ОТ БАНШИ. ЕДВА РАЗОБРАЛ ПОЧЕРК.
Госпожа Флитворт посмотрела на него, склонив голову.
– Но… поправь, если я не права, но…
– НОВЫЙ СМЕРТЬ.
Билл Двер взял косу.
– ОН БУДЕТ УЖАСЕН.
Лезвие изогнулось в его руках. По кромке пробежали синеватые огоньки.
– И Я БУДУ ЕГО ПЕРВЫМ КЛИЕНТОМ.
Госпожа Флитворт заворожено глядела на огоньки:
– И насколько ужасен он будет?
– НАСТОЛЬКО, НАСКОЛЬКО ХВАТИТ ВАШЕГО ВООБРАЖЕНИЯ.
– О.
– ДА, ОН БУДЕТ ИМЕННО ТАКИМ.
Лезвие опять выгнулось.
– Он придет и за малюткой тоже?
– ДА.
– Честно говоря, Билл Двер, я тебе ничем не обязана. Вряд ли в мире найдется такой человек, который тебе чем-то обязан.
– ВОЗМОЖНО, ВЫ ПРАВЫ.
– Правда, жизнь тоже не идеальная штука. К ней у людей тоже есть претензии. Если честно рассудить.
– НА ЭТО МНЕ НЕЧЕГО СКАЗАТЬ.
Госпожа Флитворт бросила на него оценивающий взгляд.
– В углу стоит неплохой точильный камень, – сказала она.
– Я ИМ ПОЛЬЗОВАЛСЯ.
– А в буфете лежит хороший оселок.
– ИМ Я ТОЖЕ ВОСПОЛЬЗОВАЛСЯ.
Лезвие качнулось. Ей даже показалось, что она услышала, как тихонько взвыл рассекаемый воздух.
– И этого все равно недостаточно? Билл Двер вздохнул:
– СКОРЕЕ ВСЕГО, Я ПЫТАЮСЬ ДОБИТЬСЯ НЕВОЗМОЖНОГО.
– Перестань сейчас же. Сдаться проще всего, – упрекнула госпожа Флитворт. – Там, где жизнь… что?
– ТАМ, ГДЕ ЖИЗНЬ – ЧТО?
– Там надежда.
– ПРАВДА?
– Именно так.
Билл Двер провел по лезвию костяным пальцем:
– НАДЕЖДА?
– Никогда не сталкивался?
Билл покачал головой. Он испытал многое, но это было нечто новенькое.
– А МОЖЕТ, ПОПРОБОВАТЬ ЛЕЗВИЕМ О ЛЕЗВИЕ?
Прошел час.
Госпожа Флитворт копалась в своем мешке с тряпками.
– Ну, что дальше?
– ЧТО МЫ УЖЕ ПОПРОБОВАЛИ?
– Сейчас посмотрю… Мешковину, миткаль, лен… А как насчет атласа? У меня есть кусочек.
Билл Двер взял ткань и нежно провел ей по кромке.
Госпожа Флитворт добралась до дна мешка и вытянула кусочек белой ткани.
– ЧТО ЭТО?
– Шелк, – нежно промолвила она. – Нежнейший белый шелк. Настоящий, ни разу не использованный.
Она откинулась на спинку кресла и уставилась на ткань.
Чуть выждав, он осторожно вытащил лоскуток из ее пальцев.
– СПАСИБО.
– Итак? – сказала она, словно очнувшись. – Это подойдет?
Когда он повернул лезвие, оно издало звонкое «вум-м-м-м». Огонь в горне едва теплился, но лезвие блестело так, что слепило глаза.
– Надо же, мы его шелком заточили, – покачала головой госпожа Флитворт. – Никто ведь не поверит.
– ОНО ВСЕ ЕЩЕ ТУПОЕ.
Билл Двер осмотрел темную кузницу и вдруг бросился в один из углов.
– Что там?
– ПАУТИНА.
Раздался протяжный тонкий писк, словно кто-то пытал муравьев.
– Ну и как?
– ВСЕ РАВНО ТУПОЕ.
Билл Двер вышел из кузницы, госпожа Флитворт зашаркала за ним. Он остановился в центре двора и поднял лезвие навстречу едва заметному предрассветному ветерку.
Лезвие запело.
