обычно ходят чуть пригнувшись и с извиняющимся выражением на лицах – на тот случай, если непреднамеренно нависнут над кем-то. У нее были прекрасные волосы. Они венчали ее голову и спадали на спину подобно мантии. Немного заостренные уши ничуточки ее не портили, правда зубы, белые и красивые, блестели несколько угрожающе. Сдумс был поражен, насколько быстро его мозг зомби сделал правильный вывод, и опустил глаза.
Волкофф застыл на месте – от потрясения он даже забыл приветливо помахивать хвостом.
– Вы – госпожа Торт? Честно говоря, я ожидал… – сказал наконец Сдумс.
– Вам, наверное, нужна моя мама, – сказала высокая девушка. – Мам! К тебе пришел какой-то господин.
Далекое ворчание внезапно стало близким, и из-за дочери, словно маленькая луна из тени планеты, появилась госпожа Торт.
– Что угодно? – спросила она.
Сдумс отошел на шаг. В отличие от дочери госпожа Торт была очень невысокой и вдобавок почти идеально круглой. Опять-таки в отличие от дочери, поза которой свидетельствовала о том, что она старается выглядеть как можно меньше, госпожа Торт стремилась подавить собеседника своими размерами. В этом ей немало способствовала шляпа, которую, как он узнал чуть позже, госпожа Торт носила постоянно и с преданностью волшебника. Шляпа была огромной и черной, утыканной самыми разнообразными предметами, как то птичьими крыльями, восковыми вишенками и шляпными булавками. Госпожа Торт парила под шляпой, как корзина под воздушным шаром. Многие, для удобства ведения беседы, обращались напрямую к шляпе, а не к ее владелице.
– Госпожа Торт? – зачарованно проговорил Сдумс.
– Да здесь я, внизу, – раздался укоризненный голос.
Сдумс опустил взгляд.
– Точно, – сказала госпожа Торт.
– Я обращаюсь к госпоже Торт? – спросил Сдумс.
– Да, да, это я и без тебя знаю.
– Меня зовут Ветром Сдумс.
– Это я тоже знаю.
– Понимаете, я – волшебник…
– Хорошо, только не забудь вытереть ноги.
– Вы позволите войти?
Ветром Сдумс замолчал. Переключив несколько тумблеров на пульте управления мозгом, он проиграл последние несколько фраз заново и улыбнулся.
– Она самая, – кивнула госпожа Торт.
– Вы случайно не ясновидица?
– Обычно секунд на десять, господин Сдумс. Сдумс замолчал.
– Ты должен задать вопрос, – быстро произнесла госпожа Торт. – Да, я предвижу вопросы и отвечаю на них раньше. Но с этим лучше не экспериментировать. Когда я не слышу вопрос, который уже предвидела, у меня разыгрывается жуткая мигрень.
– Госпожа Торт, вы способны заглядывать в будущее? И на сколько?
Она кивнула.
– Вот и ладненько, – сказала она, явно успокоившись, и провела его из коридора в крошечную гостиную. – Страшила тоже может войти, если оставит дверь на улице и спрячется в подвале. Не люблю, когда по дому шастают страшилы.
– Я уже и забыл, когда последний раз был в настоящем подвале! – радостно воскликнул Шлеппель.
– У меня там и пауки есть, – пообещала госпожа Торт.
– Ух ты!
– А ты не откажешься от чашки чая, – повернулась госпожа Торт к Сдумсу.
Кто-нибудь другой сказал бы: «Полагаю, вы не откажетесь от чашки чая?» или «Не хотите ли чашку чая?» Но госпожа Торт ни на секунду не сомневалась в своих словах.
– Да, конечно, – кивнул Сдумс. – От чашечки не откажусь.
– Ц-ц-ц, молодой человек, – покачала головой госпожа Торт. – А вот это крайне вредно для зубов.
Сдумс сначала нахмурился, но потом понял, о чем речь.
– И два кусочка сахара, пожалуйста, – сказал он.
– Спасибо.
– У вас просто чудесный дом, госпожа Торт. Мозг Сдумса работал во всю мощь. Привычка госпожи Торт отвечать на вопрос, когда он еще даже не сформировался в твоей голове, могла выбить из колеи и более активный разум.
– Он умер десять лет назад, – сказала она.
– Э-э… – попытался остановиться Сдумс, но вопрос уже был на подходе к гортани. – Надеюсь, господин Торт в добром здравии?
– Все в порядке, я иногда разговариваю с ним.
– Весьма сожалею.
– Хорошо, как будет угодно.
– Госпожа Торт, видите ли, меня это несколько сбивает с толку… Не могли бы вы… выключить… свое предвидение?…
Она кивнула.
– Прошу прощения, иногда по привычке забываю отключать его. Обычно-то я общаюсь только с Людмиллой и Одним-Человеком-Ведром. Это дух, – пояснила она. – Нет, нет, я просто догадалась, что ты об этом спросишь.
– Да, я слышал, что у медиумов есть духовные проводники, – кивнул Сдумс.
– Он не совсем проводник, скорее дух-разнорабочий, – пожала плечами госпожа Торт. – Терпеть не могу всякие карты, чашки и крутящиеся столики. Это не по мне. А эктоплазма… фу, гадость какая! От нее потом ковры ни в жизнь не отчистишь, даже уксусом. И тащить в дом эту пакость? Нет уж, увольте!
– Подумать только… – вежливо выразился Сдумс.
– И никаких завывающих призраков. Не выношу воя. А эта мышиная возня со сверхъестественным? Сверхъестественное значит неестественное. А я приличная женщина.
– Гм, – осторожно произнес Сдумс. – Но ведь всегда найдутся люди, которые могут полагать, что быть медиумом – это немного… сверхъестественно, ну, вы меня понимаете?…
– Что? Что? В мертвых нет ничего сверхъестественного. Чушь все это, слухи всякие распускают… Каждый из нас рано или поздно умрет.
– Надеюсь, вы правы, госпожа Торт.
– Итак, господин Сдумс, что тебе понадобилось? Придется все рассказать, ведь свое предвидение я выключила.
– Я пытаюсь понять, что происходит, госпожа Торт.
Откуда-то из-под ног донесся глухой удар, а за ним – счастливый крик Шлеппеля.
– Ого! Здесь и крысы есть!
– Ну да, я хотела поговорить с вами, с волшебниками, – чопорно произнесла госпожа Торт. – Но никто даже слушать меня не стал. Я, конечно, знала, что так оно и будет, но все равно должна была попробовать – иначе откуда бы я это знала?
– И с кем вы общались?
– С таким здоровым, в красном платье и с усами, будто он проглотил кота.
– С аркканцлером, – уверенно сказал Сдумс.
– А еще там был совсем огромный и толстый тип, ходит, как утка.
– Правда? Это был декан.
– Меня называли «милашкой», – фыркнула госпожа Торт. – А потом посоветовали проваливать. Не пойму, и с чего это я должна помогать всяким волшебникам, которые называют меня «милашкой» только
