Над их головами стрелки сошлись на полуночи. Послышалось жужжание, открылась дверца. Вышли фигурки, остановились по обеим сторонам колокола, поклонились друг другу и подняли молоты. Динь.
И сразу же послышался цокот копыт. Госпожа Флитворт увидела, как края ее поля зрения заполняются лиловыми и синими пятнами, похожими на послеобразы, – только у этих пятен не было образов, за которыми они могли последовать.
Если бы она подняла голову и украдкой, краешком глаза поглядела на стены, то увидела бы маячившие там серые фигуры.
«Налоговики, – подумала госпожа Флитворт. – Явились убедиться, что все пройдет как надо».
– Билл?
Он сжал пальцы на золотом жизнеизмерителе.
– СЕЙЧАС НАЧНЕТСЯ.
Цокот становился все громче, эхом разносился за их спинами.
– ПОМНИТЕ, ВАМ НИЧЕГО НЕ ГРОЗИТ. Билл Двер скрылся в полумраке. Потом на мгновение появился вновь.
– СКОРЕЕ ВСЕГО, НЕ ГРОЗИТ, – добавил он и снова отступил в темноту.
Держа на коленях спящую девочку, госпожа Флитворт осталась сидеть на ступенях часовой башни.
– Билл? – позвала она.
На площади показался всадник.
Конь действительно представлял собой скелет. Голубоватые языки пламени вырывались почти из каждого сустава. «Интересно, – подумала госпожа Флитворт, – а этот вот конь – просто оживленный скелет, который некогда находился в теле настоящей лошади, или же он – живое существо из какого-нибудь вида скелетообразных?» В сложившихся обстоятельствах смешно было думать о подобных пустяках – но это было все ж лучше, чем дрожать при виде приближающейся действительности.
Интересно, а этого коня чистят – или просто полируют тряпочкой?
Всадник спешился. Он был значительно выше Билла Двера, но плащ благоразумно скрывал детали его фигуры. В руках он держал нечто, похожее на косу. То был инструмент, одним из предков которого была коса, – точно так же одним из предков самого сложного хирургического инструмента является обычная палочка. Эта коса с косьбой не имела ничего общего.
Фигура с косой на плече важно прошествовала к госпоже Флитворт и остановилась.
– Где Он?
– Понятия не имею, о ком ты говоришь, – пожала плечами госпожа Флитворт. – И на твоем месте, молодой человек, я бы прежде позаботилась о коне, задала корм и так далее.
С явным трудом переварив всю эту информацию, фигура наконец пришла к некоему заключению. Она сняла с плеча косу и опустила взгляд на ребенка.
– Его я все равно найду, – сказала фигура, – но сначала…
И тут же замерла, потому что некий голос прямо за ее спиной произнес:
– БРОСЬ КОСУ И ПОВЕРНИСЬ. ТОЛЬКО МЕДЛЕННО.
«Внутри города существует нечто… – думал Сдумс. – Города заселены людьми, но также они заполнены торговлей, магазинами, религией и… Глупо, – сказал он себе. – Это всего лишь вещи, понятия. Они не могут быть живыми». Или жизнь каким-то образом можно приобрести?
Паразиты, хищники, но не из тех, что поражают животных и какие-нибудь там овощи… О нет, эта более крупная и медлительная жизненная форма паразитирует на городах. Вырастает в городах и на них же паразитирует. Он без труда вспомнил, – сейчас воспоминания возвращались легко, словно по команде, – как когда-то, еще студентом, читал о существах, откладывающих яйца в других существах. После этого он несколько месяцев не ел омлеты и икру – так, на всякий…
И яйца должны… должны выглядеть похожими на город, чтобы жители сами несли их домой. Принцип кукушки.
Интересно, а сколько городов уже погибло таким вот образом? Облепленные паразитами, как коралловый риф – морскими звездами… В конце концов они просто становятся пустыми, теряют дух, которым некогда обладали. Он встал.
– Библиотекарь, а где все?
– У-ук у-ук.
– Как это на них похоже. Но со мной такое тоже бывало. Мчался куда-то, ничего не помня и ни о чем не задумываясь. Да благословят и помогут им боги, если, конечно, найдут время отвлечься от своих вечных семейных дрязг.
«И что дальше? – вдруг подумал он. – Я во всем разобрался, и что мне теперь делать?»
Срываться с места и бежать. Вернее, ковылять со всех ног.
Центра кучи уже не было видно. Что-то происходило. Бледно-голубое свечение нависло над огромной пирамидой искореженной проволоки, внутри иногда сверкали молнии. Тележки сбились в плотную кучу, подобно астероидам, обживающим новую планету, но прочие тележки, которые прибыли позже, направлялись в открывающиеся тоннели и исчезали в мерцающем сердечнике.
А потом в районе вершины наметилось некое движение, что-то пробилось сквозь мешанину металла. То был блестящий шпиль, поддерживающий шар диаметром около двух метров. Минуту или две ничего не происходило, потом, немножко пообсохнув, шар вдруг расщепился.
Из него посыпались белые предметы. Подхваченные игривым ветерком, они разлетались по всему Анк-Морпорку и падали на любопытствующую толпу.
Один из них плавно пролетел над крышами и упал к ногам выходившего из библиотеки Ветром Сдумса.
Это была карточка, на которой виднелась какая-то надпись. Вернее, не надпись, а попытка надписи. Эти буквы выводила та же рука, что подписывала шарики со снежинками. И судя по всему, рука эта так и не освоилась с грамотой.
РАЗ ПРАДАЖА! РАЗ ПРАДАЖА!! РАЗ ПРАДАЖА!!! НАЧЕНАИТСЯ ЗАВТРА!!!
Сдумс вышел из университетских ворот. Мимо него струились людские потоки.
Сдумс прекрасно знал своих сограждан. Они готовы были глазеть на что угодно и когда угодно. При виде надписи с тремя восклицательными знаками не устоял бы ни один житель Анк-Морпорка.
Он почувствовал на себе чей-то взгляд и повернулся. Тележка, следившая за ним из переулка, поскрипывая удалилась.
– Что происходит, господин Сдумс? – спросила Людмилла.
Лица прохожих все до единого были искажены гримасой непреодолимого предвкушения.
Совсем не обязательно быть волшебником, чтобы понять, что творится что-то очень нехорошее. Все чувства Сдумса ревели, как динамо-машина.
Волкофф поймал зубами пролетавший мимо клочок бумаги и передал его Сдумсу.
ПАТРЯСНЫЕ СКИДКИ!!!!!
Сдумс печально покачал головой. Пять восклицательных знаков. Верный признак абсолютно свихнувшегося разума.
И тут он услышал музыку.
Волкофф сел, вздернул морду и завыл.
В подвале дома госпожи Торт страшила Шлеппель отложил недоеденную третью крысу и прислушался.
Потом быстренько закончил трапезу и потянулся к своей двери.
Граф Артур Подмигинс Упырито работал над гробом.
Лично ему для жизни, для жизни после смерти, для не-жизни или для того, что он сейчас предположительно вел, гроб совсем не требовался. Но ему пришлось обзавестись этим атрибутом. На этом настояла Дорин. По ее словам, гроб придавал жилищу «соответствующий тон». Всякий истинный вампир
